Как они? Что случилось? — тысяча вопросов пронеслась у меня в голове.
— Тебе лучше приехать, — закончил Игорь.
На этой фразе я поняла, что все оборвалось. У меня подкосились ноги, телефон выпал из рук. Немые слезы потекли из глаз. Я виделась с ними полгода назад. Веселые, смешные, со своими странностями, но я их любила.
Я не понимала, что делать. Куда идти? С чего начать? Я долго еще сидела на полу в слезах, просто рассматривая свои руки. Бесстыдный ветер развлекался с моими волосами, пока не добрался до моего лица. Тут он успокоился, вытирая мои слезы легким дуновением, словно пытался утешить меня. Наконец, я собрала волю в кулак. Сидя здесь, я ничего не смогу изменить.
Я медленно поднялась, опираясь на стол. Все было, как в тумане. Еле добрела до ванной, кое-как умылась. В голове прояснилось. Надо собираться. Достав чемодан, я покидала туда самые необходимые вещи, натянула джинсы, футболку, надела кроссовки. Времени было мало. Надо было ехать в аэропорт. Я взяла ключи от квартиры, но остановилась. Надо предупредить Виктора. Звонить пока ему не хотелось. Я была не в том настроении. Позвоню позже, когда успокоюсь. Вернувшись в комнату, я кинула ключи на стол, взяла салфетку и нацарапала: «Люблю до бесконечности Вселенной. Увидимся». Я сквозь слезы улыбнулась ему, вышла на площадку и захлопнула дверь.
Аэропорт был полон людей в такой ранний час. Я с трудом достала билет на ближайший рейс. Через час я вылетела в родной город навстречу неизвестности.
В оставленной мной квартире гулял поднявшийся вдруг ветер. Он небрежно подхватил со стола салфетку, поиграл с ней, а потом забросил в дальний угол комнаты. На столе остались лежать ключи от квартиры. А рядом с ними без конца звонил телефон, на дисплее которого высвечивалось: «Моя жизнь — Виктор».
Я не помню, как приземлился самолет. Я не помню, как я добиралась до больницы. Слезы все еще стояли у меня в глазах. На входе я увидела Игоря, и у меня снова подкосились ноги. Он подхватил меня, не дал упасть. Медленно провел в холл, усадил на стоящие вдоль стены скамейки.
— Они… — все, что я смогла произнести.
— Сразу, — все, что смог ответить Игорь.
Он крепко обнял меня, я только сейчас я дала волю слезам. Мы молча сидели одни в этом широком и уж очень ярком коридоре больницы. Спешащие куда-то врачи и медсестры не обращали на нас внимания.
Вчера они ехали в такси. Возвращались с какого-то праздника. Отец, как всегда, смеялся над глупыми шутками таксиста. Мама на заднем сиденье слушала их и недовольно ухмылялась. До дома оставалось каких-то триста метров, когда в них на большой скорости врезалась другая машина. Такси несколько раз перевернулось. Никто не выжил.
Об этом я узнала позже. Сейчас мне нужно было свыкнуться с мыслью, что их больше нет. Игорь долго не позволял себе нарушить молчание. Я, немного успокоившись, так и осталась в его объятьях, которые спасали от давившего на мое сердце напряжения.
Спустя какое-то время, Игорь предложил ехать домой. Здесь больше нечего было делать. Все необходимые бумаги он оформил. Я попыталась встать, как упала снова, потеряв сознание.
Очнувшись, я испугалась. Я находилась в больничной палате. Капельница, что шла к моей левой руке, издавала какие-то непонятные звуки льющейся воды, слышимые только мне одной. В окно било невероятно яркое солнце. Его лучи пронизывали меня насквозь, остро жаля своими лезвиями. Слишком громко что-то стучало внутри меня. Хотелось это вырвать из себя. Хотелось укрыться, спрятаться, сбежать.
Рядом с моей кроватью сидел Игорь. Увидев, что я открыла глаза, он поднялся и подошел ко мне ближе. В его взгляде было написано столько беспокойства, неопределенности и замешательства.
— Что случилось, — тихим голосом спросила я. — Почему я здесь?
— Ты потеряла сознание. Но сейчас все хорошо. Рядом был врач, и тебе сразу оказали помощь.
— Я хочу уйти отсюда, — решительно я стала выбираться из постели. Ногами запуталась в одеяле. Назойливая капельница никак не хотела выходить из моей руки.
— Нет, — строго и серьезно произнес Игорь, останавливая меня. — Тебе нельзя.
— Почему? — я изумленно посмотрела на него.
— Ты можешь потерять ребенка… — тихо ответил он, опустив глаза. Боль просто разливалась по его лицу, смеясь надо мной.
Я несмело опустила глаза. Мой мир перевернулся. Несколько секунд я просто сидела, глядя в одну точку. Игорь подошел еще ближе, присел рядом со мной. Попытался обнять. Но не смог этого сделать.
— Телефон, где мой телефон? — спохватилась я. И слезы снова заструились по моему лицу. Я поняла, что вообще не брала его с собой. Он там, на столе, в комнате, которая за тысячу километров отсюда. — Мне нужно позвонить! — Я обратила на него свой молящий взор, схватила его за гладко выглаженную рубашку, оставляя на ней смятые следы от моих слез.
— Вот, — Игорь отдал свой. Я схватила телефон, открыла список контактов и отчаяние подступило к горлу. Я не помнила номера Виктора! Захотелось кричать. От страха, от боли, от невозможности.
— Я найду, — спокойно сказал Игорь и ровным шагом вышел из палаты. Я не стала провожать его взглядом. Опустив голову, я просто сжимала свои руки так сильно, словно хотела, чтобы физическая боль пересилила душевную.
Спустя какое-то время я все-таки выбралась из постели, подошла к окну. Со второго этажа больницы открывался вид на город. Невысокие панельные дома, все серые без исключения. Серые дороги терялись в хитром переплетении улочек. Небо, вдруг посеревшее от наступающего дождя. Все вокруг стало таким серым. Острая боль пронзила низ живота, и я опять упала.
* * *
Виктор стремительно выбежал из офиса, бросив все свои дела. Он решил ехать в аэропорт. Что-то определенно случилось, и он это знал. Он гнал машину, как безумный, летя навстречу наступающей беде.
Через три часа он уже входил в пустую квартиру.
— Юля! — ответа не было. Он зашел на кухню. Небрежно оставленной на столе кружки с кофе не было. Она так делала каждое утро. Оставляла кофе на столе. Чтобы немного разбудить его чувства.
Виктор прошел в комнату и замер. На столе лежали Юлины ключи от
