– Святая Богородица, как хорошо!
Элайза замерла.
Принцу казалось, что он слышит вокруг себя легкое постукивание. Как будто развеялись злые чары.
– Если бы у меня было что-то теплое, чтобы накрыть мое израненное тело и вернуть ему гибкость, миссис Фонтейн, – проговорил он.
Ее глаза тревожно распахнулись. Она практически оттолкнула его руку. Он шокировал ее. Или она сама шокировала себя?
Филипп шокирован не был. Однако, несмотря на это, его первым желанием было спасти ее.
– Благодарю вас, – отрывисто проговорил он. – Это поможет, а ведь я уже начал думать, что помочь мне не может ничто.
– Я рада, – так же отрывисто сказала Элайза. – Вы сможете сами растирать больную руку левой рукой. Я уверена, в скором времени вы заметите улучшение.
– Я уже привык сам растирать больную руку, – заметил принц.
Элайза оцепенела.
А потом Ла Вей стал свидетелем одного из самых яростных противостояний, какие он когда-либо видел. Уголок ее губ с одной стороны приподнялся. Принцу показалось, что этот приподнятый уголок подтащил за собой и второй. Но Элайза уронила голову, прежде чем он успел увидеть ее улыбку. Она несколько раз глубоко вздохнула.
Когда она снова подняла голову, ее лицо было мрачным и спокойным. Правда, оно довольно сильно порозовело. Ла Вей представил себе изумительное зрелище: Элайза, спотыкаясь, спускается по лестнице, а оказавшись на нижней ступеньке, где он не может слышать ее, наконец дает себе волю и разражается громким хохотом.
– Отправить письмо вашей сестре завтра, лорд Ла Вей?
– Да, благодарю вас, миссис Фонтейн. Возьмите его с собой, пожалуйста.
Элайза вскочила на ноги так быстро, что едва не опрокинула коричневый стул.
– А теперь мне лучше поспешить на кухню, – сказала она. – Кажется, что-то горит.
Это еще мягко сказано. Ему так и хотелось заметить, что горят его чресла, но в таком случае он мог бы никогда больше не увидеть ее.
Элайза с такой скоростью выбежала из комнаты, что в воздухе поднялся вихрь.
Ла Вей смотрел ей вслед.
Он не спускал глаз с двери еще долгое время после того, как она ушла, а потом яростно встряхнулся и нахмурившись, оглядел комнату. Надо бы зажечь еще одну лампу – что-то тут темновато.
Филипп опустил глаза на свою руку, согнул ее. Странно было вернуть руку себе. Это нелепо, но у него было такое чувство, будто его рука отныне принадлежит ей.
Глава 13
Элайза не смеялась.
Признаться, если бы по пути вниз ей попалась под руку вазочка, которую можно бросить в стену, она бы сделала это и получила удовольствие от того, что та разлетелась на кусочки.
– Почему, почему, почему?! – Она широким жестом обвела рукой потолок – в точности как Ла Вей. И снова забормотала: – Зачем делать так, чтобы я почувствовала себя женщиной, чтобы я чувствовала его мужчиной, испытывала его обаяние, получала удовольствие от прикосновений к нему? Почему мне должно казаться, будто я касаюсь пламени, почему я должна испытывать искушение? Я ведь для него – всего лишь игрушка, с которой можно проводить время, пока он не вступит в какой-нибудь великолепный брак или не даст себя убить! А я – не – хочу – чтобы – меня – это – беспокоило. Я не настолько слаба. Мне не нужен никто, кроме Джека.
Высказав все это небесным существам, которые одни только и могли ее слышать, Элайза взбодрилась.
Чему она отдала бы предпочтение? Чтобы он ринулся в какое-то опасное предприятие или оказался в объятиях женщины, равной ему по положению?
Очень ли плохо предпочесть первое?
Элайза неудержимо засмеялась над собой. Беда в том, что… когда она прикасалась к нему, он был воплощением хаоса и покоя одновременно. Ничто никогда не казалось ей более правильным. Ничто никогда не казалось ей более неверным.
И… какое же наслаждение – прикасаться к нему! Жар его кожи, грубая элегантность его рук, покрытых шрамами и мозолями. Какого огня мысли о них добавят к ее ночным грезам, когда ей будет трудно заснуть?
Она знала, что могут делать мужские руки, если они свободно двигаются по женскому телу. Воспоминания об этом были как отрезвляющие брызги холодной воды в лицо, в которых она так нуждалась.
Элайза остановилась и сделала глубокий вдох, пока ее мечущиеся из стороны в сторону чувства обретали равновесие.
Она почувствовала себя немного лордом ла Веем, потому что двигалась скованно и избегала резких движений, словно для того, чтобы не растревожить рану. Элайзе подумалось, что теперь она понимает его грошовую смету расходов. Этот человек заботился обо всех и обо всем вокруг, кроме себя.
Она опустила глаза на письмо, которое держала в руках, адресованное Мари-Элен.
Замерев, Элайза задумалась и пришла к выводу, что в послание необходимо добавить еще пару предложений – она сможет с легкостью дописать их в своей комнате.
И еще она решила, что обеспечит лорда ла Вея теплыми вещами, чтобы он смог прикрыть свое израненное тело.
– Ба-а-а! – крикнул тем вечером Джек вместо приветствия. И ткнул в нее сложенными в рожки пальцами. – Сегодня я встретил ангела – ну хорошо, она будет ангелом – по имени Колетта.
– Что ж, и тебе тоже «Ба-а-а!». Мы все когда-нибудь станем ангелами, мой золотой.
– Все, кроме меня, – заявил Шеймус, немного запыхавшийся после обычной погони за Джеком.
– Вы еще не умерли, мистер Дагган. Но та новость, которую вы мне принесли сегодня, может открыть вам дорогу в рай. Джек, ступай в дом и скажи Китти или Мэри, чтобы они дали тебе пирожок до…
Мальчик в мгновение ока метнулся вверх по лестнице.
– В доме викария появились новые цветы, но вместо них я принес вам новость, – тут же сообщил Шеймус.
Элайза закрыла глаза и сложила ладони перед грудью, вознося молитву.
– У мудрецов будут лакеи. Миссис Снид эта идея очень понравилась. Она считает, что это добавит нотку элегантности, к тому же у нее есть сын-торговец, который снабдит нас тканями, тесьмой, ну и так далее. Она очень любит хвастаться сыном и говорит, что я тоже в один прекрасный день смогу чего-то достичь. В общем, достаточно будет сказать, миссис Фонтейн, что мне сегодня пришлось пострадать по вашей вине.
– О?! – воскликнула Элайза и облегченно опустилась на ступеньку. – Думаю, им надо будет остаться в собственных туфлях. Но чулки… Я хочу сказать: спасибо вам, Шеймус.
– В «Постлетуэйтс Империум» есть шелковые чулки, – сказал Шеймус. – Для леди. Возможно, и для мужчин тоже.
Элайзе нетрудно было догадаться, откуда ему это известно. Едва ли она сможет выкроить достаточную сумму денег из сметы ла Вея на шелковые чулки для лакеев, даже если будет изворачиваться и экономить. Им обоим было известно, как дороги чулки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
