Орлов мысленно согласился с такой оценкой, и виртуальное сражение продолжилось.
А вот что было дальше, и вовсе произвело на военного натурально шоковое впечатление. Его позиции — вернее небольшой луг в стороне, который отыгрывал роль таких позиций — начала обстреливать уже «вражеская» артиллерия. Причем самих пушек условного противника нигде видно не было. Снаряды при этом ложились с достаточно сильным разбросом но все же в пределах выделенного участка.
— Простите, господин поручик, — обратился Орлов к посреднику, — что это за цирк вообще?
— Вы о чем?
— Я про обстрел этот странный, они что ж в слепую бьют, куда Бог на душу положит? И это мы всерьез отрабатываем на учениях?
— Стрельба с закрытых позиций, — просто ответил штабной поручик. — Последний писк артиллерийской моды, экспериментальная метода. Орудия ставятся на значительном удалении где-то за складками местности, а корректировка проводится с помощью наблюдателей и флажковых сигналов. Дальше-ближе, правее-левее, не так сложно, в сущности, если приноровиться. Разве что скорострельность страдает изрядно, но с этим приходится мириться.
— И как с этим бороться… — Удивленно пробормотал капитан, глядя на продолжающие вставать дымные разрывы.
Еще через час — солнце уже перевалило через зенит и начало потихоньку клониться к закату — подвели итоги обстрела.
— Поскольку система обороны второго батальона капитана Орлова была вскрыта лишь отчасти, нанесенный ущерб можно считать не критическим, — после короткого обсуждения с коллегой с противоположной стороны выдал результат посредник. — Батальон потерял два стоящих открыто орудия, пятьдесят человек убитыми, тридцать раненными. Также вражеские снаряды попали в расположенный открыто штабной наблюдательный пункт, поэтому теперь вам, Сергей Павлович, придется обходиться без штаба. В одиночку будете крутиться.
— Да как так-то? — Взорвался капитан, — это не честно, вы подсуживаете атакующим!
— Ничуть, — пожал плечами штабной поручик. — Если у вас есть сомнения в моей честности, можем попробовать проехать на тот самый холм и осмотреть с него ваши позиции. Сразу станет ясно, что именно мог разглядеть противник, и на обстреле каких именно объектов сосредоточились бы вражеские пушкари, будь все взаправду.
Орлов подумал и кивнул, благо ехать на лошади было не так далеко, пять минут уж точно роли никакой не сыграют.
— И что вы хотите мне отсюда показать? — Не скрывая раздражения поинтересовался капитан. Его откровенно бесила ситуация, при которой офицер на два чина и полдесятка лет младше его фактически выступал в роли ревизора.
— Не нужно нервничать, Сергей Павлович, — поручик был само спокойствие. — Обратите внимание на свои позиции. Полубатарея стоящая слева — на вашем правом фланге, отсюда отлично просматривается. Так же видны следы рытья траншей, особенно в полосе обороны первой роты. Вон те песочные отвалы — отличный ориентир, четко выделяются желтизной на темном фоне. Ну и навес наблюдательного пункта виден прямо отсюда, конечно офицерам жариться на солнышке никакого удовольствия, но ведь и думать наперед нужно немного. Этот кусок белой такни на фоне зеленой листвы просто режет глаз, захочешь посмотреть мимо — не получится, вы со мной не согласны?
— Согласен, — капитан, несмотря на все свое раздражение был вынужден признать что посредник прав. С этой точки зрения на оборудование оборонительных позиций он никогда не смотрел. Ну а подсказать ему фактически было некому. Орлов был одним из тех офицеров, которые никакого специализированного образования так и не получили. Поступил в армию унтером, отслужил пару лет, получил подпоручика, успел самым краешком зацепить последнюю турецкую войну, долго мариновался в качестве командира роты и вот только к тридцати пяти годам стал командиром батальона. К большому сожалению «тем Орловым» он был не родственник, и двигать его по карьерной лестнице было некому, приходилось выгрызать все самостоятельно.
— Ну что, давайте возвращаться, еще успеем сегодня одну атаку на ваши позиции отыграть, — поручик перехватил удивленный взгляд капитана и пояснил, — ну, Сергей Павлович, что же вы? У вашего оппонента тоже снаряды не бесконечные, хочешь-не хочешь, а в атаку идти придется…
В таком ключе они «играли» следующие три дня. Устраивали стрельбы, считали попадания, спорили насчет убитых и раненных. Уже на второй день обороняющийся батальон — то что от него осталось — начал усиленно маскировать свои позиции, солдаты научились не мелькать на открытой местности и буквально на руках таскать последнюю оставшуюся «в живых» 88-мм пушку с одной позиции на другую после каждого открытия огня.
«Станцию» в итоге не удержали. Когда Орлов уже думал, что сумеет продержаться отведенные ему трое суток, оппонент ударом в спину — к этому моменту прикрывающий тыл взвод сократился до отделения, солдаты нужны были чтобы защищать главную позицию — поставил точку в игре. Против двух полнокровных рот, совершивших обход по широкой десятикилометровой дуге капитану выставить, оказалось просто нечего.
— Что скажете, Сергей Павлович, — уже после прибытия обратно в Тулу, где квартировал 57-ой Владимирский, генерал-майор Шванк, начальствовавший над 18-ой Тульской дивизией, в которую этот самый полк и входил, собрал большое совещание, чтобы так сказать «раздать всем сестрам по серьгам». — Как вам новый формат учений? На что обратили внимание? Ну и конечно, из-за чего вашему батальону не удалось продержаться положенные трое суток?
— Очень интересный формат, ваше превосходительство, — Орлов было хотел подняться с места, но генерал остановил его движением руки. — Честно говоря, он позволил взглянуть на будущие боевые действия с совершенно новых сторон. Это куда полезнее чем, например, просто стрельбы по мишеням. Что касается возможных причин неудачной обороны, то тут в первую очередь я бы назвал применение противником совершенно новых приемов ведения войны, которые до этого лично мне не встречались…
— И какие выводы вы можете обозначить по итогом всего названного? — Разбор учений в итоге затянулся на целых два дня. Поскольку одновременно проходило сразу несколько отдельных «стычек», плюс кавалерийский полк «совершил глубокий рейд по тылам противника», нужно было собрать и обработать мнение большого количества офицеров. А ведь были еще замечания из штаба корпуса…
— Необходимо повышать образовательный уровень, ваше превосходительство, — Орлов, как тонко чувствующий политические течения офицер, давно задумывался о необходимости получения образования. Тем более что после недавних реформ он теперь просто не мог претендовать на переход из обер-офицеров в штаб-офицеры пока не закончит специализированное учебное заведение, время офицеров-самоучек в русской армии стремительно подходило к концу. — Я для себя решил подать рапорт об отпуске для прохождения курса юнкерского училища. Учитывая опыт смею надеяться, что часть дисциплин сумею закрыть экстерном и вернуться обратно в полк как можно быстрее.
На самом деле стоило заняться этим раньше, тем более что уже давно агитировали выслуживших все положенные сроки обер-офицеров, которые по образовательному цензу не могли расти дальше, исправлять этот недостаток, однако Орлову просто было страшно. Батальонов в русской армии было банальным образом меньше, чем желающих командовать ими обер-офицеров. Уйди вот так на год-два в отпуск по учебе, и что потом? Найдется ли для тебя вообще вакансия — Бог весть. Будешь потом без должности мариноваться неизвестно сколько времени на минимальном окладе, а ведь не мальчик уже, обратно к нужде привыкать не хочется.
Однако ситуация начала очевидно складываться так, что речь уже идет даже не о повышении по службе, совсем нет. Тут как бы просто не вылететь в отставку, потому как молодые и более образованные уже во всю на пятки наступают. Орлова до поры до времени спасал опыт участия в реальной войне, чем большая часть офицерского корпуса империи к середине тридцатых годов 19 века похвастаться уже не могла, однако этот аспект явно терялся на фоне остального.
