Разговор начинал принимать слишком дружеский оттенок, и она сказала:
– Все это очень интересно, однако, если не возражаете, я хочу знать, что привело вас сюда.
– У меня для вас письмо от Катрин.
Эми взяла у него письмо, сломала печать.
– Почему она прислала письмо через вас?
– Ваша сестра боялась, что, если воспользуется услугами почты, вы оставите его нераспечатанным.
Ничего не ответив на это, Эми быстро пробежала две странички письма, потом перечитала внимательней.
– Здесь говорится, что она уезжает во Францию с некой вдовой. Вы знали об этом?
– Да, знал.
– Что ж, по крайней мере, она месяц или два будет вне досягаемости Ротема, хотя не знаю, чего я беспокоюсь. Из Испании приехала его жена, так что ему было бы не до Катрин.
– Вас ведь волнует не лорд Ротем, Эми? – спросил Роберт.
Что-то в его голосе насторожило ее. Бросив на него внимательный взгляд, она сказала:
– Маркус, то есть лорд Ротем, был моим хорошим другом, очень хорошим. Но это не значит, что я хочу, чтобы у моей сестры были с ним близкие от ношения. Катрин… она из тех девушек, что должны выходить замуж и создавать семью. Маркус уже несвободен, вот в чем дело.
Он странно посмотрел на нее.
– Что я сказала не так?
– Вам самой нужен кто-то, кто заботился бы о вас, Эми.
– Ах, вот в чем дело! Катрин прислала вас, чтобы вы спасали мою душу.
– Вы знаете, что это не так.
– Тогда она послала вас шпионить за мной? – Эми порывисто поднялась, прошла к буфету и вернулась с подносом, на котором лежала дюжина чеков на имя миссис Эми Спенсер.
– Кэт была бы довольна, увидев это. Она считает меня продажной женщиной. Да, конечно, я продажная женщина, и это тому доказательство. Она думает, что у меня тут бордель. Может, провести вас по дому, чтобы вы могли ей сказать, как она права?
– Как вы получили эти чеки? – просто спросил Роберт.
Он так смотрел на нее, что ей хотелось раскрыть перед ним душу, поделиться самым сокровенным. Попытка сопротивляться власти этих глаз, ответить дерзостью и тем поставить на место не слишком ей удалась.
– Я устраиваю вечера, – сказала она. – Джентльмены платят за честь быть моими гостями.
– Вечера, где джентльмены встречаются с женщинами, не являющимися их женами? – уточнил Роберт.
– Вечера, на которых они встречаются с моими подругами. Я не отвечаю за то, что они делают, когда покидают мой дом.
– Вы так считаете?
Укор, прозвучавший в его голосе, заставил ее покраснеть.
– Вы говорите, как моя тетя Беа. Она тоже была брюзгой, всем отравляла жизнь.
– И это вы называете жизнью? – скептически сказал он и повел рукой, подразумевая не только дом.
В горле у нее перехватило, вдруг захотелось плакать. Такого давно с ней не случалось, и она разозлилась. Захотелось сказать ему то же, что она говорила Кэт, – о своих роскошных нарядах и драгоценностях, о чувстве надежности, которое дают деньги, но слова не шли с языка.
– Я не таков, как ваша тетя Беа, – возразил Роберт. – И она не знала, что такое жизнь, тут вы правы. Она была занудой. Ей не следовало браться за воспитание двух юных девушек. Но это в прошлом. Вы взрослая женщина и можете выбирать, как вам жить.
– Так же, как Кэт, полагаю.
– Да, как Катрин. Почему бы нет?
– Вот те на! Вижу, у вас с Катрин нет секретов друг от друга. Наверно, вы думаете, что все знаете обо мне. Я не нуждаюсь в вашей жалости, Роберт Кордес. И ничего не хочу от вас. А теперь прошу меня извинить, я очень занята.
– Не уходите, Эми. Пожалуйста, давайте по говорим.
Ей надо было бы немедленно убежать, но что-то, она сама не знала что, удержало ее.
– О чем поговорить?
Он неопределенно пожал плечами.
– Ни о чем. Обо всем. Я плохо знаю Лондон и думал, вы покажете мне его. Может быть, на той неделе? Скоро мне предстоит уединение для духовных упражнений, которые назначил духовный наставник.
«Духовные упражнения? Духовный наставник?» Эти слова ужаснули ее. Она покачала головой.
– К какому же совершенству вы стремитесь?
Роберт вновь посмотрел на нее взглядом, рождавшим в ней ощущение, что он видит ее насквозь, и ужасное, ужасное чувство вины. Но тут же он улыбнулся, и у нее сердце перевернулось от этой улыбки.
– Вы полагаете, что у Господа есть чувство юмора?
Она озадаченно посмотрела на него. Роберт казался ей взволнованным. Когда он заговорил, голос его звучал необыкновенно искренне:
– Я думал, что радость более недоступна мне. Но, войдя в эту комнату, увидел вас и понял, что ошибся. Понимаете, я молился, чтобы Господь дал мне знак, что он действительно существует. И он внял моей мольбе. Я потерял веру, и Господь вернул ее мне, но я не ожидал, что это произойдет именно так. Вижу, вы испуганы. Я слишком тороплюсь? Простите меня, но я не умею ухаживать за женщиной. Вам придется научить меня этому, Эми.
Эми не сразу нашлась что ответить.
– Я не испугана, растеряна. Я знаю, кто я такая. Кроме того, я старше вас. Между нами ничего не может быть, нас разделяет пропасть. Не заглядывайтесь на меня, Роберт Кордес. Заглядывайтесь на кого-нибудь еще, помоложе, вроде Кэт.
Она резко повернулась и, едва сдерживая рыдания, бросилась из комнаты.
Спустя несколько минут Эль Гранде покинул Дом, причем не через парадную, а через заднюю дверь, чем изрядно удивил швейцара. Прежде чем выйти, он бросил быстрый взгляд по сторонам, а идя по улице, несколько раз оглядывался, чтобы убедиться, что никто за ним не следует.
Он заставил себя не думать об Эми и сосредоточился на Катрин и ее задании.
Самонадеянность подвела его. Он никак не ожидал столкнуться с Ротемом. Карузерс сообщил ему, что граф и Катрин находятся на пути в Уорвик-шир. Должно быть, что-то задержало их отъезд. В следующий раз он сперва удостоверится, что их нет в городе, прежде чем возвращаться в Лондон.
Никакой слежки за собой он не обнаружил и на Черинг-кросс кликнул кеб. Роберт откинулся на сиденье и закрыл глаза, снова возвращаясь мыслями к Эми.
13
Маркус вернулся домой разозленный. Он не только потерял из виду Эль Гранде, но и не нашел у модистки Катрин. Ради ее безопасности он должен был в каждый момент знать, где она находится, а Катрин грубо пренебрегла этим.
Войдя в холл, Маркус услышал доносящийся сверху, из гостиной, громкий смех, смех Катрин. В первое мгновение он почувствовал облегчение, потом вернулась злость.
Перепрыгивая через две ступеньки, он взбежал по лестнице наверх и услышал мужской голос. Она нарушила еще одно правило – никого не принимать, когда его нет.
Он вошел в гостиную и увидел Тристама и их кузена Дэвида. Они сидели с бокалами в руках и, как ему показалось, когда он бросил взгляд на графин на столике у стены, приканчивали его лучший щерри. Тристам сидел молча и затуманенным взором смотрел на Катрин, которая вовсю кокетничала с Дэвидом.
