Они шли через лес, обжитый давно и основательно. Похоже, герцог Тамрийский был настроен на серьезную осаду, и неудача со штурмом его ничуть не обескуражила. Лагерь Медведя мог бы потрясти... но только того, кто никогда не видел "Грушенку". Вязову тут потрясаться было нечем. Поэтому он спокойно смотрел, как воины герцога, разбитые на группы, примерно по десять (где-то больше, где-то меньше) человек чистили оружие, чинили обувь, занимались плотницким ремеслом. Завтракали... Сволота! Вот так и зарождается национальная ненависть, подумал Вязов, сглатывая слюну.
Их было много, это правда - траву вытоптали как стадо бизонов. И что?
- Ты меня не боишься? - вдруг спросил герцог.
- А надо?
Игор на секунду обернулся, бросил на своего пленника короткий, но ОЧЕНЬ внимательный взгляд и зашагал дальше.
- Мне - нет, - ответил он, - но тебе это могло бы пойти на пользу.
- Хорошо, - кивнул Степан, - если ты так считаешь, я могу притвориться испуганным. Подойдет?
Медведь больше не оборачивался. Так, в молчании, они дошли до навеса, под которым народ суетился вокруг сломанной баллисты. То ли починить пытались, то ли доломать. По мнению Степы, это было однофигственно, успех этой войны определяла не артиллерия. Степа бросил в ту сторону скользящий взгляд... и едва не сбился с шага. Неимоверным усилием он удержал на лице равнодушное выражение, вознеся хвалу всем местным святым, что в этот момент никто на него не смотрел.
Возле здоровенного валуна, похоже, отмечавшего выход на дорогу, стояла... машина. Самая настоящая, четыре колеса, кузов, предположительно - мотор. Шильдика Степа не разглядел, да и плевать ему было на шильдики - появление в армии Медведя тачки из его мира шокировало Вязова. Неужели они и ЭТО умудрились как-то освоить? Если так, то нужно сдаваться.
Ставка верховного главнокомандующего союзной армией размещалась в самом сердце... или в другой анатомической части, короче, на краю небольшого хвойного леса, у излучины ручья или небольшой речушки, впадавшей в Ресу. Стратегически позиция выгодная: ни с какого боку не подберешься. Наверняка и караулы стояли, только Степа их не увидел.
На небольшом пятачке размещались палатка типа шатер, несколько шалашиков, крытых лапником и сколоченные из подручных материалов грубовато, но основательно стол и пара лавок под навесом из плотной ткани. На двух скрещенных... оглоблях (ни одной телеги Вязов не видел, но ни с чем другим эти здоровенные деревянные штуки у него не ассоциировались) висел щит герцога Тамрийского: серебряный фон, алая лента, увенчанная короной и под этой гламурной виньеткой - оскаленная медвежья морда. Клыки - ровно с зубцы короны, до миллиметра! У художника было неплохое чувство стиля, подумал Вязов, да и с чувством юмора проблем не было.
Ничего похожего на стойку с топорами он не заметил, видимо, приближенные герцога свое оружие хранили ближе к телу, в своем временном жилище.
Заметив его интерес, Игор улыбнулся:
- Вот на такие ленточки вы обещали меня порвать?
- Не помню, - покачал головой Степа. Брови герцога взлетели вверх в веселом изумлении, - не помню, чтобы обещал порвать одного тебя, - невозмутимо продолжил Вязов, - все войско - да, было дело. Так я и не отказываюсь. Еще не вечер, Ваша Милость, солнышко не зашло.
Медведь спрятал улыбку, как того требовал этикет: когда поверженный враг хамит прямо в лицо, полагается облить его холодным презрением победителя.
- Подождем заката, - спокойно сказал он.
...Рыбу подали прямо в глине, источающую жар, изумительно пахнувшую смесью кострового дыма и рыбьего жира. Медведь плеснул в кубки вина на самое дно, и щедро долил водой, а потом сам, тяжелой рукоятью ножа, разбил глиняную корку. Когда она треснула, горячий жир брызнул на руку герцога Тамрийского. Но он даже не поморщился, и преспокойно запустил пальцы в белое мясо.
-Ешь, - сказал он, - Пей.
Степан не заставил себя долго просить, и в мгновение ока от здоровенной рыбы осталось одно воспоминание да глиняные черепки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Что за новое колдовство применил против нас барон Нортунг? - спросил Игор, словно бы между прочим, - Его снаряды перевернули одну из боевых черепах.
- С чего ты взял, что я знаю об этом? - сделал удивленное лицо Степа, - я не колдун.
- Ты издалека. Это новое колдовство тоже пришло издалека. Раньше мы его не знали.
- Почему ты решил, что я издалека? - Степан поднял глаза, - Варек? Он - подсадная утка?
- Забавное сравнение, - кивнул герцог, - ты прав. Варек - мой человек.
- Следовало мне догадаться. Уж больно он был общительным.
- Так что это за колдовство? - Игор выпрямился и выложил руки на стол, давая понять, что шутки закончились, и он намерен добиться ответа любым способом. Включая пресловутую дыбу.
- "Есть такой порошок. С ним взлетать хорошо. Называется - порох", - процитировал Степа детскую песенку, - Но у него сложный состав. Мне он неизвестен.
- Мой господин... Он не лжет, - тихо проговорил тот самый молодой паренек, которого Степа обозвал студентом.
- Но в Арсе есть человек, которому известен секрет изготовления пороха? - новое слово Игор произнес немного неправильно, - Это так?
- Нет. Порох прибыл сразу, готовым.
- Это ложь, - так же негромко и так же уверенно отметил молодой.
- Я хочу говорить с этим человеком. Я готов своим словом пообещать ему неприкосновенность и королевскую награду. Арс падет - вы не удержите его, - Степа хотел что-то сказать, но герцог вскинул руку и Вязов, неожиданно для себя, прикусил язык. С аристократией крови он раньше не общался, и был неприятно поражен тем, какой властью обладает даже безмолвный приказ человека, рожденного и воспитанного, чтобы отдавать приказы, - Твой ответ мне неинтересен. Я хочу знать ответ того, кто начинил обычные глиняные горшки этой смесью, словно зачерпнутой из жерла горячей горы.
- Это будет трудно, - заметил Вязов.
- Нет, - герцог пожал плечами. - если ты назовешь мне имя.
- А если откажусь?
- Умрешь. Прямо сейчас. У нас нет с собой ритуального топора, но, полагаю, любой сгодиться.
Степе стало слегка не по себе. Но он постарался отогнать пораженческие мысли, убеждая себя, что Медведь просто "берет его на понт".
- Все когда-нибудь умрут, - пожав плечами, произнес он, надеясь, что лицо не выдаст, - сегодняшнее утро ничем не хуже завтрашнего вечера.
- Лжет? - Игор обернулся к своему юному помощнику.
- Лжет, - кивнул тот, - Смерти он не хочет и боится, - герцог уже, было, улыбнулся, но юноша добавил, - только ничего этот страх не значит. Он все равно тебе имени не скажет.
- Умрет? - удивился Игор.
- Умрет, - подтвердил юноша.
- Ты же говорил, что он боится?!
- Очень боится. Но не отступит... Он... Ваша милость, он применяет какую-то очень сильную технику для подавления страха...
- Эта техника называется совесть, - буркнул Степа, раньше других сообразивший, что топор и плаха откладываются, и испытавший неимоверное облегчение. Умирать ему совсем не хотелось.
- Как тебя зовут? - запоздало поинтересовался герцог.
Вспомнив всю ту лабуду, которую Вязов слышал от палача с чародеем, относительно имен, он секунду поколебался... но представился. Все же с герцогом разговаривает, не с продавцом в ларьке.
- Степан.
На сей раз "детектор лжи" ограничился кивком.
- Ты не веришь в то, что, зная имя, с человеком можно сделать все, что угодно? - улыбнулся герцог.
- В том месте, откуда я родом, имени недостаточно. Чтобы что-то сделать, нужна еще фамилия, номер паспорта и карточка социального страхования. А с одним именем ничего не сделаешь - не одну собачку Шариком зовут...
- Здесь хватит имени, - сказал юноша.
Степан пожал плечами не то, чтобы совсем уж не веря – все же за эти дни кое-что он повидал… Но всякие «куклы Вуду», иголки, завернутые в воск волосы вызывали в нем даже не брезгливость – недоумение.
