Отреагировал мой собеседник так, как я и ожидала. Или даже ещё хуже.
— Передай клиенту, что сделка не состоится. Если он хочет попасть в палату, пусть расскажет, где был в тот вечер. И более того, если у него имеется информация насчёт кольца, его прямой долг поделиться ею с полицией. Иначе я засажу его в тюрьму за сокрытие улик!
Как ни мало я была знакома с уголовным кодексом, но всё-таки понимала: Питер скрывает не улики, а лишь собственные соображения.
— Нет у него никаких улик, Тим, ему просто кое-что пришло в голову!
— Вот и поделись со мной его догадками! А то я и тебя отправлю в камеру с симпатичными маленькими мышками и тучными таракашками, чтоб тебе не скучно было. (Вообще-то я не очень впечатлительна, однако мне мгновенно почудилось, будто по моей ноге кто-то ползёт. Содрогнувшись, я скосила глаза вниз, чтобы проверить.) И не воображай, что я этого не сделаю, — пригрозил Тим. — Подонок, что стрелял в близнецов, от нас не уйдёт… чего бы мне это ни стоило!
Неужели это тот самый Тим Филдинг, симпатичный малый и добряк, которого я столько лет знаю! Теперь он больше походил на своего крайне несимпатичного напарника. Должно быть, неудачи в расследовании его совсем доконали, решила я, защищая Тима в собственных глазах. Такое поведение ему вовсе не свойственно.
— И не вздумай разводить бодягу насчёт "конфиденциальных сведений, полученных от клиента", — продолжал бывший добряк. — Я тебя не услышу. Ясно излагаю?
— Тим, я понятия не имею, что у Питера на уме. Знала бы, сказала бы.
— Тогда немедленно ему перезвони. И передай, что сделки не будет. А потом объясни — и очень доходчиво, — что я советую поскорее выложить нам всё, что он знает, если ему шкура дорога!
В трубке раздались противные короткие гудки. Тим не только не поздоровался, но и обошёлся без прощаний.
Глава 27
Да уж, вляпалась я по уши. И кой черт меня дёрнул взяться за это дело? Ведь могла бы порекомендовать Питеру полдюжины — нет, целую дюжину! — частных детективов, куда более квалифицированных, чем я. Любой из них уже давно бы закончил расследование. У меня даже мелькнула мысль: не отказаться ли прямо сейчас? Я же согласилась помочь Питеру с условием, что моей единственной целью будет установление личности выжившей жертвы. А Питер уверен, что девушку, которая лежит в больнице, зовут Мэри Энн. Следовательно, моя работа закончена, разве не так?
Ох, кого я хотела обмануть? Что бы Питер ни говорил и на чем бы ни настаивал, сомнения всё равно его гложут. Да теперь мне уже и не выбраться из этой заварухи. Волей-неволей придётся идти до конца.
Однако немедленно связываться с клиентом я не стала, спасибо, на сегодня мне хватило Филдинга. Опять спорить и что-то доказывать не было сил. И когда Питер позвонил днём на работу, я трусливо спряталась за Джеки, велев ей сказать, что меня нет.
Домой я попала в начале седьмого, и ещё из-за двери услышала, как заливается телефон.
— Давненько мы не виделись, — заявила моя соседка Барбара, когда я сняла трубку. — Если ты не занята, не пойти ли нам куда-нибудь поужинать?
— О, Барбара, я бы с удовольствием, но племянница пригласила на китайские яства. — Честное слово, соврала я из человеколюбия. Если бы сейчас Барбара проронила хоть слово о моем весе и холестерине, ей бы сильно не поздоровилось.
Я просто хотела посидеть дома и расслабиться. Налила себе бокал кьянти — а я очень редко пью в одиночестве, — сбросила туфли и забралась с ногами на диван. И в течение получаса, прихлёбывая вино мелкими глотками, ни о чем существенном не задумывалась, разве что о том, чем бы поужинать.
В лёгкой истоме я направилась на кухню, дабы приготовить себе "омлет из холодильника", как прозвала это блюдо Эллен, потому что готовится оно так: я бросаю на сковородку всё, что в данный момент найду в холодильнике, и заливаю яйцами. В тот вечер я обнаружила ветчину, пармезан, лук, зелёный горошек, кусочек красного перца и остатки курицы. Возможно, звучит не очень аппетитно, но на вкус не так уж плохо.
На десерт я слопала мороженое — которое определённо заслужила после всех сегодняшних треволнений — и размышляла, не ублажить ли себя «сникерсом», но телефонный звонок спас мою талию.
Дабы избежать объяснений с Питером, я подождала, пока включится автоответчик. Это был Филдинг. Беседовать с ним я испытывала ещё меньшее желание.
— До сих пор не слышал, что сказал твой клиент, — прорычал Тим. — Я уезжаю на выходные, но в понедельник жду голубчика у себя — в настроении пообщаться.
Последнее слово осталось за мной.
— Приятного отдыха, — огрызнулась я, когда Филдинг повесил трубку.
* * *Субботу я провела, откровенно бездельничая. Записи не просматривала. Питеру не звонила. И на его звонки тоже не отвечала. Не убирала квартиру, не читала и не высовывала носу из дома. Просто сидела перед телевизором с одиннадцати утра до полуночи — с перерывом на еду, сладости и прочие насущные потребности, — без разбора поглощая одну программу за другой. Думаю, с той же радостью я пялилась бы и на рекламу. Я словно отправила мои неповоротливые мозги в короткий — но крайне необходимый — отпуск.
В воскресенье утром я наконец извинилась перед Питером за долгое молчание, сославшись на нездоровье. (Уж не помню, чем я отговорилась: то ли пищевым отравлением, то ли болезнью легионеров.) Когда я поведала о позиции Филдинга, Питер не слишком расстроился. Очевидно, он был более или менее готов к тому, что его предложение отвергнут. Но когда рассказала об угрозах, Питер встревожился:
— Одно дело засадить в тюрьму меня, но ты здесь при чем?
— Не беспокойся, — ответила я, тронутая его заботой. Но поспешила добавить: — Однако он может доставить нам обоим неприятности. — И опять, наверное уже в сотый раз, попыталась уговорить Питера не упрямиться и рассказать полиции правду. Но он вновь упёрся и, рассыпавшись в извинениях, ответил отказом.
Днём позвонила Эллен. Минут пятнадцать мы обсуждали её подругу Гейл, которая через месяц выходит замуж, но Эллен на свадьбу не пригласила. Племянница, во-первых, пристроила Гейл на работу в своём универмаге, а во-вторых, когда жених сгинул на три месяца, дабы, как он выразился, "разобраться в своих чувствах", возилась с подругой, то и дело угрожавшей покончить с собой.
— Понимаешь, — объяснила Эллен, — поначалу я не очень-то и обиделась. Подумаешь, на свадьбу не пойду. Но потом узнала, что другую девушку Гейл пригласила, а они знакомы-то всего полгода. А мы с Гейл дружим семь лет!
Ещё четверть часа мы посвятили глубинному анализу, сообщать Гейл о чувствах. Эллен или промолчать. Было решено, что Эллен скажет ей что-нибудь, но уже после свадьбы, — это я так, если вам интересно.
Затем настал мой черёд плакаться. Я начала с так и не разрешённой загадки, касавшейся ссоры Мередит с Ларри Шилдсом. И закончила сногсшибательной новостью о том, что клиент мне лгал.
Эллен была потрясена. А когда я сказала, что Питер скорее обсудит своё алиби с полицией, чем со мной, она поначалу даже отказывалась верить своим ушам.
— Ты уверена, что правильно его поняла?
— Абсолютно.
— А вдруг ты его толком не расслышала?
— Исключается.
— И ты не знаешь, как его убедить не играть в кошки-мышки с полицией?
— Ума не приложу. Поверь, я пыталась, и не раз. Завтра опять попробую, но только потому, что у меня шило в заднице.
— А если пригрозишь отказаться от дела? — робко подсказала Эллен.
— Он и ухом не поведёт. По сравнению с запретом посещать больницу, — пояснила я, — лишиться моих услуг для него сущий пустяк. — И, вспомнив об аметистовом кольце, рассказала, как Питер пытался заключить сделку.
— А откуда взялось кольцо?
— Хороший вопрос. Хотела бы я знать!
— Почему бы не спросить Тима? — предложила Эллен.
— Потому что Тим — это уже не Тим, а разъярённый зверь!
Глава 28
Бывает, тревога лишает сна. Ворочаешься всю ночь с боку на бок, а заснуть никак не удаётся. А бывает, сон приходит, как спасение, стоит голове коснуться подушки. В воскресенье я отключилась почти мгновенно.
Из глубокого забытья меня вырвал отчаянный трезвон. Я открыла глаза, плохо соображая, где я и ночь сейчас или день. Снимая трубку, взглянула на часы — 6.47.
— Надеюсь, я тебя не разбудила, — осторожно произнёс знакомый голос.
Я резко села в постели.
— Что случилось, Эллен?
— Нет, ничего. Пожалуйста, не сердись за столь ранний звонок, но мне необходимо с тобой поговорить. Я, кажется, знаю, почему Питер не хочет признаваться, где он был в тот вечер.
— А подождать пару часов было невмоготу? — проворчала я. Не припомню случая, когда бы я была столь же критически расположена к моей любимой и единственной племяннице.
