сразу поняла: проект обречен на успех, как и все, за что она до сих пор бралась. Поняла, что книга будет очень хорошо продаваться. А еще поняла, что не буду прыгать до потолка от радости за нее.
Однако я не рассчитывала, что эта новость выбьет у меня весь воздух из легких. Что весь гнев, и ненависть, и отчаяние, которые я душила в себе на протяжении двух лет, внезапно вернутся. Готовые утянуть меня за собой в бездну. Нельзя этого допускать.
– Без проблем, не буду обращать внимания, – убеждаю я себя. Орландо запрыгивает на стол и трется головой о мое плечо, словно знает, что мне сейчас нужна поддержка. – Не буду обращать внимания, – еще раз увереннее повторяю я, почесывая кота за ушами. – Не позволю ей лишить меня радости от работы, да, Орландо? Я не позволю ей победить. Не в этот раз.
Он тыкается в меня мордой, как будто хочет сказать: «Ты справишься». С твердой решимостью не дать Лесли испортить мне день я наношу солнцезащитный крем, кладу в сумку перекус, воду и фотоаппаратуру и оставляю Орландо еще немного свежей воды и парочку кошачьих лакомств. Быстро заглянув в справочный центр Гранд-каньон-Вилладж, открываю задние двери фургона, чтобы вытащить из отсека под кроватью горный велосипед вместе с черным шлемом. Он блестит как новенький.
Потом запираю фургон и изучаю карту, чтобы выбрать один из простых велосипедных маршрутов. После переезда в Лос-Анджелес я больше не садилась на велосипед, но разве не говорят, что невозможно разучиться на нем кататься? Если пойму, что слишком неуверенно себя чувствую, то в любой момент смогу слезть и исследовать каньон пешком. Но велосипед словно создан для меня. Отрегулировав седло и разобравшись с тормозами и передачами, я еду по дорожке, которая ведет меня мимо сосен и елей, источающих древесный запах. Делаю глубокий вдох, отбрасываю все мысли о Лесли и стараюсь наслаждаться встречным ветром, касающимся моих щек.
Мне не терпится увидеть каньон, но проходит много времени, прежде чем вообще удается различить на заднем плане горные массивы. Сначала я пересекаю маленькую населенную долину, дома в которой выглядят как на кадрах из вестерна. Там я ненадолго останавливаюсь попить, прежде чем наконец выехать на ведущую в гору тропу. Какое-то время я проклинаю себя за порыв осмотреть каньон на велосипеде. Пот ручьями течет по спине, а мое пыхтение, наверное, распугало уже всех зверей в радиусе пяти миль, но, добравшись до первой смотровой площадки, я вспоминаю, зачем приложила столько усилий.
Передо мной простирается огромное ущелье. С обеих сторон возвышаются горы из разных пород. Некоторые из них под яркими лучами отливают красным цветом, какие-то заросли зеленью. Солнце рисует пейзажи светом и тенью, вдали, над самыми высокими скалами, висит легкая дымка.
– Вау, – выдыхаю я и прислоняю велосипед к перилам, чтобы впитать в себя этот вид.
Сердце трепещет от волнения, потому что никогда прежде я не видела ничего более грандиозного… И пусть я тут не одна, а разделяю этот момент со многими другими туристами, мне все равно кажется, что это подарок только для меня.
Я хочу поделиться со своими подписчиками. Черт! Из-за новостей от Мэйвис я совсем забыла немного поснимать по пути сюда. Быстро достаю камеру, чтобы записать несколько видео открывающегося отсюда пейзажа. Затем устанавливаю ее на крепление, которое Паскаль приделал к рулю специально для таких приключений, снова запрыгиваю на велосипед и продолжаю путь по дорожке вдоль туристической тропы. Здесь ехать легко, и сейчас я вспоминаю о том, что можно снять не только природу, но и себя. Иногда даже слезаю, кладу камеру на обочину, проезжаю мимо, а потом возвращаюсь за ней. В итоге у меня будет фоновый видеоматериал для ролика об этом путешествии.
Я по-прежнему периодически останавливаюсь на смотровых площадках, любуюсь ошеломляющим видом в надежде навсегда сохранить его в памяти. Оказывается, что множество фото, которые я встречала в соцсетях, сняты со смотровой площадки Хопи-Пойнт, и такое же множество народа собралось в этом месте, откуда каньон виден как на ладони. Люди позируют перед завораживающей панорамой и делают селфи, некоторые из которых наверняка сразу выложат в соцсети.
Я тоже делаю парочку фото и видео, отправляю Паскалю селфи, хотя волосы прилипли к влажному лбу, после чего еду дальше, чтобы отыскать менее людное место для обеда.
Пока ем сэндвич, я впервые думаю о Лесли и ее книге. Издать книгу всегда было моей мечтой, а не ее. Когда мы еще вместе, как «Креативные жучки», работали над этой мечтой, я писала все тексты. Лесли же предпочитала заниматься фотографиями и обложкой. До сих пор прекрасно помню, как иногда мы часами спорили из-за ее набросков и дизайна. Интересно, не из-за этого ли наши пути в конце концов разошлись? Может, у нее просто было иное видение нашей работы, и она только и ждала шанса от меня избавиться?
Я столько раз спрашивала себя, не поступила бы я на ее месте точно так же, однако ответ каждый раз был: не поступила бы. Даже если бы хотела, чтобы мы пошли разными дорогами, я не стала бы у нее за спиной искать себе менеджера и ставить ее перед свершившимся фактом. Кроме того, я не предала бы нашу дружбу, не отказалась бы от всего, над чем мы работали вместе, а нашла бы менеджера, который принял бы нас как есть: как «Креативных жучков», двух подруг с одной страстью.
Вздохнув, убираю пустой ланч-бокс обратно в рюкзак и выпиваю немного воды. В животе клокочет злость, потому что теперь Лесли осуществила мою мечту о собственной книге раньше меня, и к тому же так успешно. А еще сильнее злюсь я на саму себя, потому что так завидую. Хотела бы я просто отпустить. Позволить ей заниматься своими делами, перестать вспоминать о предательстве, не прокручивать раз за разом в голове прошлое… Но такое не забывается. Так просто не бывает.
Я со вздохом опять сажусь на горный велосипед, но как бы отчаянно ни крутила педали, мне уже не убежать от собственных эмоций. Я впустила в голову мысли о Лесли и больше не могу о ней забыть. Снова вспоминаю обо всех ее едких виртуальных намеках, о комментариях ее фанатов под моими видео, которые мне постоянно приходится удалять с того дня, как мы разошлись, о невинной улыбке Лесли на фотографиях в соцсетях и о том, как Джексон обнимает ее за плечи.
Джексон. Эти воспоминания причиняют такую боль, что руки крепче стискивают
