к Зайке.
— Рыжик, ты, я надеюсь, к рыцарским лошадям не подходила? — и вопросительно посмотрел на демонессу.
— За кого вы таки меня держите? — она ответила вопросом на мой вопрос, пародируя манеру разговаривать рассеянного по всем мирам народа потомственных торговцев и ростовщиков, как это у них, у этих торговцев, принято, — я же знаю, что в лучшем случае они разбегутся при моем появлении, а в худшем постараются меня затоптать. И зачем мне нужна такая радость, — она с улыбкой посмотрела в мой единственный открытый глаз, — я вас спрашиваю?
— Издеваешься, — констатировал я, — над немощным. Нехорошо это, однако.
Но то, что она мне сказала, меня несколько обнадёжило. Если лошади не разбежались, то есть шанс, что хоть парочку из них мне удастся поймать и вынудить к сотрудничеству. На одной сам поеду, а на вторую навьючу всё боевое железо, что мы с новопреставленных рабов божьих поснимали.
Но, перед тем, как идти к лошадям, надо было ещё немного подлечиться, так как там может потребоваться физическая активность. Я активировал свой продвинутый медицинский артефакт и приложил к пострадавшей щеке. Гематома и опухоль сошли прямо на глазах, оставив после себя только нездоровую желтизну. И глаз открылся. Наконец-то я почувствовал себя относительно полноценным, с двумя глазами и окончательно избавившимся от головной боли.
При моем приближении лошади забеспокоились, начали тревожно ржать, храпеть и пытаться освободиться. Три здоровенных коня тут же сорвались с привязей и, хрустя подлеском, умчались куда-то в глубину леса. Ну, я этого и ожидал. Рыцарских коней, как правило, обучают так, что они только хозяина к себе и подпускают, ну и прислугу хозяйскую. Да и ладно, я не на них рассчитывал. Пусть ими теперь волчары местные занимаются.
Те коняшки, что мне были нужны, они остались. Это были покорные своей нелёгкой судьбе вьючные лошади с бесконечно печальными глазами и унылыми мордами.
Ещё пара часов ушла у нас с Зайкой на то, что бы собрать всё, что имело смысл увозить, включая припасы, которые запасливые паладины притащили собой. Потом, отправив Зайку в пространство кольца, я в одиночку навьючил всё добро, которого оказалось неожиданно много, на лошадей, и отправился в путь, взгромоздившись на самую легко нагруженную лошадку.
Дальнейший путь прошёл на удивление спокойно, и к вечеру следующего дня мой маленький караван уже входил во двор придорожного трактира «Приют беглеца». Ануэн ещё не было, и я занялся тем, что организовал продажу всех ненужных мне трофеев. Хоть мне и не очень нравились бегающие глазки трактирщика, пришлось использовать его полукриминальные связи с подозрительного выглядящими перекупщиками и лошадиными барышниками. Но, так или иначе, а я таки превратил всё доставшееся мне в нелёгком бою имущество в деньги, которые осели в моём большом кожаном мешке, где уже и так звенело немало золотых кругляшков.
И ещё. В этом, всеми богами забытом, трактире не было, не то, что ростового зеркала, а вообще никакого не было. И мне пришлось слегка потратиться, чтобы подготовить всё для быстрого возвращения в замок, где нас с Ануэн ждала куча неотложных дел.
Я заплатил одному из перекупщиков, тому, что выглядел поприличнее остальных, что бы он приволок мне три ростовых зеркала, для того, чтобы я выбрал себе одно из них. Перекупщик свою задачу выполнил. Я долго крутил носом, но, в конце концов остановил свой выбор на вполне приличном овальном зеркале, высота которого лишь чуть-чуть не дотягивала до моего роста. Заплатив за него кучу денег, я велел занести этот предмет роскоши в свой номер. Теперь всё было готово. Оставалось только дождаться Ануэн. По моим расчётам она должна была появиться со дня на день.
Ануэн появилась вечером, через два дня после того, как я разжился зеркалом. Во двор трактира въехала большая крытая повозка, влекомая парой нервных лошадок. Ну, а скажите, как им было не нервничать, если всю дорогу вокруг них нарезали круги два молодых дымных леопарда?
Котики наши здорово подросли, и стали уже довольно внушительными зверями. До полной зрелости им конечно, ещё далеко, но уже сейчас они смотрелись вполне солидно.
Повозка остановилась внутри двора, но конюх пока не рисковал подходить к лошадям, которые боязливо косились на наших питомцев и жалобно ржали. Возница слез с облучка, и откинул часть боковины своей повозки. Боковина уперлась в землю. На внутренней её поверхности были приколочены широкие планки, по которым и спустилась Ануэн. Увидев меня, она тихонько взвизгнула, подбежала ко мне, обняла и спрятала счастливую мордаху у меня на груди, и мило хлюпая носиком прошептала:
— Алейс, я так по тебе соскучилась.
— Я тоже по тебе очень скучал, — тихо сказал я ей на ушко, нежно поглаживая её спинку.
— Вот! — прозвучал в моей голове голос демонессы, — кому-то всё, а кому-то дырка от бублика!
— Цыц, рыжая, — подумал я, продолжая наглаживать Ануэн, — у тебя судьба такая. А вообще, скоро тебе придётся выйти из кольца, познакомлю тебя, как положено, с Ануэн, ну и заселю в соседний номер.
— Это зачем это, — подозрительно спросила рыжая, — в номер то?
— А чтобы ты в своём кольце сидючи, не подслушивала и не подсматривала, чем мы ночью заниматься будем.
— Ну и ладно, — надулась демонесса, — всё равно вряд ли что новое вы там покажете. Ишь, стеснительный какой…
— Ну, хватит уже гундосить-то? — я внутренне улыбнулся, — потерпи, скоро позову.
— Эх, никакой личной жизни, — посетовала демонесса под конец, и затихла.
— А что ты такой задумчивый? — подняла на меня глаза Ануэн?
— Ну, не такой уж я и задумчивый, — улыбнулся я, — ладно, у тебя вещей-то, я надеюсь, не много?
— Один рюкзак, — Ануэн обернулась к вознице, — Одальвис, скинь мой мешок, пожалуйста.
Тут же рюкзак магессы перевалился через борт повозки, но упасть, не упал, а медленно и чинно, повинуясь строгому взгляду своей голубоглазой хозяйки, поплыл к ней по воздуху. Оба котика, завидев летящий мешок, восприняли это, как приглашение к игре, и тут же, как по команде, почти синхронно, подпрыгнули и вцепились в толстую ткань мощными когтями.
— Мря! Мао! А ну брысь! — нахмурилась Ануэн, одёргивая разыгравшихся котят. Те, проявив завидную сообразительность, поняли всё с первого раза, и так же синхронно, как прыгали, отцепились и грациозно опустились на траву. Рюкзак подплыл к Ануэн и улёгся у её ног.
Стоять обнявшись мы с Ануэн, могли бы, наверное, вечно. Но, следовало пройти в таверну и заняться размещением.
— Милая, я надеюсь, ты поселишься со мной? — я шёл, одной рукой крепко обнимая магессу чуть пониже талии, а второй я сжимал лямки её туго набитого рюкзака.
— Правильно надеешься, — ответила она, бросая на меня красноречивый взгляд, — а что, были ещё какие-то варианты?
— Ну, раз ты других вариантов не рассматриваешь, то хорошо, — я легонько погладил её бочок, — но снять дополнительную комнату всё равно придётся.
— Это зачем ещё? — удивилась Ануэн, — у нас появились лишние деньги? Если так, то я смогу найти им гораздо лучшее применение, уж поверь мне, — и хищно так, с прищуром, посмотрела на меня.
— Я хочу туда отселить всех потенциальных наблюдателей, — объяснил я, — вот ты с собой двух привезла, да плюс ещё один у меня есть.
— Понятно, в общем, это разумно, — согласилась девушка, но потом испытывающе на меня посмотрела, — а где этот твой наблюдатель?
— Сейчас, поднимемся, увидишь, — я огляделся на всякий случай, — не стоит это делать при посторонних, нас могут не понять.
— Интере-е-есно, — протянула Ануэн, — тогда пойдём быстрее, ты меня заинтриговал.
Ну да, заинтриговал. Пока я боюсь даже предположить её реакцию на Зайку. Ануэн девушка умная и рассудительная, и, надеюсь, она воспримет правильно мой рассказ, но, я до сих пор не устраивал ей проверки на ревнивость, то есть не давал никаких поводов для этого. А вот что сейчас может начаться, даже не представляю. И я серьёзно опасаюсь, что вынос мозга мне в любом случае обеспечен. Степень интенсивности, конечно, может быть разной, но готовиться к этому надо однозначно. Теплится, конечно, безумная надежда на то, что Ануэн не будет ничего домысливать и удовлетворится моим рассказом. Но, эта надежда, несомненно, из разряда несбыточных, как это ни печально.
Так или иначе, но мы сняли ещё одну комнату, заселили туда котят, которые отнеслись к предоставлению им отдельной жилплощади на удивление прохладно, если не сказать больше. Они были просто крайне возмущены этим до глубины своих кошачьих душ.
— Да, — подумал я грустно, — а тапки то теперь
