- Казни меня, повелитель. Не лгал я. И он не лгал – в этом я ошибиться не мог.
- Что же произошло? – похоже, герцогу и впрямь стало любопытно. Он шагнул к дающему, одним движением преодолевая расстояние от входа до стены и, не чинясь, присел рядом на походную койку.
- Причин может быть две, - задумчиво произнес Наваир. Сообразив, что гроза прошла стороной, он расслабился. – Возможно, беглец далеко отсюда. Живая железная повозка, на которой он сбежал, двигается невероятно быстро.
- Быстрее коня?
- Думаю, да, повелитель.
- Хм, - герцог в задумчивости прикоснулся пальцем к носу, дурная детская привычка, которая никак не хотела оставлять Медведя, - а почему ты подумал об этом только сейчас, а не тогда, когда велел снять «табунщика»?
- Не понял, что живая повозка побежит без хозяина,- повинился Наваир,- не гневайся, великий герцог.
- Да я и не собирался, - пожал плечами Игор, - я тебе, колдун-самоучка, без гнева, спокойно голову оторву и к штанам приставлю. А потом скажу, что так и нужно. Вторая причина какая?
- Возможно, наш невольный гость сам считал свое имя истинным, а иные сведения были от него скрыты.
- Как это могло получиться? – второй раз поразился герцог, - ведь имя - это твоя суть. Не зная его, ты не выберешь правильной дороги.
- Что мы можем знать о чужих обычаях, великий герцог, - задумчиво возразил Наваир, - быть может, в их землях считается, что лучшая защита тайны – забвение.
Игор в задумчивости постучал ногтем по голенищу высокого сапога.
- Наваир, прикажи сейчас доставить мне этого чернявого, который издалека. Хозяина повозки.
- Зачем он тебе, Повелитель?
- За тем, - туманно ответил Игор, но, взглянув на расстроенное лицо мага, все же пояснил, - перед тем, как посылать поисковые отряды, я хочу точно знать, как высоко в горы может подняться его живая повозка.
- На таких коротких лапах? – вскинулся Наваир, - да она уже у границы предгорий встанет…
- «Подумал Великий Дающий», - хмыкнул Медведь, - а на деле опять все оказалось не так. Ты слишком много думаешь, вот что. Это вредно. От этого заводятся мысли. И они прогрызают в мозгу извилины, - герцог выглядел грозно, но глаза его смеялись.
Кажется, он больше не сердился.
Наваир украдкой перевел дух. Великий Дающий, способный в одиночку сладить с парой десятков хорошо вооруженных бойцов и чуявший в себе готовность пободаться на равных с любым из подданных Твари Неназываемой, боялся своего сюзерена до мокрых штанов. Не смотря на то, что знал его лучше любого приближенного. А, может, как раз поэтому и боялся.
Небо полыхало необыкновенно ярким, оранжевым рассветом над серебристыми крышами Арса, кое-где неприятно обугленными, но, в целом, не сильно пострадавшими. Часть расторопные хозяева уже починили.
На западном склоне всю ночь не смолкал стук топоров. Оттуда несло дымом: не от пожаров, их давно потушили. От факелов. Стену чинили, не прерываясь на ночь. Пока Медведь стоял под городом, права на отдых не было ни у кого, кроме тех, кто уже сделал в этой жизни все, что мог – и сейчас ждал погребального костра, который запалят для него ближайшие родичи или сослуживцы с первым золотым лучом.
Шели так и не успела переодеться. В потной алой рубахе, пропахшей гарью и кисловатым запахом Драконовой смеси, она ступила под высокий свод огромного дома Белой Даянире и, не говоря ни слова, протянула свой боевой лук и короткий меч немым служанкам. Те приняли оружие, кивком выразили почтение госпоже и бесшумно исчезли.
В доме было нехорошо. Это Шели поняла сразу, с первых шагов.
Герцогиня поднялась по широкой пологой лестнице на второй этаж, светильники Благого Тара отмечали ее путь, сигнализируя хозяйке: кто идет, куда и с какими намерениями. Шели это не волновало ни на юс. Ее тут ждали.
Она толкнула тяжелую дверь хозяйской спальни.
Первое, что бросилось в глаза – силуэт женщины, словно вырезанный на фоне уже просветлевшего неба в большом окне. Нос и подбородок заострились, плечи поникли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Здравствуй, девочка, - голос прозвучал ровно, доброжелательно и, как всегда, уверенно. Что бы не чувствовала и не думала Даянире, «держать лицо» это ей не мешало. Ну и славно. Может быть, все и не так плохо, как вопил перепуганный гонец.
Но, подойдя к огромной кровати, застеленной беленым льном, Шели поняла всю тщетность своих надежд.
Все было плохо.
Все было – хуже некуда.
Барон Нортунг дышал тяжело, на скулах горел нехороший румянец, предвестник Серой Госпожи, Что Всегда Приходит Незваной, полные губы обметало белым налетом. Глаза в полумраке блестели слишком ярко.
Даянире только что напоила его кислым ягодником.
- Доброе утро, дядя, - Шели не стала улыбаться с фальшивой бодростью. Барон был воином. Она тоже. Случившееся было ясно, как день – лекарь закрыл рану, но кровь все же загорелась, не смотря на зелья. Теперь оставалось лишь ждать, выдержит ли грудная жила. Но выживали после такого считанные единицы, а большинство восходило с дымом по Дороге Предков. Думать, что барону повезет больше, чем остальным, было, по меньшей мере, наивно.
- Как там? – спросил он слабым, но довольно уверенным голосом.
- Стену почти починили, - Шели поднялась по ступеням и, на правах .ближайшей родственницы, присела на край ложа, - троха перевернули и заманили во внутренний двор. Пошел на капустные листья, - Шели невольно улыбнулась, - сейчас поел и спит.
- Надеешься его использовать?
- Было бы неплохо. Если наши Дающие найдут способ. Но Трей принципиально против Диктата Воли, а Марх… у него все же немного другой профиль.
- Трей, - барон поморщился, - любишь брата?
- Руда – не вода, - Шели пожала плечами. Спорить с умирающим было глупо. Соглашаться – еще глупее. Поэтому она ограничилась известной пословицей.
- Ты должна сейчас принять решение, - барон на мгновение прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Даянире поняла его правильно и поднесла к губам поильник. После пары глотков больному полегчало. – Помнишь предсказание Кары?
- Что мой супруг погубит Арс? – уточнила Шели, - конечно. А и забуду, так найдется, кому напомнить.
- Загляни в свою душу, спроси себя и ответь – только честно, чего ты хочешь от судьбы. Сейчас тот редкий миг, когда смертный может выбирать. Если манит венец герцогский, прими как данность – ни женой, ни матерью тебе не быть. Но владеть городом будешь.
Шели кивнула, спокойно ожидая продолжения.
- Вижу, не манит, - сообразил барон, - жаль. Я надеялся. Тогда… Если замуж и дите хочешь – выходи за Игора. Но, сперва, честь по чести, передай венец брату. Если он спасет Арс – народ его примет, не посмотрит, что бастард. А что колдун, так по нынешним временам, даже и лучше.
- Третий путь есть? – ровно спросила девушка, помня о том, что в клепсидре барона заканчивается вода, и гнев у его ложа неугоден Благому Тару.
- Какой третий путь? – по-настоящему удивился барон, даже попытался привстать, да железная рука любовницы прижала его к перине. Барон смотрел на Шели с удивлением, честно не понимая, что хочет сказать девушка.
- В Раскин, - пояснила она, - в Усадьбу Мастеров. Я учиться хочу, дядя.
Тронутое лихорадкой лицо перекосило от гнева.
- Еще новое дело! – сдавленно прорычал Нортунг, - И думать забудь! Чтобы второе дитя владетелей – в Мастера!!! Раньше умру!
- Хорошо, дядя, - спокойно промолвила Шели, - Умирай. Я подожду.
И, не прибавив ни пол слова, поднялась, игнорируя и хрип барона, и осуждающий взгляд Даянире.
- Стой, упрямая! Не за тем звал… Крепость… Росуме… - Шели мгновенно сделала уши «топориком» и обернулась, - знаешь, зачем она здесь летает?
- Откуда? – по-настоящему удивилась Шели, - Разве можно постичь Вечных Королей?
- Все можно… Если постигать, а не с луком бегать и о неподобающем мечтать, - дыхание барона становилось все тяжелее, и Даянире тревожно привстала, - Гора… Гора, Шели… В ней все дело… Без них она летать не может… Никогда… Никогда, что бы ни случилось, не убирай патрули с горы. Пообещай мне!
