Девушка обескураженно посмотрела на прабабушку:
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя снова загорелись глаза, когда ты говорила о показе мод, а я уже давно этого не видела.
Мелани опустила взгляд и смущенно улыбнулась:
— Ну да, в данный момент… Мне кажется, что я действительно с удовольствием организовала бы это шоу. Когда…
— Когда Роберт снова придет в себя?
Мелани сразу же почувствовала, как тяжелый камень снова опустился ей на грудь. Да, когда он снова проснется…
— Ну, тогда, может быть, тебе нужно начать подготовку заранее, а когда ты в следующий раз будешь у Роберта, расскажи ему об этом. Может быть, для него это станет дополнительным стимулом для того, чтобы прийти в себя. Скажи ему также, что ты будешь манекенщицей, которая наденет платье невесты.
— Но, grand-mère…
— Никаких «но», Мелани! — Ханна схватила правнучку за руку. — Роберт не хотел бы, чтобы ты перестала жить и работать. Я совершенно уверена, что он разозлился бы на тебя, узнав, что из-за него ты отказываешься от хороших идей.
Мелани глубоко вздохнула. После всего пережитого она уже не могла представить себе, что Роберт мог из-за чего-то сердиться на нее.
— Ты знаешь, мне было бы очень приятно, если бы он на меня рассердился, даже ужасно разозлился, потому что тогда он мог бы поссориться со мной и выйти из этой проклятой комы!
— Он выйдет из нее. А я на твоем месте доставила бы ему радость, создав что-нибудь прекрасное, пока он будет приходить в себя. Тогда он определенно поостережется снова впадать в кому!
Последующие несколько часов прабабушка и правнучка мужественно сортировали содержимое ящиков, и Мелани даже удалось отодвинуть в сторону мысли о Роберте. Ханна была права: ее жених был бы ею недоволен. И он бы обрадовался, услышав о показе мод. И, конечно, не упустил бы возможности сфотографировать все это и сообщить об этом в газете. Тем более что у него были очень хорошие отношения с Ханной и Марией и он частенько предлагал им написать заметку об их музее.
— Вот это нам бы пригодилось! — Ханна вытащила голубое платье с нежно блестевшими камешками и довольно рискованным декольте. — Это платье я надевала в шестидесятые годы на какой-то благотворительный гала-концерт. Это было прекрасное представление. Мне было уже далеко за пятьдесят, а меня принимали за сорокалетнюю. Можешь себе представить, очень многие пожилые дивы ужасно мне завидовали.
— Наверное, они завидовали бы тебе даже сейчас, — ответила Мелани, щупая тонкий крепдешин.
— И, кроме того, Джеки Кеннеди лично спросила меня, откуда у меня такое платье. Она тогда как раз собиралась стать миссис Онассис.
— Ты знала Джеки Кеннеди?
Мелани пришла в восторг. Конечно, ее прабабушка была знакома с известными, выдающимися личностями, но такого она не ожидала.
— Ну, знала — это, пожалуй, слишком громко сказано. Я разговаривала с ней, она похвалила мое платье, и мне удалось вручить ей свою визитную карточку. Но Джеки так и не купила у меня шляпу, к сожалению.
— Почему ты до сих пор об этом не рассказывала?
— Не было повода, — отмахнулась Ханна. — И к тому же ты меня знаешь: я не люблю хвастаться.
В этом она была права: Ханна всегда наслаждалась своим успехом, но никогда не объявляла о нем публично.
Когда они снова вернулись к одежде, Ханна вдруг остановилась. Очевидно, она что-то обнаружила среди вещей.
— Быть этого не может! — пробормотала она и, словно притянутая невидимой силой, подошла к невзрачному коричневому платью, которое лежало под красивым голубым туалетом.
Коричневое платье было сшито из грубой ткани и имело довольно простой крой, но сохранилось так хорошо, что у Мелани не поднялась рука его выбросить.
Дрожащими руками Ханна взяла платье и пощупала ткань.
— В каком году оно было сшито? — спросила Мелани, но прабабушка ей не ответила.
Она некоторое время внимательно рассматривала платье, а затем стала ощупывать его кант. Через несколько минут она остановилась.
— Нет ли у тебя под рукой случайно ножниц, дитя мое? — спросила прабабушка.
— Под рукой нет, но я сейчас их принесу.
Мелани поспешно вышла из салона и помчалась в кухню. Что вдруг случилось с ее прабабушкой?
Когда девушка вернулась с ножницами, Ханна уже уселась на одну из табуреток. Остальные платья, казалось, ее больше не интересовали. Она держала в руках кайму, которая выглядела немного выпуклой.
Мелани вспомнила об утреннем споре, но все же протянула Ханне ножницы. Если уж ее прабабушка и умела обращаться с каким-то предметом, то это были именно ножницы.
Ханна ловко распустила шов и расправила ткань.
— А что это… — начала Мелани, но тут Ханна извлекла из платья несколько старых денежных купюр.
Они были плотно скручены, и вид у них был довольно потрепанный. Ханна задумчиво посмотрела на них, а потом взглянула на Мелани.
— За столько лет я, конечно, забыла очень многое, — сказала она, и по ее щеке скатилась слеза.
Мелани уселась на табуретку рядом с прабабушкой и обняла ее за плечи. Ханна прижалась к ней и тыльной стороной ладони вытерла лицо.
— Эти деньги подарила мне одна хорошая подруга, и было это очень-очень давно. Она хотела, чтобы я научилась чему-нибудь хорошему. Я зашила деньги в платье, чтобы их у меня не отняли.
Мелани гладила Ханну по руке, спрашивая себя, в каком году могло быть сшито платье. Она предполагала, что то были двадцатые годы. Может быть, это произошло во время мирового экономического кризиса?
— Я думаю, что должна рассказать тебе о ней, — в конце концов произнесла Ханна и осторожно освободилась из объятий правнучки. — Ты, конечно, уже сгораешь от любопытства, желая узнать, что произошло со мной на корабле, не так ли?
— Конечно, — ласково сказала Мелани.
Она спросила себя, почему на глазах у ее прабабушки вдруг выступили слезы? Неужели это как-то связано с Тхань?
— Хорошо. Тогда я предлагаю следующее: ты принесешь нам по чашке чая, потому что эта часть истории довольно продолжительная и мне понадобится время, чтобы сосредоточиться, ведь то, что случилось тогда, мне очень хочется навсегда выбросить из памяти. — Она посмотрела на деньги и осторожно развернула их. — Но, как ты видишь, прошлое с себя так просто не стряхнешь.
Мелани бросила короткий взгляд на купюры и увидела, что это были рейхсмарки. Эти деньги были напечатаны после снижения инфляции. Значит, Ханна, очевидно, была в Германии после 1925 года? Что же произошло с ней после похищения?
Мелани встала и пошла в кухню.
Пока закипала вода в чайнике, она смотрела на свой мобильный телефон. Там было уже несколько sms, и среди них — сообщение из агентства. После аварии Шарлотта стала очень осторожно относиться к звонкам. Она всегда заранее старалась убедиться в том, что все в порядке.
