Был ли он на самом деле незаконнорожденным или нет, но клятва его матери дала юридическую силу на исключение его из числа претендентов на трон.
Следующий шаг был прост. Карл VI был вынужден принять Генриха V как своего сына и объявить его наследником трона. Кроме того, на всякий случай Генрих V должен был жениться на девятнадцатилетней дочери Карла Екатерине (она была также рождена после начала безумия Карла, но никто не смел поднимать вопрос относительно ее законнорожденности). При таком браке, если бы Генрих имел сына, он стал бы внуком Карла VI, и оставалось бы только надеяться, что французы примут его.
Договор был подписан 20 мая 1420 года в Труа, и 2 июня Генрих женился на Екатерине. 6 декабря 1421 года Екатерина, которая была тогда в Англии, родила Генриху сына. Сын, которого Генрих сильно ждал, должен был в свое время править объединенным королевством Англии и Франции.
На волосок от смерти
Казалось, что Генрих V окончательно победил. Когда родился его сын, ему было только тридцать четыре года, и через шесть лет сражений во Франции он почти отвоевал страну, не проиграв ни одного сражения.
Между тем Франция оказалась на краю гибели. Объемы торговли снижались, цены росли, число бедных увеличивалось. Униженная и оскорбленная на полях сражений, Франция становилась экономической пустыней. Даже Парижский университет переживал не лучшие времена, когда английские солдаты высокомерно относились к захваченному Парижу и Франции, и казалось, что он потеряет даже свое интеллектуальное лидерство.
И все же, хотя английское превосходство казалось бесспорным, это была фактически незначительная вещь. Англичан было гораздо меньше, чем французов, и Англия могла удержаться в большой враждебной стране только до тех пор, пока оставались неизменными два фактора, оба из которых они никак не могли контролировать.
Во-первых, англичане имели преимущество только до тех пор, пока французы в сражениях продолжали бы применять тактику средневекового турнира. Но надолго ли? Азенкур преподал им очередной отличный урок. Потребовалось столетие с четвертью, чтобы французы стали понимать, что сражение больше не было турниром.
Во-вторых, англичане имели преимущество только до тех пор, пока во Франции шла гражданская война, и англичане боролись только с половиной Франции. Прекратись гражданская война, и в тот же миг у Англии появились бы крупные неприятности.
И все же в то время, пока Генрих V был жив, французы все еще не научились сражаться должным образом и не могли закончить гражданскую войну, одновременно продолжая сопротивляться.
Французский дофин в Бурже хотя и был слаб и чрезвычайно пассивен, однако представлял Францию, и с этим фактом так или иначе надо было считаться. Французы оставались в своих замках, чтобы оказать сопротивление англичанам, и убивали англичан, несмотря на соглашение в Труа, несмотря на брак Генриха с Екатериной, несмотря на захват столицы.
Генрих не присутствовал там, где англичане терпели поражения. После заключения брака Генрих забрал жену с собой в Англию, и в то время, когда он был за пределами Франции, брат Генриха, Томас Кларенс, пробовал завоевать немного собственной славы. Казалось, не было никакой разумной причины бояться французов, так как несколько англичан могли нанести поражение любому числу французов, и Азенкур доказал это. 23 марта 1421 года Томас повел трехтысячную английскую армию глубоко в Анжу, за сто пятьдесят миль к юго-западу от Парижа, позволил себе попасть в засаду превосходящих сил французов. Он был побежден и убит.
Это не было поражением, но Генрих хорошо знал, что это была мистическая победа, которая держала в подчинении французов, и он поспешил назад во Францию, оставив беременную жену в Виндзорском замке около Лондона.
Во Франции он должен был привести англичан к другой победе над французами, поэтому он осадил город Mo, что в пятнадцати милях к востоку от Парижа. Это была трудная осада, которая продолжилась с наступлением зимы 1421 года и в то время, когда новости о рождении в Англии сына достигли короля. После семи месяцев осады он захватил город, и список его побед оставался неиспорченным, но эта победа не была необходимой. Она стоила ему его армии и, что самое плохое, здоровья. Он заболел дизентерией во время осады, и его состояние ухудшалось. Он еще был в силах приветствовать жену и впервые увидеть сына, когда они прибыли в Париж весной 1422 года, но жизнь покидала его. 31 августа 1422 года король Англии, которому было всего тридцать пять лет, умер. Он не дожил совсем немного, чтобы получить трон Франции, ибо Карл VI сумел прожить всего лишь на семь недель дольше.
Карл VI умер 21 октября 1422 года. Он правил сорок два года в самый бедственный период в истории Франции, большую часть правления проведя в безумии. Его внук Генрих, девяти месяцев от роду, после смерти отца был объявлен королем Генрихом VI, а теперь, после смерти Карла VI, он был также объявлен графами Франции королем Генрихом II.
Бабушка младенца Изабелла, мать Карла VI и королева, признала Генриха VI королем Франции. Так же поступил и Филипп Добрый Бургундский. Так же сделал и Парижский университет, представители северных областей и Гиени, непосредственно сам город Париж и другие местности.
Естественно, он не мог править сам, но имел дядьев. Управлением английскими землями во Франции занимался Джон, герцог Бедфорд, младший брат Генриха V. Младший брат другого Бедфорда, Хэмфри, герцог Глостер, управлял Англией.
В Бурже дофин Карл был объявлен королем Карлом VI Французским и в ноябре 1422 года был коронован в Пуатье. Это ему не очень помогло, поскольку коронация должна была состояться в Реймсе, где традиционно короновали французских королей. Без коронации в Реймсе никто не мог быть королем Франции, а Реймс находился в руках англичан.
Англичане, которые испытывали недостаток уважения к французской традиции, не потрудились короновать их ребенка-короля в Реймсе, уверенно оставляя это до того момента, когда он вырастет (что, как оказалось, было ошибкой). Они глумились над Карлом VI, как «королем из Буржа», и никогда не предоставляли ему возможности называться иначе, чем дофин.
Бедфорд был почти столь же способным генералом, как и Генрих V, и, пока он жил, Англия продолжала процветать.
21 июля 1423 года возле города Краван, в девяти милях к юго-востоку от Парижа, на границе бургундской территории небольшая англо-бургундская армия разбила немного превосходящее ее численно французское войско.
Большее значение имела битва при Вернейле, в шестидесяти милях к западу от Парижа. Битва 17 августа 1424 года была сражением типа Креси-Азенкура. Английские стрелки, защищавшие армию, были атакованы значительно превосходящей силой французских рыцарей. Стрелки опять одержали победу, но на сей раз французы не действовали напрямую. Они предприняли попытку обхода с флангов. Они были побеждены, но это запомнили.
Бедфорд пробовал также связать захваченную территорию Франции с Англией просвещенной политикой. Он преобразовал юридические процедуры, пробовал работать через французские административные органы и французских назначенцев, основал университет в Кане и всеми способами пробовал показать, что объединение Франции и Англии будет плодотворным для сотрудничества, а не завоевания.
Не существовало никаких методов, которыми Бедфорд смог бы вынудить английских солдат быть столь же просвещенными, как и он сам. Ослепленные Азенкуром, англичане выражали лишь презрение к французам, и их грабежи породили ненависть, которую Бедфорд не мог смягчить. Действительно, чем поражение становилось более трагичным, тем выше проявлялось чувство национализма. Все французы могли чувствовать обязательство во всеобщем опасении и ненависти к англичанам.
Самая большая и самая непосредственная ошибка Бедфорда, однако, заключалась в поведении его глупого брата Хэмфри Глостера.
Фламандская наследница Жаклин Эно представляла интерес для Филиппа Доброго Бургундского, потому что могла увеличить его собственные фламандские владения. Поэтому он женился на ней, планируя в дальнейшем управлять ими.
Жаклин была недовольна браком, поэтому он был аннулирован папой Бенедиктом XIII (чей престол находился в Авиньоне и чей папский статус не был признан в большой части Запада), затем бежала в Англию и предложила брак Хэмфри. Но она справедливо чувствовала, что никто, даже высокопоставленный англичанин, не мог защитить ее и ее владения от Филиппа Доброго.
Казалось, Хэмфри Глостер понял, что если он женится на Жаклин, то нанесет смертельное оскорбление Филиппу Доброму. Также Хэмфри, вероятно, знал, что союз Филиппа с Англией был возможен и полезен для национальной политики и оставался единственной надеждой успеха во Франции.
