— Да понял я, понял! — крикнул Саймон, когда дельфин пошел на десятый круг. Филипп наконец угомонился. В полуметре от меня вынырнула его довольная, улыбающаяся физиономия. Саймон погладил его и огромная серая туша взмыла вверх, поднимая фонтаны брызг. Через минуту вода успокоилась, а Филипп исчез.
— Что значат эти танцы? — спросила я, когда мы вышли из моря. Солнце ярко освещало безлюдный пляж около нашего дома, в воздухе разливались волнующие запахи весны. В ожидании ответа я выжимала волосы, которые всего за несколько месяцев отросли ниже пояса.
— Филлип сообщил мне кое-что важное. Сейчас я буду звонить твоим родителям, завтра они должны быть в Сочи! — сообщил любимый, подхватывая на руки Адриана. С обоих ручьями текла вода.
— А что случилось? Почему такая срочность? — я настороженно замерла на теплой гальке.
— Дело не терпит отлагательств. — влажные чувственные губы любимого растянула улыбка — В субботу наша свадьба!
Я потеряла дар речи. На долю секунды засомневалась: верно ли я поняла? Ведь мы уже расписались, зачем нужна свадьба? Даже родители, которые настаивали на церемонии, удостоверившись, что я теперь законная жена, успокоились. Они почему-то уверены, что штамп в паспорте убережет меня от всех бед и напастей. Я же слишком сильно изменилась за последние месяцы, чтобы мечтать о пышной свадьбе. Девочки, которая представляла себе, как пойдет в белом платье под руку с женихом по Красной площади, больше не было.
— А что такое свадьба? — голосок Адриана звенел от любопытства, синие глазки широко раскрылись. Стало ясно: я не ослышалась.
Любимый повернул к малышу серьезное лицо с темными слипшимися ресницами.
— Свадьба — это когда много гостей и твоя мама в красивом платье.
— Я видел! — сообщил сын.
Вот как! Оказывается, вопрос с моей свадьбой — дело решенное. Мы уже давно поняли, что в отношении Адриана Грасини ошиблись только в одном: он видел будущее не за несколько часов, а за несколько дней. Так что сомневаться не приходилось, церемония будет.
— Свадьба красиво! Там такие… Такие… — малыш замер с открытым ртом и поднятыми вверх руками, не зная как объяснить, что именно он видел.
— Не надо рассказывать! — попросил Саймон — Я хочу сделать маме сюрприз.
— А что такое сюрприз? — опять озадачил нас Адриан. Вода с его волос уже стекла, легкий ветерок играл с каштановыми завитками.
— Это что-то неожиданное, о чем ты не знаешь… — я задумалась, как объяснить значение этого слова малышу, который видит будущее?
Хулиганская улыбка вспыхнула на лице Саймона. Не успела я опомниться, как Адриан взмыл вверх, надо мной сверкнули маленькие пяточки.
Когда Саймон поймал сына, оба хохотали.
— Понял теперь, что такое сюрприз? — Саймон крепко прижал малыша к себе. Адриан в полном восторге лупил кулачками по мускулистым, словно выточенным из мрамора плечам, и вопил что есть сил:
— Сюрпри-и-из!!!
Вернувшись домой, я заняла свою любимую позицию на белом диване в холле. Напротив большого окна мне всегда хорошо думалось. Сейчас через стекло было видно, как наш сад оживает после зимы. Все было влажным и свежим, листья только начали проклевываться, двор окутала легкая зеленоватая дымка. Из детской доносился звонкий голосок сына, который муштровал своего солдатика. В соседней комнате Саймон разговаривал по телефону с мамой. Я не могла разобрать слов, любимый говорил тихо, как заговорщик.
Но напрасно я пыталась сосредоточиться и собраться с мыслями. Предстоящая свадьба всколыхнула во мне все, что я старательно отодвигала на задний план, о чем старалась не думать. Воспоминания хлынули через меня. Я припомнила, как несколько месяцев назад родители впервые увидели Адриана. Я ожидала от мамы чего угодно — слез, истерики, испуга. Но она лишь опустила глаза и произнесла очень тихо:
— Чего-то такого я все это время ожидала. — и тут же негодующе заявила папе — Вот видишь, Дима! Я же говорила! — как будто отец виноват в том, что мой малыш, шести месяцев от роду, выглядит как двухлетний, а сама я сильно изменилась. Впрочем, стоило маме взять Адриана на руки, как все тревоги и вопросы отошли на второй план, он покорил ее сердце мгновенно.
Но неужели родителям предстоит каждые несколько месяцев переживать шок? Как они воспримут то, что Адриан уже вовсю разговаривает?
А Машка? Вспомнив, что моя московская подруга ожидает увидеть полугодовалого младенца, я беспокойно заерзала на диване, ощущая себя нашкодившей школьницей. Опять придется врать, оправдываться, что-то придумывать…
Если бы сейчас рядом со мной была Александра, она легко рассеяла бы все сомнения! Но едва я подумала о ней, сердце привычно заныло, словно я расковыряла застарелую болячку. После того, как Антон выздоровел и уехал в Москву, морская перебралась в Грецию. Каждый вечер я ложилась спать с надеждой увидеть ее. И каждое утро просыпалась с чувством разочарования. Я даже не могла позвонить ей: Александра все время проводила в море. Конечно, я понимала, что для нее это лучший способ обрести равновесие, но мне очень ее не хватало. Дом казался пустым без ее звонкого смеха, раскиданных повсюду платьев, валяющегося под ногами включенного планшетника.
Без особой надежды я набрала ее номер. Абонент как и всегда был недоступен. Настроение упало — я не представляла свою свадьбу без Александры.
Четвергг
Утром я проснулась от восторженных возгласов родителей и истошного крика Адриана, Он еще вчера знал об их приезде и с утра пораньше караулил в холле. По звукам, доносившимся снизу, я могла представить, что там происходит: сейчас сын висит на шее у дедушки, а бабушка вытаскивает из сумки многочисленные подарки. У меня еще есть пять минут, чтобы поваляться в постели и подвести итоги вчерашнего дня — решила я. Итоги, прямо скажем, неутешительные. Свадебного платья нет, к предстоящему торжеству не готово абсолютно ни-че-го!
— Полиночка! Детка, иди сюда скорей! — звонко крикнула мама снизу.
Я соскочила с кровати и, наспех одевшись, спустилась в холл. Адриан показывал отцу добытого им в море солдатика, Саймон с загадочным лицом шептал что-то маме. Когда родители увидели меня, объятья, ахи и охи пошли по второму кругу.
— Полиночка, ты еще выросла или мне кажется? — мама вдруг отступила и встревожено смерила меня взглядом. Кажется, она боялась, что я начну расти так же быстро, как Адриан, и превращусь в уродливого великана.
— Люди до двадцати пяти лет растут, это нормально. — пробурчал папа. Наверное, в Москве они не раз обсуждали произошедшие во мне изменения. Мама тем временем уже переключилась на другое:
