Мне кажется, что из-за напряжения, которое я испытываю, а также из-за усталости, страха и волнения, я вот-вот хлопнусь в обморок. По крайней мере, чувствую я себя откровенно неважно. Еле стою на ногах. Брюнет цепко держит меня за локоть, очевидно, чтобы я не сбежала. Это глупо, у меня нет ни сил, ни решимости на подобное. Я измотана, измучена переживаниями, и совершенно не способна к побегу. Но они, видимо, перестраховываются.
Сергей и Лой что-то обсуждают, а затем Серёжа включает телефон и, судя по всему, переводит деньги. Умом я понимаю, что это длится минут пять, но по ощущениям - не менее получаса.
Наконец, Лой улыбнувшись, кивает, вновь поворачивается к нам и жестом приказывает меня отпустить. Пальцем показывает в сторону того мужика, что приехал с Серёжей.
Брюнет отпускает мой локоть и спустя мгновение толкает в спину. Типа "иди".
Иду. На негнущихся ногах устало двигаюсь в сторону Сергея. Я и хотела бы побежать, но вокруг всё плывёт, и я банально опасаюсь упасть.
Лой, возвращаясь, с каменным лицом проходит мимо меня, а Сергей, спустя несколько секунд, когда мы подходим друг к другу, хватает в охапку. Оказавшись в его объятиях, я утыкаюсь в его грудь лицом и, слыша частый стук его большого сердца, отпускаю себя и реву. Он прижимает меня к себе крепче и гладит по голове. Целует в висок. Говорит что-то нежное и успокаивающее, но я настолько поглощена собственными переживаниями, что практически ничего не воспринимаю.
"BMW", подняв клуб песочной пыли, с шумом срывается с места и вскоре исчезает за дальними деревьями. Я то и дело оглядываюсь на эту машину, пока Сергей ведёт меня к серебристой "Девятке".
Открыв передо мной переднюю правую дверь, он помогает мне сесть в кресло, а затем, говорит, что сейчас вернётся, и тихонько захлопнув её, отпускает своего друга. Только сейчас я, глядя в окно, замечаю, что неподалёку припаркован какой-то большой чёрный внедорожник. Друг Сергея идёт к нему.
Серёжа огибает машину и, спустя мгновение, садится за руль. Поворачивается ко мне.
Вид измотанный, в волосах легонько серебрится свежая седина. Он постарел за то время, что я его не видела. Теперь выглядит лет на тридцать восемь-сорок.
- Ты как, малышка? - обеспокоенно спрашивает он меня.
- Нормально... - с трудом разлепив пересохшие губы, безучастно говорю я.
- Всё кончилось. Всё хорошо. Больше тебя никто из них не тронет. Вообще. Выдыхай, бобёр.
Подавленная, никакущая от переживаний, благодарно смотрю на него.
- Ты поседел... - зачем-то говорю я.
Он горько усмехается и запускает пятерню в короткие волосы.
- Поседеешь тут... - вздыхает. - Поехали?
- Куда? - чувствуя головокружение, тихо спрашиваю я.
- А вариантов немного, - глядя перед собой, снова горько усмехается он. - Только твоя квартира. Я теперь - бомж. Мой квартиры - больше нет. Загородного дома - тоже. И машин. Эту, - он легонько хлопает ладонями по рулю, - я одолжил у друга.
Он поворачивается ко мне. Губы чуть тронуты улыбкой, но в глазах - тоска.
- Ты всё продал... - разлепив губы, тихо спрашиваю я, - чтобы снова спасти меня?
- Я ещё и в долги влез. Когда такая сумма и такие сроки, приходится многое продавать за копейки.
- Спасибо...
- Да брось. Всё хорошо.
Он подмигивает мне.
Нифига у него не всё хорошо. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это понимать. Он спас меня в третий раз. И теперь вообще лишился всего.
Качаю головой.
- Если бы ты.... - с трудом проглотив ком в горле, хрипло говорю я, - не забрал бы меня тогда, вот тогда было бы всё у тебя хорошо. А так... Прости меня, Серёж...
- Ты дурочка, что ли? - ласково спрашивает он. - Ты вообще ни в чём не виновата. Вот совсем. Ни в чём.
- Если бы не я, ты был жил прежней жизнью...
- Думаешь, она была клёвой? - горько усмехается он. - Малышка, деньги - это хорошо, но... когда нет понимания, зачем это всё, только и остаётся, что просто гнаться за чем-то недостижимым. Чтобы обрести хоть какой-то смысл. А когда ты появилась в моей жизни - я обрёл смысл настоящий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Тогда почему от меня отказался? - едва не подавившись комом в горле, шепчу я.
Он качает головой.
- Не отказывался я от тебя. Просто жизнь не хотел тебе портить.
- Ты - дурак? - спрашиваю теперь я.
Слёзы текут одна за другой, но мне плевать.
- Ты совсем дурак? - снова выдавливаю из себя я. - Ты вообще понимаешь, что говоришь? Я чуть не сдохла без тебя... Понимаешь или нет, дурак ты тупой? Я, блин, без тебя не дышала... Ты когда-нибудь жил, не дыша?
- Жил, - отвечает он. - С того момента, как ты уехала.
- Так почему ты тогда не звонил мне? - задыхаясь от горечи, я подаюсь к нему вперёд. - Почему ты взял и прогнал меня?
- Чтобы вот подобного не было, Даринка.
- Да ты что?! - ощущение, что меня рвёт на куски. - И что, не было?!
- Было. Но теперь всё. Это точно, Дарин.
- Да мы больше месяца просрали, понимаешь, Серёж?! Больше месяца жили порознь! И это время теперь не вернёшь!
Он тянет ко мне руку, хочет погладить по плечу, но я одёргиваю его.
- Малышка, ты перенервничала...
- Да насрать, что я перенервничала! Ты всё отдал, чтобы меня снова спасти, и что теперь?! Снова прогонишь?!
Молчит.
Хватаю его за плечо.
- Отвечай мне! Отвечай, не молчи!
Слёзы градом льются из глаз. Я не вижу ничего толком из-за них.
- Отвечай!
Он горько усмехается.
- Даринка, я теперь нищий и в долгах.
Хватаю его за оба плеча, разворачиваю его к себе и, сквозь пелену слёз, смотрю ему в глаза.
- Дурак ты тупой! - горячо восклицаю я. - Мне не деньги твои нужны! Мне нужен ты! Я хочу быть с тобой! Жить с тобой! Спать с тобой...
Он наклоняется ко мне и, взяв меня в охапку, прижимает к себе.
- Тшш, моя маленькая... Тшшш... Ты переволновалась...
Вырываюсь, но он не выпускает меня из объятий.
- Ты меня слышишь вообще?! - реву я. - Я хочу быть с тобой! Нищий ты или богатый - это неважно... Я просто очень хочу быть твоей...
Прижав ладонью мою голову к своей большой накачанной груди, он, стараясь преодолеть волнение, тихо шепчет:
- Слышу. Тогда я - богат...
Вцепившись и уткнувшись в него, в голос реву.
- Дурак ты, Серёжа... Дурак...
- Дурак, - тихо соглашается он.
- Я без тебя вообще не могу...
- А я без тебя.
Трясусь от рыданий в его объятьях. И чем больше он меня гладит, тем больше реву. Жалко мне нас обоих... Жалко до слёз...
Глава сороковая
Так получилось, что раньше я не знала, что такое нищета. Понятия не имела, что значит выискивать ценник со скидкой на макароны. Не знала, что "к чаю" - это, когда ты нищий, не что хочешь, а - только сухари или сушки. Потому что даже шоколадка - это дорого.
К этому не так-то просто привыкнуть. Это и понять-то сложно. У нас такие долги, что ещё больше полугода их отдавать только для того, чтобы в овощном салате появились помидоры. В голове не укладываются. Как так люди живут? Ни мяса, ни пирожных, ни сока. Ничего из того, что можно назвать роскошью в таком положении.
Почти всё, что зарабатывает Серёжа, он отдаёт людям, которые его выручили и банкам, которые предоставили кредит. Нам хватает только на коммуналку и простенькую еду. Картошка, макароны, каши.
Единственный плюс - я прокачалась в готовке. Научилась даже варить супы. Так просто дешевле и питательней.
Понятное дело, никакого отпуска этим летом у нас нет. Серёжа пашет без выходных, а я только и делаю, что пытаюсь сэкономить. На зубной пасте, на порошке, на средствах для мытья посуды и даже на носках.
Раньше я никогда не бывала в дешёвых супермаркетах, где грязные полы, где увядшие овощи навалены в кучу, где кассирши на кассе общаются без любезности, а посетители, через одного - почти все какие-то перманентно несчастно-уставшие. Вымотанные бедностью. Раздражённые. Только и ищущие повод, чтобы поцапаться.
