горелого фритюрного масла. Ненавижу то, что не могу найти здесь покоя и что разум словно затуманивается, когда мир так быстро вращается вокруг меня. И ненавижу то, что не могу удержать семью вместе, хотя должен.
«Прости, мам», – думаю я. У меня в груди словно завязывается тугой узел, и я сажусь на ту же скамейку, на которой в прошлый раз разговаривал по телефону с Холли. Только в этот раз я совсем не счастлив.
21
Холли
Солт-Лейк-Сити, Юта
– Большое спасибо, – улыбаюсь я официанту, когда он ставит передо мной мокка-фраппучино с карамельным сиропом, а затем возвращаюсь к файлу, к которому не притрагивалась с выходных.
Сегодня вторник. Дедлайн по книге уже на носу, а мне по-прежнему нужно написать две главы и еще раз все отредактировать, прежде чем отправлять ее в издательство. Но успех Лесли встал между мной и рукописью как гигантский валун. Книга вдруг стала казаться мне бессмысленной. Вся страсть, вложенная в этот проект, испарилась, слова, которые я пытаюсь высосать из пальца, так трудно прочесть, что от этого начинает болеть голова, и я снова стираю букву за буквой.
«Я все загублю, – в который раз думаю я. – Не уложусь в дедлайн, а если и уложусь, то результат получится настолько ужасным, что издательство передумает. Не захочет меня публиковать. Или все-таки опубликует, и все будет так плохо, что никто не станет это читать». Неожиданно оказалось, что я уже не работаю над исполнением своей заветной мечты, а участвую в каком-то соревновании. Если не попаду в New York Times, то буду считать, что провалилась, а ведь дело совсем не в этом. По крайней мере, так не должно быть.
Но я просто не могу избавиться от этих мыслей. Со вздохом закрываю ноутбук и достаю планшет, чтобы еще раз взглянуть на эскизы, которые нарисовала для преображения фургона. Паскаль либо обрадуется, либо выйдет из себя, увидев результат.
Одна мысль о том, что в случае необходимости я смогу полностью убрать свое творение, заставляет поверить в то, что это хорошая идея.
Потягивая свой фраппучино, составляю список покупок и ищу на карте ближайший строительный магазин, а заодно и кемпинг, где я реализую свой проект. Потом убираю в сумку все, кроме телефона, и смотрю в окно.
Мысли носятся по кругу. Перед внутренним взором до сих пор стоит Лесли и наигранно смеется. Я вижу моменты из прошлого, когда еще думала, что для нее наша дружба так же важна, как и для меня, и нас ничто не сможет разлучить. Как это часто бывало в последние дни, у меня возникает желание позвонить Паскалю и рассказать ему о своих тревогах, но мне слишком страшно. Что, если он не поймет меня? Или осудит меня? А в худшем случае даже займет ее сторону, как однажды уже поступил Джексон? Так что в конце концов я убираю и телефон тоже, допиваю фраппучино и расплачиваюсь, чтобы отправиться на поиски нового способа отвлечься.
Кафе находится в центре Солт-Лейк-Сити, а фургон я припарковала чуть дальше и поехала в город на автобусе. Мне почему-то не понравилась мысль парковаться на темной многоэтажной стоянке и оставлять там Орландо одного. Я надеялась, что смена мест поможет мне снова сосредоточиться на рукописи, однако в итоге, пока я сидела в кафе, настроение упало еще сильнее.
Какое-то время я брожу по дождливым улицам Солт-Лейк-Сити, разглядывая витрины, но на самом деле вижу не то, что находится за стеклом, а прокручиваю в памяти прошлое. И останавливаюсь как вкопанная, когда внезапно замечаю лицо Лесли. Моргнув, я вновь фокусируюсь на том, что меня окружает. Я стою перед книжным магазином, витринные декорации которого похожи на алтарь, сооруженный специально для Лесли.
«Укрась свою жизнь – 100 DIY-идей для яркой жизни». Перед плакатом с обложкой и портретом Лесли они сложили фигуры из множества ее книг. «Новая книга популярного ютубера Мадам DIY», – написано на постере.
Я знала название, я смотрела трейлер и видео, в котором она объявляла о старте продаж. Я даже видела обложку с ее фотографией, на которой она изображена в мягком свете. На Лесли воздушное нежно-розовое платье, белокурые волосы рассыпаны по плечам, голубые глаза ярко сияют.
Я все это знала. И тем не менее ее книга на этой витрине полностью выбивает меня из колеи. Черт! Хотелось бы мне просто смириться с ее успехом, но единственное, что я сейчас чувствую, – это обжигающая зависть, пульсирующая в моих венах, и это больше всего меня расстраивает. Что я просто не могу отпустить. Что она до сих пор так на меня действует.
Ноги словно сами несут меня в книжный. На то, чтобы найти ее книгу, уходит меньше двух минут: она ведь занимает седьмое место на стеллаже с бестселлерами New York Times. Меня охватывает желание смахнуть книги с полки, сбросить на пол и потоптаться на них, как маленький ребенок, но, поскольку Лесли все равно об этом не узнает, мне это ничего не даст. Так что я просто сжимаю кулаки и пытаюсь успокоиться. Лишь когда сердцебиение немного замедляется, беру в руки одну из ее книг и пролистываю. И вдруг у меня перехватывает дыхание, когда взгляд цепляется за слова. Настолько знакомые слова, что я могла бы повторить их во сне.
Слова, которые когда-то были моими.
* * *
Понятия не имею, как мне удалось добраться до фургона, потому что, когда я открываю дверь и Орландо встречает меня громким мяуканьем, во мне все еще пылает такая ярость, что я не воспринимаю ничего вокруг. Оказавшись внутри, кидаю сумку с книгой на стол, как будто она обжигает мне руки. Испуганный грохотом, Орландо запрыгивает на кровать и прячется между подушками. Зачем я вообще купила эту книгу?
Я фыркаю. Разум мечется, потому что я не представляю, что теперь делать. Мне хочется закричать от злости, сломать что-нибудь, выпустить негативную энергию, пока я не взорвалась. Я кручусь вокруг своей оси и впервые чувствую себя загнанной в ограниченном пространстве фургона. Здесь слишком мало места, слишком мало места. И так мало воздуха, что у меня уже звенит в ушах.
Лишь секунду спустя я осознаю, что звенит не у меня в ушах – это звонит мобильный. Выудив его из рюкзака и бросив взгляд на дисплей, я печально вздыхаю. Это Паскаль… и я его сбрасываю. Просто не могу сейчас с ним говорить. Впрочем, от Паскаля так легко не отделаешься. Он пробует еще
