Летом я впервые был на кафедре академика А. Г. Чучалина: готовилась Учредительная конференция Всесоюзнюго научного общества врачей-пульмонологов, и местом ее проведения был выбран Саратов. Чучалин произвел на меня большое впечатление своей интеллигентностью, ясностью мышления и изложения мысли, простотой общения. Чуть раньше, весной, у нас в Саратове было создало. Общество пульмонологов. Его председателем избрали меня.
В разговоре с Чучалиным я почувствовал, что наше знакомство было предварено лестной характеристикой Е. В. В тот мой приезд мы виделись с ним. Он продолжал работу главного терапевта в обычном режиме. Поделился опытом своей работы в ВАК СССР. Экспертиза диссертационных исследований, по его словам, требовала высокой эрудиции и научного вкуса, и ВАК представлял собой весьма солидный коллектив.
Конференция пульмонологов в Саратове началась 14 октября 1988 г. в Доме политпросвещения. Зал на 800 мест был полон. К тому времени это был наиболее крупный форум пульмонологов Союза. Делегаты приехали отовсюду: от Благовещенска до Риги и от Ташкента до Мурманска. Особенно крупной была ленинградская делегация. Встреча убеждала: наука интернациональна. Возглавил конференцию акад. А. Г. Чучалин. Президентом конференции был избран проф. Н. А. Ардаматский.
Погода была великолепная: не осень, а август. Улицы полны солнца, на каждом углу горы помидоров, арбузов и дынь. Делегаты оккупировали в перерывах и вечерами нашу прекрасную набережную. Синее небо, синяя Волга. С А. Г. Чучалиным мы увлеченно говорили о традициях отечественной пульмонологии, идущих везде от С. П. Боткина, описавшего крупозную пневмонию. Говорили о важности того, чтобы наша работа наполняла отечественную пульмонологическую Волгу, не давая ей заилиться.
Эта конференция, на которой мы были хорошо представлены, резко повысила известность нашей кафедры и Саратовского общества пульмонологов. Я вошел в правление Всесоюзного общества. Е. В. это приветствовал.
Жизнь в стране постепенно менялась: перестройка коснулась всех сторон жизни, покачнув сложившиеся традиции, но как-то безжалостно расправляясь с еще вчерашним не худшим настоящим в угоду далеко не лучшему будущему. Цена этому вскоре стала очевидной.
Изменился угол зрения и в отношении кадрового резерва страны и, в том числе, кадровой системы медицинской службы МО. Кому-то пришла в голову идея «перепрыгнуть через поколение» и таким образом омолодить ее руководящий состав. Прежде кого-то долго и основательно готовили к последующей деятельности, этот человек «дышал в затылок» учителю, перенимая все лучшее и впитывая традиции школы. Теперь пошла ставка на более молодых. Хорошо, если такой выбор оказывался удачным. Но в целом это решение было ошибочным. Кому-то оченъ не терпелось разрушить систему, которую он не создавал. Несомненно, играл роль афганский фактор – появление целой армии опаленных в боях, но несостоявшихся, в том числе медицинских, «полководцев», рвавшихся на руководящие позиции. Вместе с тем, сам по себе афганский опыт серьезно не обобщался и уходил в архив. Обобщение требовало упорной работы, но не сулило лавров.
Отсутствие успеха в стратегическом отношении связывали не с истинными виновниками поражения – руководством страны, а с конкретными участниками этой трудной войны. Афганская тема была обречена на непрестижность и двусмысленность. Этим можно объяснить смену декораций, в том числе в военно-медицинском ведомстве. Готовились к уходу не только главные специалисты, но и Ф. И. Комаров.
Конечно, это происходило постепенно, ню очень многие, кто готов был подхватить эстафету, попадали в «офсайд».
В октябре 1988 г. на должность главного терапевта МО был назначен проф. В. Т. Ивашкин из ВМА им. С. М. Кирова, энергичный и подготовленный терапевт. Возможно, в этих условиях к этому выбору пришел и сам Е. В. Но было очевидно, что Молчановской школе приходит конец. То же произошло и в хирургической службе. На смену классикам приходили деловые люди.
В это время умер И. А. Юров – генерал-лейтенант медицинской службы, заместитель начальника ЦВМУ, человек, прошедший фронт, руководивший медслужбой военных округов, работавший в ВМА. По-своему самородок, с самобытным видением происходящего, способный к острой и радикальной оценке людей и ситуаций. Его побаивались. С Е. В. они долго работали вместе и, мне кажется, дружили. Юров умирал мучительно. Е. В. был при нем.
Уволившись из армии, Е. В. Гембициий остался профессором на своей кафедре, сохранив даже место в своем прежнем кабинете. Он все еще носил генеральскую форму. Уход Ф. И. Комарова со своего поста задержался трагическими событиями в Армении, где 7 декабря произошло, землетрясение, приведшее к разрушениям и жертвам. Ему пришлось пройти еще и это испытание. Е. В., уже будучи в отставке, также принимал участие в организации медицинской помощи пострадавшим.
Десятилетие деятельности Е. В. Гембищкого в должности главного терапевта Советской Армии (официально: МО СССР) завершилось, завершилось практически одновременно с окончанием войны в Афганистане.
Что такое деятельность главного терапевта Вооруженных Сил страны? Чем измерить ее полноту и эффективность? Как всякая система эта деятельность имеет подсистемы – кадровую, педагогическую, научную, организационную, экспертную и др. – точно по теории функциональных систем П. К. Анохина. Сумма функциональных подсистем обеспечивает конечный результат, а имению – эффективную деятельность терапевтической службы. В этом случае система становится настолько устойчивой, что приобретает способность к самогенерации, становясь школой, даже если уходит ее творец. Школа живет, если только ее специально не разрушить…
Я думаю, что ответы на все эти вопросы дает анализ деятельности Е. В. Гембицкого, данный в этой книге. Все, что было после его ухода в отставку, было лишь историей его идей и стиля, а еще позже – со смертью Советской власти и Советской Армии, просто умерло. Евгению Владиславовичу довелось видеть, как в последние годы умирала его система.
Последнее десятилетие (1988—1998 гг.)
7 декабря 1988 г. сообщили о крупнейшем в XX веке землетрясении в Армении. В этот день я и группа офицеров Саратовского военно-медицинского факультета выехали в Москву на Всеармейское совещание руководящего состава медслужбы МО. Трясясь в поезде, мы только и говорили о случившемся. По приезде я прямо с вокзала позвонил Е. В. и попросил его похлопотать в ЦВМУ о моем откомандировании в Ереван. Он проинформировал меня, что бригада хирургов, терапевтов и других специалистов из ВМА и ГВКГ, включая Ф. И. Комарова, В. Т. Ивашкина и Э. А. Нечаева (новый главный хирург), уже убыла в Армению. Он обещал тем не менее связаться с генералом И. В. Синопальниковым, оставшимся старшим в ЦВМУ, и обосновать целесообразность моей просьбы, но посоветовал при случае обратиться к нему лично.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
