дело – вскрикнул Моисеев и едва ли не стукнул кулаком по столу – скажите лучше зачем мы здесь, и вся это клоунада наверно разом и закончиться.
Генерал на мгновение замер, Вавилов тоже оторопел. Возникла неловкая пауза, но Моисеев решил тут не отступать и не сводил взгляда с Чепкасова. Ему вдруг показалось, что если он отступит, то уже никогда не сможет вернуть прежние позиции, какими бы маленькими они не казались.
– А вы всё—таки чуть нервнее чем кажетесь на первый взгляд – озабоченно сказал генерал, кладя вилку рядом с тарелкой – что ж, если прям так ставите вопрос, то наверно да, вам стоит показать с чем вы будете иметь дело.
– Да, уж. Покажите.
– Тока без наглости – ткнул в него пальцем генерал лейтенант – я и так, иду вам навстречу, проводя ознакомление чуть раньше. И все из—за уважения к вашему коллеге, Алексею Алексеевичу.
– Спасибо генерал лейтенант – прислонил ладонь к груди Вавилов – для меня это честь.
– Ладно, идите за мной. Сейчас перед вами откроется то, о чём знает не больше пятидесяти пяти человек на всей планете и это, включая технический персонал.
– Ого. Наверно вы даже досье на каждого имеете – не удержался Моисеев.
– И на его родных. На всех, кто как—то будет связан с этим проектом. Это ведь дело государственной важности. При всем моем уважении.
– При всём моём уважении у нас почти все проекты такие. Вы даже не представляете сколько подобных бумажек мне приходилось подписывать.
– Остановись, Коль – ткнул его в бок Вавилов – сказано, же, идем смотреть государственную тайну, так что прошу, прояви терпение, совсем немного осталось.
С этими словами, Вавилов и проследовал в любезно открытую перед генералом дверь, ведущую вглубь базы.***
Спускаясь по лестнице, Моисеев не мог отделаться от мысли, что это очень похоже на какой—нибудь ужастик, где безумный профессор ведет своих жертв в подземелья. Только с той разницей, что здесь в роли злого профессора генерал советской армии, а в роли жертв, два видных агронома.
Они встали у очередных дверей, где дежурили два солдата и предъявили пропуска. Сверившись, один из служащих, вытащил что—то вроде карточки и вставил в небольшой разъем, после чего второй сделал тоже самое.
– У нас здесь самые современные виды охраны – с гордостью заметил генерал.
Вавилов еле заметно сжал руку Моисеева, и видимо едва не сгорая от предвкушения, закусил старческую губу. Оно и понятно, они так долго томились здесь ожиданием.
Первое что понял Моисеев, что это была лаборатория. И видимо не столько для изучения сельскохозяйственных образцов, сколько для работы в целом, так помимо знакомых ему приборов, тут были и различные экраны, что крайне редко встретишь в привычных советских лабораториях.
– Лучшее, что есть на западе, есть и здесь – продолжал говорить генерал – единственное чем все это отличается это мозгами, которые мы тут собрали. Но об этом чуть позже.
– А что конкретно здесь изучается? Я никогда не видел столько техники, даже для обработки пород с Кольской сверх глубокой – заметил Моисеев и поймав на себе взгляд Вавилова добавил – в заполярном родня есть, заодно и экскурсию провели.
– Потому что здесь мы изучаем нечто большее, чем остатки древней земной коры – сказал генерал, подводя их и большому, накрытому стеклянным куполом, растению – здесь мы изучаем, одно из настоящий чудес света.– Господи Иисусе, это что борщевик – Моисеев поднял глаза, пытаясь измерить рост стебля – тут же метра четыре.
– Четыре с четвертью, если быть точнее.
– Но как? – Моисеев посмотрел на градусник – у вас температура, в три градуса. И это даже не средняя полоса.
– И не только это, этот борщевик и со всеми современными пестицидами воюет – сказал человек в белом халате, выходя из—за стола с экранами – крайне живучее, ровно как и уникальное растение.
Подойдя к ним поближе, он улыбнулся. Это был высокий, широкоплечий блондин, с длинными волосами и круглыми очками, придающими ему очень интересное сочетание строгости и помпезности.
– Вадим Альбертович Сосновский – сказал он, приложив руку к груди и поклонившись – прошу извинить, что не представился сразу, но уж очень хотелось посмотреть на вашу реакцию.
– А вы? – поднял палец Моисеев, пытаясь вспомнить – вы же.
– Да всё верно, сын Альберта Сосновского – Вадим посмотрел на борщевик – неправда ли удивительный экземпляр, я лично руководил его селекцией.
– А те, что передали нам?
– Ах, эти недоделанные гибриды – Альберт снисходительно улыбнулся – это тоже моя работа, но поверьте, там нет ничего интересного, просто Антон Михайлович, очень уж озабочен секретностью нашей работы и не спешит выдавать, хотя бы в половину интересные образцы.
– Потому что это опасно и рано – не удержался генерал.
– Да ладно вам, природа в целом опасна – не сводил глаз с борщевика Сосновский – вы посмотрите, как он величественен, насколько полон сил и стоек. Этот симбиоз войдет в историю мировой науки.
– Симбиоз? – нахмурился Моисеев – но чего с чем.
– А вы им еще не сказали? – Альберт с удивлением посмотрел на генерала.
– Пока рано.
– Антон Михайлович, к чему эти интриги, мне же нужны работники, а не пустые болванчики, как я буду идти к цели, если вокруг меня одни заборы.
– Подождите, так это вы нас вызвали сюда?
– Конечно. Кто же еще – улыбнулся Сосновский, побив себя по карманам – кстати, как насчет чашечки кофе? У нас тут отличное швейцарское кофе. Да где, же они, а вот нашел. Это ваши пропуска.
Он протянул две пластиковые карточки. Моисеев и Вавилов недоуменно начали рассматривать их. Их уже готовые цветные фотографии, были аккуратно вшиты, между двух пластиковых пластин. Причем, настолько плотно, что почти не ощущались.
– Круто да? – ухмыльнулся Альберт – даже не представляете, сколько у меня сил ушло, чтобы раздобыть всю эту аппарату. Антон Михайлович, я заберу ваших гостей, как никак теперь это я моя прерогатива, показать, проводить, и ввести в курс дела.
– Да, но.
– Я помню, что следует говорить, не переживайте – становил его Альберт —всё пройдет в лучших традиция государевой тайны и медленно вовлечения в ученую работу. Просто нам троим это сподручней, ибо мы одного поля ягоды.
При это Альберт так обезоруживающее улыбнулся, что генерал лишь покачал головой, видно было что знакомы они были не первую неделю и судя по всему, Антон Михайлович понимал, что спорить с ученым бесполезно.
– Вот и всё – заметил Альберт, когда генерал скрылся за дверьми – теперь вы полностью в моей власти.
– Наверно это хорошо – сказал Моисеев и посмотрел на Вавилова – признаться с генералом у меня общение не заладилось.
– Подружитесь еще, Антон Михайлович всегда сначала бука, зато потом душевный человек. Он же военный. У них всегда так. Ведь
