— Группа — это обязательство на всю жизнь, Трей. Все не происходит в одночасье. Ты не можешь просто ворваться и ожидать, что будешь руководить шоу.
— Ты сделал это. Тебе было, сколько, двадцать семь, когда тебя пригласили в совет? А папе было всего двадцать пять. Не говоря уже о Маркусе. Ты продвигаешь этого парня вместо меня? — Теперь в выражении его лица было что-то дикое, что-то сломленное. Очевидно, эта рана гноилась в течение долгого времени. — Папа пригласил меня в группу не для того, чтобы я был гребаным мальчиком на побегушках. Я способен на большее. Я заслуживаю лучшего.
— Да, ну, твой отец перевернулся бы в могиле, если бы увидел тебя сейчас. — Слова слетели с моих губ прежде, чем я осознал, что произнес их.
Рот Трея открылся в рычании, и он поднял пистолет на меня, его рука дрожала.
— Возьми свои слова обратно, — прошипел он. — Возьми свои слова обратно! Он бы понял. Он бы гордился, что я наконец-то сделал шаг вперед и сделал что-то. Он был не из тех людей, которые позволяют другим людям ходить по нему, и я тоже.
— Так что же все это значит? Месть? Убить нескольких членов группы и почувствовать себя лучше?
Улыбка вернулась на лицо Трея, но она была какой-то не такой, кривой, как будто я смотрел на ее отражение в разбитом зеркале.
— Может быть, немного. Но дело не только в этом. Вот в чем сейчас проблема с группой. Ты думаешь, что недостаточно велик. Кроме того, я не тот, с кем тебе действительно следует говорить о мести.
Я склонил голову набок.
— Что это должно означать?
— Ну, как бы мне ни хотелось взять на себя всю ответственность за все, я должен признаться, что сделал это не в одиночку. Мне немного помог кое-кто, у кого была чуть более личная заинтересованность во всем этом. — Он повысил голос. — Теперь можешь войти, детка.
Мои глаза метнулись к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как вошла женщина.
— Привет, Себастьян, — сказала она.
У меня отвисла челюсть. Прошло много лет с тех пор, как я видел ее в последний раз, но эти идеальные черты и золотистые локоны были безошибочно узнаваемы.
Лив.
Секунд десять никто не произносил ни слова. Она просто улыбнулась, излучая удовлетворение, в то время как мой рот безмолвно двигался. При виде ее мне показалось, что я падаю, как будто все остальное проносилось мимо меня. Мой желудок скрутило, кожу покалывало, легкие, казалось, застыли в груди. Миллион мыслей пронеслись в моей голове. На несколько мгновений я действительно был уверен, что сплю.
— Ты жива, — сказал я наконец.
Лив тихонько хихикнула.
— Я вижу, ты наблюдателен, как всегда. — Казалось, она действительно принарядилась по этому случаю. Длинное черное платье и элегантный клатч под мышкой, она выглядела так, словно только что вернулась с какого-то модного благотворительного ужина.
Я сделал шаг к ней, моя рука слегка дернулась вперед, прежде чем я остановил себя.
— Я видел твое тело.
— Ты видел тело. Какая-то бедная девочка, которую они нашли в переулке на перекрестке. Передозировка, насколько я помню. Немного декораций, немного креативных полицейских репортажей, любезно предоставленных Треем, и пуф, — она сжала кулак, а затем выставила его перед собой, — я была мертва.
Я чувствовал, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит. Отвернувшись, я заставил их закрыться.
— Ты знаешь, что это со мной сделало?
Ее голос был невероятно холоден.
— Я представляю, как это больно. Надеюсь, что так и было. После того, как ты бросил меня, ты заслужил боль. — Теперь в ее поведении была та же черствость, что и у Трея. Это изменило ее. Это женское очарование все еще было там, но оно было закалено, закалено годами горечи. Два человека с огромными обидами на плечах; в каком-то болезненном смысле они были идеальной парой.
— Я ушел, чтобы защитить тебя, Лив. — Я жестом указал на комнату. — Чтобы защитить тебя от всего этого.
— Я не хотела твоей защиты, — выплюнула она. — Я хотела тебя. Но, очевидно, просила слишком многого.
Я понятия не имел, как мне с этим справляться. Я никогда в жизни не был так сбит с толку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так теперь ты с ним? — Спросил я. — Ты не можешь заполучить меня, поэтому вместо этого берешь этого неуверенного предателя, маленького засранца?
Трей зарычал и снова поднял пистолет, но Лив подняла руку.
— Полегче, Трей.
Она снова повернулась ко мне.
— Да, я с ним. После того, как ты ушел, мне показалось, что наступил конец света. Я отдала свою жизнь за тебя, Себастьян. Мои мечты. Всё. А потом ты бросил меня без всяких объяснений. Когда я однажды столкнулась с Треем, я отчаянно искала друга, и поначалу это было именно так. Но довольно скоро это превратилось во что-то другое. Он был рядом со мной, когда никого другого не было, и поэтому я тоже была рядом с ним.
Она одарила Трея улыбкой, но даже ей, казалось, не хватало истинной радости. Я задавался вопросом, насколько их отношения были реальными, а насколько просто подпитывались злобой.
— В отличие от тебя, он не боится быть самим собой со мной. Он не обращается со мной как с ребенком, который не может смириться с правдой. Он рассказал мне, кто он, кто ты, как вы все с ним обращались, и вскоре стало ясно, что наши цели пересекаются. Я поняла, что мы должны были сделать. — Я взглянул на Софию, надеясь, что ее вид немного успокоит меня. Она выглядела почти такой же удивленной, как и я.
— Что ж, похоже, тебе это удалось, — тяжело сказал я. — У тебя есть я. Чего бы ты ни хотела, София не имеет к этому никакого отношения. Теперь ты можешь отпустить ее. Это касается только вас двоих, меня и группы.
София издала пронзительный визг и быстро покачала головой. Мне нравилось, что она не хотела оставлять меня позади, но я не собирался позволять ей жертвовать своей жизнью ради меня. Я и так уже дорого ей обошелся.
— Ну, разве это не трогательно, — ответила Лив, ее голос сочился презрением. — Трей сказал мне, что вы двое сильно влюбились друг в друга. — Впервые она обратила свое внимание на Софию. Подойдя ближе, она опустила руку под подбородок, поглаживая его одним пальцем. София попыталась вырваться, но Лив крепко обхватила ее лицо, запрокинув голову вверх. Каждой клеточкой моего существа мне хотелось шагнуть туда и оторвать эти руки, но я каким-то образом сдержался. Мы все еще балансировали на острие ножа. Все, что я мог сделать, это наблюдать, как Лив оценивающе смотрит на Софию, зависть и ненависть пылают в ее глазах. — Честно говоря, не уверена, что понимаю, из-за чего весь этот шум.
Она снова повернулась ко мне.
— Ты хочешь, чтобы мы ее отпустили? Что ж, это полностью зависит от тебя. Давай посмотрим, как сильно ты ее любишь. — Она кивнула Трею.
— На самом деле все просто, — сказал он, указывая на компьютерный терминал «Альфа-Группы» в конце комнаты. — Ты регистрируешь меня в системе, и мы освобождаем ее.
— Я не понимаю, — ответил я. — Вы хотите получить доступ совета к сети?
Он ухмыльнулся.
— Помнишь, что я говорил о том, чтобы мыслить масштабно? Нет, боюсь, доступа совета будет недостаточно. Мне нужна основная международная база данных. Мои работодатели хотят получить доступ ко всему.
— Твои работодатели?
Он развел руками.
— Синдикат. Ты же не думал, что мы сами наняли всех этих людей, не так ли? Нет, у нас была небольшая поддержка. Как только я рассказал им, что мы можем предложить, было нетрудно убедить их предоставить мне должность в их организации. Руководящую должность.
Значит, в этом замешан Синдикат. Я отрицательно покачал головой. Уровень предательства был выше всего, что я мог себе представить. Трей был вполне счастлив уничтожить всю группу, всю двухтысячелетнюю историю, чтобы насытить свое отчаявшееся эго. И Лив, Боже. Я знал, что причинил ей боль, но никогда не думал, что она способна на что-то подобное. С другой стороны, один взгляд на нее, и стало ясно, что женщины, в которую я влюбился, нигде не было видно. Все, что осталось, — это горькая пародия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
