Особо А. А. Васильчиков писал о желании получить для Эрмитажа золотой туалет императрицы Анны Иоанновны: «Рядом с блюдами не могу не упомянуть о великолепном и вовсе не известном золотом туалете Императрицы Анны Иоанновны, которым прошлой осенью возбудил восторг посетивших кладовые дворца директора и экспертов Лондонского Кензингстонского музея. Туалет этот употребляется только в случае августейших бракосочетаний, точно так же как и золотой с бриллиантами сосуд, хранящийся в галерее драгоценностей Императорского Эрмитажа»[187].
Результатом рапорта стало то, что директору Эрмитажа позволили «покопаться» в кладовых Зимнего дворца. И А. А. Васильчиков, как настоящий музейщик, с наслаждением погрузился в отбор предметов для коллекций Эрмитажа. В результате в Серебряной сервизной кладовой «из всей массы драгоценностей» он отобрал для Эрмитажа 35 предметов. В их числе были: огромная «серебряная чаша (ваза для охлаждения вин) английского дела самой лучшей и самой ценной эпохи, именно времен английской королевы Анны, я отложил еще для Эрмитажа блюда, кубки, стопы, рукомойники и фляги, большей частью аугсбургского и нюренбергского дела XVII столетия… Серебряные вызолоченные суповые чаши с подносами так называемого „парижского сервиза“ – 8 шт. Великолепные суповые чаши эти, заказанные в 1767 г. Императрицей Екатериной Великой в Париже носят полную надпись знаменитого серебряника французского двора Петра Жерменя. Они в наши дни представляют почти баснословную стоимость. Я не решился, однако, включить их в список отобранных мною для Императорского Эрмитажа предметов, так как чаши эти часто употребляются для парадных обедов». Однако разрешения на передачу в Эрмитаж золотого туалета императрицы Анны Иоанновны князь А. А. Васильчиков тогда не получил.
Тем не менее, как истинный музейщик князь, А. А. Васильчиков проявил настойчивость и 30 декабря 1881 г. вновь обратился к министру Двора графу И. И. Воронцову-Дашкову с просьбой передать золотой туалет в Императорский Эрмитаж. Он писал: «Туалет этот, отличающийся необыкновенною красотою форм и отделки, употребляется только во дни бракосочетаний Особ Августейшего Дома. Ничто не помешает выдавать его из Эрмитажа Придворной конторе при всяком подобном случае, точно так, как это происходит с другими предметами, уже находящимися в Галерее драгоценностей, так, например, с золотым сосудом, украшенным бриллиантами, времен Екатерины Великой – тоже постоянно употребляется при Августейших бракосочетаниях… беру смелость возобновить о том свое ходатайство»[188].
Кроме этого, во время больших январских балов в Зимнем дворце А. А. Васильчикову, видимо, удалось лично переговорить по этому предмету с Александром III. И 24 февраля 1882 г. директор Эрмитажа пишет в рапорте, что императору Александру III «благоугодно было разрешить, вместе с другими предметами, выбранными мною в сервизной кладовой Зимнего Дворца, перенесение в Галерею драгоценностей Императорского Эрмитажа золотого туалета Императрицы Анны Иоанновны»[189]. Таким образом, знаменитый нахтышный золотой туалет императрицы Анны Иоанновны оказался в Галерее драгоценностей Императорского Эрмитажа, где он пребывает и поныне…
Возвращаясь ко временам императора Николая I, отметим, что стремление окружать императрицу Александру Федоровну роскошью во всех ее проявлениях приводило к тому, что петербургские ювелиры и художники всегда имели множество крупных и мелких заказов со стороны Высочайшего двора. И каждый из этих императорских заказов, даже самых незначительных, имел свою историю.
Например, когда в 1849 г. для императрицы Александры Федоровны был заказан новый молитвенник[190], в качестве возможных исполнителей престижного заказа рассматривались академик Ф. Г. Солнцев[191] и архитектор И. А. Монигетти[192]. Академик Императорской академии художеств Солнцев уже выполнял подобный заказ в 1841 г., когда за молитвенник, выполненный для Александры Федоровны, он получил подарок – перстень в 207 руб. сер. (декабрь 1841 г.), за молитвенник для великой княжны Ольги Николаевны – перстень в 138 руб. сер. (декабрь 1842 г.)[193]. В 1849 г. Ф. Г. Солнцев оценил свою работу в 2500 руб. ассигнациями.
Однако выполнение заказа на молитвенник объемом в «118 страниц, не считая образов», передали известному архитектору И. А. Монигетти, тот брался выполнить заказ за два месяца (август – 1 ноября 1849 г.), обозначив его стоимость «не менее 1000 руб. сер.»[194]. Однако усилиями дворцовых хозяйственников конечную стоимость заказа снизили до 714 руб. сер. 30 коп. Переплет для молитвенника заказывался в английском магазине «Никольс и Плинке» отдельно (225 руб. сер.).
Монигетти не сумел выполнить заказ вовремя. В объяснительной записке он оправдывался тем, что «рисование и тщательная отделка мелких украшений» оказывает «весьма вредное влияние на мое зрение», поэтому, учитывая «краткость осенних дней», он обязывался доставить заказ только к 21 ноября 1849 г. Потом он заболел, и срок сдачи молитвенника вновь перенесли – на 6 декабря 1849 г. Так или иначе, изготовление молитвенника с авторскими рисунками Монигетти завершилось в декабре 1849 г. и его стоимость, с учетом переплета, составила 940 руб. сер.
Поскольку мы заговорили о драгоценных вещах, находившихся на половине императрицы Александры Федоровны, то уместно упомянуть и об одном из эпизодов бытования Бриллиантовой комнаты[195], находившейся на половине императрицы.
Эта история случилась во время Крымской войны (1853–1856 гг.). Война началась в сентябре 1853 г. и поначалу была успешной для России, воевавшей с Османской империей. Черноморский флот под командованием вице-адмирала Нахимова 18 ноября 1853 г. уничтожил турецкую эскадру Османа-паши, стоявшую на синопском рейде. Однако после того как Османскую империю поддержали Великобритания и Франция, ситуация начала меняться, и не в лучшую для России сторону. К апрелю 1854 г. Россия находилась в состоянии войны с двумя супердержавами того времени.
В результате весной 1854 г. Англо-французский флот (80 судов) вошел в Балтику. Флоту англичан и французов противостояли Балтийский флот, Свеаборгская крепость и кронштадтские форты. По берегам Финского залива располагались береговые батареи. Император Николай I из окон своего Морского кабинета в Коттедже, расположенном парке Александрия в Петергофе, в подзорную трубу наблюдал за маневрами флота противников. В этой ситуации царь был просто обязан предусмотреть самый негативный исход возможного развития событий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
