поцелуй и лёгкое прикосновение Вики к его груди и плечам вызвали у него стон. Он припал к её сладким манящим губам, и они с лёгкостью нашли подходящий ритм. Прерывались лишь только на короткие вздохи. Он чувствовал привкус её солёных слёз и экзотический аромат шампуня, заполнивший кабину. Он мог бы подхватить Вику под ягодицы, прижать к стенке и насадить на себя, а потом трахать так сильно, что вся горечь и вообще любые мысли вылетели бы её из головы. Да, и их всё равно бы никто не услышал.
– Ты уже представляла нас здесь, когда раньше принимала душ? – целуя гладкую шею, спросил Антон.
– Да.
– Фантазировала, как я тебя трахаю?
– Да.
Вика была лаконична в своих ответах, но не забывала прижиматься к крепкому натренированному телу Шереметева. И когда его рука скользнула между её бёдер, чтобы коснуться мягкой и влажной кожи, а затем накрыть киску, она решила, что вообще не сможет ничего внятного ответить, кроме короткого «да» на любой из вопросов Антона.
Двумя пальцами он рисовал узоры вокруг клитора, словно ставил тире и точки, затем погружал их внутрь её тела снова и снова, повторяя одни и те же манипуляции.
Вика дрожала и тихонько всхлипывала. Антону хотелось не сдерживаться и пометить её следами поцелуев и укусов, тем более её беззащитный изгиб шеи, аккуратная небольшая грудь и красивая линия плеч манили его.
– Обними меня за шею, сожми меня ногами и держись, – приказал Шереметев, поднимая Вику так, чтобы она обернула ноги вокруг его талии.
Она с точностью сделала так, как он сказал, потому что в этот момент ей не нужно было ничего больше, кроме Антона. Ей хотелось чувствовать его член в себе, а губы во всех местах, до которых он будет способен дотянуться.
Его кожа была горячая, а стала ещё горячее под струями душа, он был и твёрдый, и гладкий, и Вика практически умирала от желания, вцепиться в него, вжаться, раствориться в этом мужчине до предела.
Она почувствовала, как головка члена слегка вошла в неё, а потом сразу обратно. Вика сильнее сжала ноги, не желая оттягивать этот момент, но у Антона словно были свои планы. Он будто никуда не торопился, как если бы их не могли ни услышать, ни поймать за запретным занятием. Она не была уверена, что сделал бы Роман, если бы узнал, чем она тут занимается с его племянником. А Витя… Витя, скорее всего, развернулся бы и вышел. Только не было бы гарантий, что он не побежал бы жаловаться папочке.
Впрочем, не об этом ей сейчас хотелось думать. Не об этом.
Она думала только о том, что Антон сдерживал себя. Продолжая проникать в неё на какие-то грёбанные сантиметры и сразу выходить обратно. Снова туда. И снова обратно.
Она приоткрыла глаза и поймала его дикий взгляд.
– А ты можешь быть нетерпеливой и мне это нравится, – его рука зарылась в её влажные волосы на затылке и с силой сжала, запрокидывая ей голову и открывая шею. – Видела бы ты сейчас себя, – покусывая кожу, прошептал Антон, – полной желания, сжимающейся вокруг меня, исходящей влагой.
Вике даже не верилось, что чуть больше часа назад они занимались сексом. Тогда это было похоже на лёгкое сумасшествие, а теперь… теперь он шептал ей эти грязные словечки и её это заводило.
Это была её последняя мысль, потому что в следующую секунду Антон с силой ворвался в неё, и она поняла, что он отпустил себя. Его сильные толчки приходили один за другим, она едва успевала вдохнуть воздуха. И сама того не желая, застонала. Пыталась крепко стиснуть зубы и заткнуться, но тщетно.
Кажется, его руки были повсюду, блуждали, где им угодно, пока он довольно жёстко трахал её.
За секунду до того, как она была готова кончить, Антон вышел из неё и прошептал.
– Э… нет, не так быстро, милая.
– Я больше не могу.
– Можешь.
– Но…
– Я же могу сдерживаться.
– Но…
Её «но», потонуло в жалостливом всхлипе, когда он снова принялся вдалбливаться в неё, приговаривая:
– Не… смей… кончать… без… меня…
– Пожалуйста, пожалуйста.
Кажется, она опустилась до мольбы. И, кажется, ему это нравилось. Он словно бы потерял всю свою сдержанность и превратился в зверя, чтобы вонзаться и вдалбливаться в неё бесконечно, рассылая миллиарды острых уколов по всему телу. Его ладони крепче сжали её ягодицы, и он начал врываться настолько сильно, что любые ясные мысли вылетели из Викиной головы. Она слышала, как он сам вздрагивал и стонал, прижимая её к стене, чувствовала, как бешено стучит его сердце прямо напротив её сердца. Ей оставалось лишь закрыть глаза и провалиться в блаженную пустоту, где не существовало ничего, кроме их затихающих движений.
Когда Вика очнулась, она поняла, что сидит в облаке пара на коленях Антона на полу душевой кабины, сверху на них по касательной падает вода. Шереметев откинул голову и закрыл глаза. Его лицо было расслабленным и удовлетворённым, и Вике безумно захотелось поцеловать его. Поблагодарить за всё, что он для неё сделал. И в то же время она не могла найти правильных слов. А, может, они и не были нужны. Антон накрыл своей ладонью её руку и слегка сжал пальцы. На большее ни у кого не было сил.
* * *
Вика подумала, что ей бы очень хотелось, чтобы Антон остался с ней на всю ночь. Они бы лежали в кровати и обнимались, проболтали обо всё на свете несколько часов. Желательно, о чём-нибудь приятном. Потому что уж горестных разговоров на сегодня точно было достаточно.
Только это была та роскошь, которую они себе позволить не могли.
Поэтому после серии долгих, сводящих с ума поцелуев, засыпать ей пришлось одной, а просыпаться… в компании, которую ей видеть и чувствовать рядом совсем не хотелось.
Рука, коснувшаяся её тела, вовсе не была ласковой. Прикосновение было неумелое и какое-то липкое, словом, неприятное. А голос, зашептавший ей на ухо: «Как мне нравится видеть тебя голой, Виктория», был приторным и невнятным.
Вика не была солдатом, чтобы просыпаться по команде, а, учитывая, что прошлый вечер и часть ночи выдались непростыми, сон и отдых стали не просто привычным распорядком, а необходимостью. Однако ей хватило сил, чтобы приоткрыть один глаз и отпихнуть от себя Виктора.
– Совсем с ума сошёл. Руки убери.
– Почему сразу с ума? Не отталкивай меня.
– Хочешь поплакать у меня на груди?
Вика натянула одеяло повыше и отодвинулась от мужа. Вот незадача, она и
