правда легла спать голая. Не рассчитывала, что Витя вернётся сегодня и заявится к ней за утешением. Хорошо, что он пришёл не слишком рано, а то последствия могли быть куда более серьёзными, чем нелепые пьяные поползновения.
– Хочу… – пьяно протянул Витя.
– Ты отвратителен, знаешь же, что я не люблю, когда ты перебираешь.
– Вика, – протянул он, – я всё-таки твой муж.
– Муж-груш… – с злостью передразнила она, – шёл бы ты в гостиную.
– Я там уже был, – фыркнул он, наконец, оставляя своих жалкие попытки обнять жену. – Папа сказал мне подняться к себе.
– Папа сказал, – снова передёрнула Вика.
Может, в иной раз она бы и промолчала, но сейчас сарказм так и сочился из её уст.
– Вик, ну не издевайся. Ты же знаешь мою ситуацию.
– Твоя ситуация была понятной и прозрачной, пока ты не решил доказать Роману Сергеевичу, что ты мужик. Потом это стало нашей общей проблемой.
– Это не я решил, это он так попросил.
– Приказал, ты хотел сказать.
– Приказал, – согласился Витя, закрывая лицо руками и всхлипывая. Ему самом было тошно. Вот он и напился. Снова. А пока напивался, думал, что лучше бы оставался в Европе, подальше от всего этого дерьма. Так было безопаснее. – Он и сейчас сказал, что я должен подняться к тебе и быть мужчиной. Иначе…
Вика, которая уже, было, отвернулась, от расклеивающегося на глазах мужа, замерла. Если бы Витя не был так занят собой, он бы заметил, как напряглась её спина, повёрнутая к нему.
– Иначе… – подтолкнула его Вика закончить мысль.
– Иначе ему придётся… как тогда… повторить… – путался в мыслях он, – урок…
Вика зажмурилась сильно-сильно, пытаясь внушить себе, что слёз на сегодня достаточно. Но образ Ерохина, сидящего в углу их спальни и наблюдающего за тем, как его сын проходит тест на мужественность, кажется, прочно осел в сознании.
В ту ночь ей ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и отвернуться. И она не была уверена, что готова ещё раз пройти через подобное унижение. Или разбираться с последствиями, которые возникли у неё в прошлый раз.
* * *
Антон застёгивал верхние пуговицы рубашки и смотрел на шею, удостоверяясь, что на ней не видно никаких следов их вчерашней с Викой страсти. Вроде, всё было чисто.
Вчерашний вечер выдался довольно трудным для них обоих, но его завершение с лихвой компенсировало тяжёлый разговор.
Однако выражение лица Шереметеву было всё сложнее контролировать. На нём застыло напряжение, когда он спустился в гостиную на завтрак. Ему совсем не хотелось сталкиваться и находиться в одной комнате с дядей, но тот, как назло, был внизу.
Может, Антон бы и сдержался, если б не разговор, который вёл Роман с кем-то по телефону.
– Да, да… поверьте, она стоит всех денег. Конечно… будет у вас… на две или три фото сессии… как скажете. Очень хорошая девочка. Строптивая, конечно, но мы договоримся.
То, что Ерохин обсуждал Викторию, как какую-то племенную кобылу, как вещь, как личную куклу, которую мог по-своему усмотрению сдавать аренду за установленную цену, взбесило Антона.
Поэтому, когда дядя закончил разговор, и, посмотрев на него, начал своим полублагодушным тоном:
– Антоша, ты чего вчера не посидел с нами? Меня не было дома несколько недель. Мне не хватало семьи…
Шереметев не сдержался. Просто больше не мог выносить этого спектакля. Выбил телефон из руки дяди и схватил того за лацканы пиджака. Тина завизжала, не ожидая такого поворота. Графин с апельсиновым соком и стаканы со льдом рухнули на пол со стола, когда Антон задел их, толкая дядю к стене.
Он даже не понял, как это сделал. В голове лишь мелькнуло обещание сдерживаться, которое он дал Виктории.
Но он больше не мог. Видит Бог, он теперь слишком много знал, и ситуация стала совсем невыносимой.
Тина всё кричала и кричала, что он сломает Роману шею. И точно, лицо Ерохина поменяло цвет, было похоже, что владелец особняка ещё чуть-чуть и потеряет сознание.
Антон тогда подумал, что, если дядя действительно отключится, он и пальцем о палец не ударит, чтобы его спасти. Пусть тут сами разбираются.
На полной скорости в гостиную влетел Витя. Он был пьян, шатался и, в целом, с трудом стоял на ногах. Но сил вцепиться в Антона и оттащить его от отца, у него хватило. Видимо, свою роль сыграл адреналин. К воплям Тины присоединились всхлипывания и причитания Юли.
Шереметев окинул взглядом комнату и увидел Викторию. Растрёпанную, в натянутом наспех халате. Бледную и испуганную.
Её ужас слегла отрезвил его.
В её глазах была немая мольба. Взглядом она просила его молчать, прекратить скандал, подумать о ней, подумать о Лёве, вспомнить, о чём они вчера так долго и так тягостно говорили.
Да, спонтанная атака на Ерохина не была выходом, но стоило Антону подумать, что дядя измывался над Викой практически тринадцать лет, как глаза накрывала красная пелена ярости. Был ли у Романа предел? Он должен получить по заслугам. Только если Антон начнёт прямо сейчас обвинять его, Вика никогда ему этого не простит. А терять её он точно не хотел.
В этот момент в гостиную влетел Лёва, он со всех мальчишеских сил врезался в Антона, отталкивая того подальше от «отца». Затем рухнул на колени рядом с Романом, лежащим без сознания.
– Что ты сделал с папой? – сердито потребовал он ответа.
Антон поднял руки, показывая, что он безопасен и больше ничего не предпримет. Лишь долгий тяжёлый вздох помог ему успокоиться.
Алиса подошла к Лёве и потянула его прочь из гостиной. А напряжённые домочадцы наступали на Шереметева, буквально выдавливая его из комнаты своей массой. За их плечами он видел притихшую Викторию. Она куталась в свой халатик и бросала на него печальные взгляды. Снова беспомощная. Снова измученная. Снова потерявшая надежду.
Он развернулся и вышел в кухню, Виктор поплёлся за ним, слегка пошатываясь, потирая заросшие щетиной подбородок и щёки. Кажется, он даже слегка протрезвел от шока. Вика незаметно зашла следом за мужем.
– Что, на хрен, с тобой не так Антон? Отвечай!
Но Шереметев молчал и качал головой, только сейчас понимая, что натворил своей несдержанностью.
– Отец даже не успел отреагировать. Ты, твою мать, просто набросился и почти придушил его.
Виктор сложил руки на груди и прислонился к стене. Антон бы и его как следует приложил. Брат был виновен не меньше, чем дядя.
– Иди приведи Романа Сергеевича в чувства, – бросил Антон вместо объяснений.
– Нет, я хочу получить ответ – за что! – подвыпившим,
