— Но ты действительно…
— Вот-вот.
Сама Доброта умолкла, поерзала в кресле и демонстративно глянула на часы. Она должна покончить с этим делом сегодня и доложить обо всем, иначе… иначе не видать ей новой, модной кареты, как своих ушей. А старая-то совсем разваливается…
— Смотри сама. Если тебе не нужен принц, продолжай ничего не делать. Это бесплатно.
— Принц? А кто говорит о принце?
— Я говорю.
Пожилая дама гордо ухмыльнулась. У нее были основания.
— Ты знаешь, я всегда желала тебе добра, — именно за эту фразу ее и прозвали Самой Добротой. Уже никто не помнил, как ее звали на самом деле. — Каждый достигает счастья по-своему. Я предлагаю тебе верное средство. Но если ты собираешься провести всю жизнь на кухне, я, пожалуй, пойду.
— Погоди. Но у меня столько нет!..
— Для тебя я сделаю скидку.
Девушка потерла щеку. На бледной коже остался след сажи.
— Но моих денег хватит только на что-то одно…
— Не беда. Возьмем демо-версии.
— А эти твои… демо-версии… сработают?
— Не сомневайся. Так, держи, вот… и вот… Это автозагар… Нет, просто намазать… Ага, спасибо. И помни, есть одно условие…
Девушка тряслась в золоченой карете. Дорога была изъезжена вдоль и поперек, и колеса то и дело проваливались в очередную колею. Последнее время стало модно заказывать нестандартные экипажи, и каждый калечил дорогу по-своему. Вот и приходилось теперь подпрыгивать в самых неожиданных местах, вместо того чтобы спокойно катиться на встречу с мечтой. За окном тянулись знакомые поля, и девушка переключилась на новое платье. Да, это было красиво… И заплаток практически не видно. Карманное зеркальце отражало загорелое лицо, шелк и банты. «А туфель таких вообще ни у одной принцессы нет». Туфли были отличные, с блестками, только жали. Девушка торопливо полезла в сумочку и выяснила, что пластырь в демо-версию не входит. «Все будет нормально, не так уж и жмут. Потерплю. В крайнем случае, примну задник, буду ходить, как в шлепанцах, под длинным подолом никто и не заметит. Главное — не забыть условие…» Девушка еще раз повторила про себя слова крестной, расправила складки на платье и выглянула в окно. Замок приближался…
Сама Доброта успела к назначенному часу. Карета все-таки развалилась, пришлось пользоваться предпоследним заклинанием перелета, но ровно в пять фея была на месте.
— Ну что, ты выполнила мои указания? — заказчик кутался в черный плащ, лицо скрывая капюшоном.
— В точности, Ва… — Сама Доброта закашлялась. — Простите, что-то в горло попало. В общем, не волнуйтесь, все сделано. Платье, туфли… нужного цвета, размера и срока действия.
— Хорошо. Держи. Пятьсот золотых, как договорено. И смотри у меня! Если что не так…
— Ну, что вы…
— Прощай.
Заказчик шагнул в тень и пропал из глаз. Сама Доброта усмехнулась, думая, что и в ее возрасте фея-крестная чего-то стоит, если ее нанимают такие клиенты. Использовав последнее заклинание перелета, Сама Доброта вернулась домой, где села пить чай и мечтать о самой лучшей карете, которую она купит завтра…
— Ваше Величество, через пятнадцать минут начнется прием.
— Благодарю.
Король подошел к зеркалу и провел рукой по волосам. Идеальный костюм, идеальная прическа, в глазах — аристократизм, ум, власть, честь… Черт возьми, даже и не скажешь, через что прошел этот благородный человек двадцать лет назад, чтобы взойти на трон. Грязь, кровь, интриги, расчетливость и коварство. Все осталось в прошлом.
Некрасивая и напыщенная жена (разумеется, она-то была королевского рода) недавно его покинула. С тех пор все хорошо. Государство процветает, чиновники воруют умеренно, подданные любят своего короля. Даже наследник радует — разумный парень с блестящими задатками. Несколько безвольный, но оно и неудивительно — чего ему добиваться? Дорого за все это заплачено. Жаль, только… И пусть хоть у него…
Король улыбнулся своему отражению и сказал вслух:
— Пятьсот золотых… Так мало за мечту. Я бы не пожалел и тысячи.
Варенье
— Куда ты ложку дел, а?
Тусклые волосы, тело, закутанное в добротную ткань, на боках — последствия хорошего аппетита, по-домашнему блестящие щеки. Дорогая… Десять тысяч золотых в год на булавки. Свет очей моих…
— Ну, чего смотришь? Куда, говорю, ложку дел? А, вот она…
Душа моя. Полные плечи с достоинством возвышаются среди брабантских кружев и узорчатого шелка. Тысячу лет назад в такой же жаркий день я увидел ее в первый раз и был пленен лукавым взглядом и этими плечами, которые затмевали мир. Я дарил ей полевые цветы и носил ее образ — и в своем сердце, и на своем щите.
— Посиди со мной, голубчик… А то, может, будешь? Чего головой мотаешь? Всего пять банок осталось, как бы не заплесневело. Уф, жарко сегодня. А до обеда еще далеко. Соседи придут, как обычно, так что хоть на стол ничего не ставь — съедят все и не постесняются… Скромнее надо быть.
За обедом будут обсуждаться виды на урожай и укороченные жилеты, я знаю. Мы женаты уже двадцать пять лет. Как раз столько мне было, когда я увидел ее улыбку впервые… Я был беден, а она прекрасна…
— Сегодня ждут корабль с новой партией шелка. Об этом весь город говорит. Я уж все обсудила с портнихой, в столице нынче кроят иначе, а мы тут живем, как последние провинциалы…
Она ведь любила меня, я думаю. И жизнь была пропитана радостью и смыслом. Что изменилось? Мельницы остались мельницами, люди — людьми, и даже оруженосец, я слышал, осуществил свою мечту — стал губернатором в дальнем краю. А я все реже ощущаю дыхание великанов в скрипе мельничных крыльев. Мой мир был бы полон тишины, но она сделала его уютным, как коврик у камина…
— О, ты слышишь? Прибыли. Но ничего, торговать начнут только завтра. Надо будет пораньше собраться, а то все раскупят… М-м-м, съешь капельку?
Она всегда любила сладкое и заливисто смеялась вишневыми губами… Слышится грохот пушек. Что там? Я уже различаю шум толпы. И впрямь — развлечение для жителей, пришел корабль из дальних стран. Сегодня усталые моряки рассядутся по трактирам, неспешно рассказывая за кружкой пива о жарких песках аравийской земли, о северных широких реках, о странных обычаях людей и повадках морских гадов…
— Хмурый какой… Верно тебя называли — Рыцарь печального образа. Да не волнуйся, успеем мы завтра купить пару отрезов шелка, говорю же — пораньше выйдем. Ну, голубчик, не дуйся, съешь ягодку, ты же всегда любил вишневое варенье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
