Вопрос от Маниши:
Возлюбленный Ошо,
Если я понимаю его верно, Хьюберт Бенойт, похоже, считает, что нет необходимости в мастере, чтобы учиться позволению. Он пишет:
«Я нуждаюсь в мастере, чтобы научиться движениям, которые я хочу совершить своим телом, но мне не нужно учиться, как расслабить свои мышцы. Я нуждаюсь в профессоре философии или поэзии, чтобы научиться наиболее точному или красивому мышлению; я не нуждаюсь в таком учителе, если хочу научиться не думать».
Пожалуйста, прокомментируй.
Маниша, содержание утверждения Хьюберта Бенойта абсолютно верно, но на практике этого не происходит. Верно, что если ты хочешь научиться философии, тебе нужен профессор, а если не хочешь учиться, тебе не нужен профессор. Он забыл одну вещь, и вот она: вы уже изучили философию; что теперь делать с этой философией? Вам понадобится профессор, чтобы помочь избавиться от этой философии. Практически, никто не является не обусловленным, следовательно, потребуется кто-то, чтобы указать, что ваш ум обусловлен, а обусловленный ум не может знать истины.
Поэтому, в содержании он прав, но на практике он просто философствует. Он понимает дзен интеллектуально, возможно, он написал самый полный трактат по дзен, но сам он не практиковал того, о чем он пишет.
Практика это явление, совершенно отличное от обучения. Нужно будет объяснять вам, как расслабиться, хотя вы и не нуждаетесь в этом. Но если вы не нуждаетесь — согласно этому человеку, который пространно описал дзен... Если никому не нужно расслабиться, если никому не нужно объяснять, как расслабиться, почему же люди напряжены? Если никому не нужно объяснять, как разучиться, тогда почему нет невинных людей? На практике вещи видны совершенно под другим углом.
Я соглашусь с ним философски, но я знаю практически — вам нужно рассказывать, как расслабиться. Вам нужно объяснять, как разучиться. Вам требуется мастер. На самом деле, необходимости нет, потому что вы будда. Но кто напомнит об этом вам? Вы не помнили этого так долго, что привыкли к мысли, что вы не будда.
Маниша, даже прекрасные вещи могут быть высказаны, но всего лишь в свете интеллектуального понимания. Это не является опытом Хьюберта Бенойта. Его интеллектуальное понимание ясно, но ему недостает экзистенциального переживания.
Теперь время Сардара Гурудаяла Сингха. После такого количества философии нужно посмеяться...
Понедельник, ясное утро, пригород Санта-Банана в Калифорнии. Готовый к приему своего первого пациента специалист по новейшей суперхирургии, доктор Декапитат. Доктор Декапитат оглядывает свой современный, оборудованный по последнему слову техники, компьютеризованный, хромированный кабинет, нажимает кнопку, и заходит его первый пациент, Порки Пок.
— Доктор! — восклицает Порки, его голова забинтована.
— Ах! Не рассказывайте мне, — кричит доктор Декапитат. — Ваша голова!
— Это невероятно! — восклицает Порки. — Как вы узнали?
— Я мог бы сказать сразу же, — отвечает доктор Декапитат. — Я занимаюсь этим делом уже тридцать лет!
Затем доктор возится с какими-то выключателями и кнопками на своем компьютере, и восклицает:
— В этом нет сомнений — у вас разламывающая голову мигрень.
— Просто невероятно! — говорит Порки. — Я страдаю от нее всю свою жизнь. Вы вылечите меня?
— Ладно, — говорит Декапитат, сверяясь с экраном компьютера, — может, это прозвучит слишком решительно, но есть всего один способ, которым я могу помочь. Я должен буду удалить ваше левое яичко.
— Боже мой! Мое левое яичко? — восклицает Порки. — Ладно. Я сделаю что угодно, лишь бы прекратить эту головную боль.
Итак, неделю спустя Порки Пок вываливается из частной операционной Декапитата, распрощавшись со своим левым орехом, но чувствуя себя, как новорожденный.
— Она пропала! — кричит Порки, пытаясь пританцовывать, но обнаруживая свои движения резко ограниченными болью. — Моя мигрень пропала!
По этому поводу Порки отправляется в ателье Мойши Финкельштейна, чтобы заказать для себя новый гардероб.
Мойша бросает один взгляд на Порки и говорит:
— Вам нужен пиджак сорок второго размера.
— Точно! — восклицает Порки. — Как вы узнали?
— Я мог бы сказать сразу же, — отвечает Мойша. — Я занимаюсь этим делом уже тридцать лет. Вы носите брюки тридцать шестого размера, длина штанины тридцать четыре дюйма.
— Изумительно, — восклицает Порки. — Это невероятно. Вы абсолютно правы!
— Конечно, я прав, — отвечает Мойша. — Я занимаюсь этим всю жизнь. А туфли у вас тридцать девять с половиной.
— Невероятно! — кричит Порки. — Именно так и есть.
— А еще, — продолжает Мойша, — вы носите четвертый размер нижнего белья.
— Нет, — отзывается Порки. — Вы ошиблись. Я ношу третий размер.
— Этого не может быть, — перебивает Мойша, приглядываясь внимательнее. — Вы носите четвертый размер нижнего белья.
— Ах, нет, — говорит Порки. — Всю свою жизнь я носил третий размер!
— Ладно, — соглашается Мойша, — можете носить третий размер, но это вызовет у вас чудовищную мигрень!
Однажды на маленьком греческом острове Крит епископ Кретин навещает старую миссис Метакса, свою последнюю прихожанку.
— О дорогой, — восклицает старая леди Метакса, обмахиваясь веером и чувствуя дурноту. — Я так беспокоюсь, ваше святейшество. Вся наша конгрегация исчезла. Только я и вы остались — что же нам делать?
— Не беспокойся, дитя мое, — отвечает Кретин, наливая старой леди чай. — Ничего не может случиться с нами. Бог позаботится о нас.
И тут же в комнате запахло дымом, и снизу послышался крик:
— Пожар! Пожар! Спасайся, кто может! Долго не раздумывая, епископ и старая миссис Метакса вскакивают и бегут к окну, как вдруг громадные языки пламени охватывают квартиру. Они вылезают из окна десятого этажа и повисают там, вцепившись пальцами в подоконник и зовя на помощь.
Но лишь только пламя приближается, в тот же миг старый Санта Плато — греческий православный ангел — появляется перед двумя добрыми христианами, покачиваясь в воздухе.
— Я могу выручить вас из беды, — возвещает древний ангел. — Я могу исполнить по одному желанию каждого из вас — можете выбрать, где вы хотели бы оказаться!
Миссис Метакса тут же выкрикивает:
— Ах! Я хочу пребывать в мире и покое у церкви Благословенной Кровоточащей Девы!
— Воля ваша, — говорит старый Санта Плато, кивая головой. — Если таково ваше желание! И — бабах! — новое надгробие появляется на церковном кладбище, с надписью «Покойся с миром миссис Метакса».
Потом Санта Плато оборачивается к епископу Кретину. — А что у вас, епископ? Где бы вы хотели очутиться?
Как раз в этот момент вверху пролетает птичка, и помет попадает прямо в глаз епископа Кретина.
— Проклятье! — восклицает Кретин. — Черт бы меня побрал!
Как-то днем в закусочной Салли Саперштейна зазвонил телефон.
— Это Салли, — говорит Салли, поднимая трубку.
— Алло, — говорит голос на другом конце. — Это ты, Салли?
— Да, — отвечает Салли, — это Салли.
— Что-то не похоже на Салли, — говорит голос.
— Да ладно, — отвечает Салли, — это же я — Салли Саперштейн!
— Ты уверен, что ты Салли? — спрашивает голос.
— Уверен я, уверен! — отвечает Салли, глядя в зеркало. — Это я — это Салли!
- Гм, — продолжает голос, — я хочу говорить с Салли — Салли Саперштейна, пожалуйста.
- Эй! — кричит Салли. — Это я, идиот! Это Салли!
— Да? — спрашивает голос, — Это правда Салли?
— Да! Господи! — кричит Салли. — Это Салли!
— Ладно, послушай, Салли, — говорит другой голос, — это Мойша. Одолжишь мне сотню долларов?
— Ладно, — говорит Салли, — я передам Салли, когда он придет!
Ниведано...
Ниведано...
Будьте безмолвны...
Закройте глаза... и почувствуйте свои тела совершенно
застывшими. Это подходящий момент, чтобы войти внутрь.
Соберите всю свою энергию... соберите все свое сознание. И
устремитесь к центру своего существа, который находится на
два дюйма ниже вашего пупка внутри вашего тела, с такой
настоятельностью, как будто это последний момент вашей
жизни.
Глубже и глубже... Быстрее и быстрее...
По мере вашего приближения к центру своего существа великое безмолвие будет нисходить на вас, и великий свет, точно пламя, возникнет из самого центра вашего существа. Это пламя, этот огонь и есть ваша вечная природа. Это и есть ваше изначальное лицо.
Единственная вещь, которая требуется, чтобы идти все глубже и глубже в центр, это свидетельствование. Свидетельствуйте, вы не есть тело. Свидетельствуйте, вы не есть ум. Свидетельствуйте, вы есть только свидетель, чистое осознание, символизируемое Гаутамой Буддой. В этот момент вы — будда. Следующий момент — это зависит от вашего вспоминания. Вы можете помнить и никогда не забывать этого. Зависит от вас — жить убогой жизнью ума или счастливой, умиротворенной, радостной жизнью не-ума. Свидетельствование — вот секрет. Сделайте его глубже...
