Бросила короткий взгляд в сторону Нади, и та кивнула, зал был почти пуст, поэтому я позволила себе опуститься на противоположный стул и стянула передник и бейдж, оставаясь в одном лишь форменном платье.
— Неважно выглядишь, — отрезала не для того чтобы позлорадствовать, а в надежде, что Наташа объяснит, в чем дело. Я впервые на своей памяти видела Сукманову с непокрашенными корнями и жутко отросшим маникюром. Не говоря уже о том что она исхудала, будто не ела месяц. У нее явно что-то стряслось… Но вопреки моим ожиданиям бывшая подруга не спешила отвечать, вместо этого заговорила.
— После того как Аркаша сел, я боялась что его шестерки до меня доберутся и наняла телохранителя. Его мне посоветовал знакомый детектив, который… В общем не важно. Я наняла Яра. Тебе не говорила, ты была слишком занята своим планом, поэтому я не стала тебя впутывать. Яр работал на меня несколько месяцев, сопровождал куда бы не пошла охранял меня день и ночь, и надо отдать ему должное — он профессионал. Пару раз меня и правда пытались нагнуть шестерки бывшего мужа, но Яр разрулил и все наладилось. Не знаю, что он сделал, но после того случая никто не рисковал меня обидеть.
При мыслях о похитителе мое сердце сжалось, и я отвернулась к окну и сцепила руки на коленях.
— Когда я поняла, что больше не нуждаюсь в услугах Яра, я его уволила и рассчитала. Но мы договорились быть на связи, если вдруг мне снова понадобится его помощь. А потом ты взялась за обработку ректора Сапрыкина. Я знала, что так просто это не пройдет, такие влиятельные шишки, Лена, не сдаются и играть с ними опасно. Поэтому и позвонила Яру, попросила приехать.
Я впилась в знакомое осунувшееся лицо подруги полным упрека взглядом и та будто защищаясь выпалила.
— Что бы ты там не думала, я люблю тебя, ты единственный родной человек что у меня остался, — ответила в запале, а потом уже тише заговорила, а я попыталась взять себя в руки и до боли сжала кулаки под столом. — Но ты и слышать не хотела про телохранителя, хотя я ни раз заговаривала с тобой об этом. Поэтому Яр попросил положиться на него, и я рискнула. А дальше ты знаешь.
— Почему он так быстро избавился от воздействия яда? — повернулась к подруге и напряженно спросила.
— Не знаю, клянусь, я обманула тебя лишь в тот момент когда мы разыграли тот спектакль с пистолетом у моей головы…
— Спектакль… — вытолкнула с отвращением, а Натка опустила глаза и обреченно прошептала.
— Я не знала как заставить тебя остаться с ним. Он и правда профессионал своего дела, но ты так упряма. Я просила его не пугать тебя, но…
— Просила, — звучало так смехотворно, что я не выдержала и выплюнула эту фразу. — И просила не насиловать меня, да? Просила не угрожать огромными псинами? Просила не издеваться и не унижать?
— Лен я не…
— Ты не знала? Не думала что он чертов псих?
— Не хотела чтобы тебя убили! — выкрикнула, и все посетители затихли и повернулись к нам и даже Надя ошарашенно застыла, а я ощутила как щеки заливает румянец и сердито посмотрела на подругу.
— Ты сказала все, что хотела? — отлично, еще пара брошенных фраз, и я потеряю работу и последний доход, который сейчас очень нужен.
— Нет, не все, — Наташа достала из кармана какую-то вещь и бросила на столешницу, поднимаясь. А я застыла глядя на клочок бумаги, бережно свернутый напополам. И не смотря на то что этот листик был оторван от края ее медицинской карты и был крошечным, она сохранила его и от этой мысли в моем горле застрял ком. «Они за это ответят…» — Когда увидишь Лену, передай ей, что только эта бумажка придала мне сил бороться за свою жизнь.
Встала в унисон с подругой, глаза предательски повлажнели, и я шагнула наперерез Натке, не позволяя той покинуть закуток у столика.
— Я думала, что это Яр тебя избил тогда… — прошептала хрипло и Натка отрицательно мотнула головой.
— Тех, кто ко мне приходил нашли в твоей квартире мертвыми через пару дней.
— Они работали на Влада, — пояснила, переступив с ноги на ногу, неловко себя чувствовала будто вышла к доске перед всем классом и не выучила задание. — Он тот, кто стоял первым в моем списке…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я знаю, — она кивнула, опуская взгляд. — Яр сказал об этом.
Яр. Надо же, как мило они общаются.
— Вы видно подружились… — выпалила, и тут же прикусила язык. А Натка впервые за все время улыбнулась и беззлобно поддела меня.
— Неужели ревнуешь?
Нет конечно!
Глянула на нее волком и она вздохнула и пояснила.
— Он очень…броский мужчина. Но между нами ничего не было. Он все же профессионал.
От этой мысли на душе потеплело, и мои плечи опустились, а Натка устало выдохнула и окинула взглядом столик, будто бы прощаясь с дорогим сердцу местом. А может, прощалась с записочкой?
— Ну я пойду? — заправила за ухо прядь и робко глянула на меня, а я закусила губу до боли, понимая, что не могу дать ей так просто уйти.
— Я в пять заканчиваю, — заговорила негромко, и Натка вскинула на меня удивленный взор. — Можем увидеться…
Не успела договорить, Сукманова повисла на моей шее, стискивая так, будто задушить хочет, только вот хотела она не этого. Она всхлипнула, и из моих глаз брызнули слезы, как только поняла что подруга плачет и цепляется за меня.
— Дурёха, успокойся, люди же смотрят… — и не смотря на смысл фразы сама еще сильнее заплакала, прижимая к груди единственного близкого человека. Сердце болело, но я чувствовала себя лучше, будто выпила чудодейственное лекарство и оно согрело душу и уняло боль.
— Мирош, прости меня, прости…
Она всхлипывала, и я сжимала все крепче, понимая что так давно мечтала оказаться в родных объятиях.
К нам подошла Надя и негромко заговорила.
— Миронова иди уже домой, Сашка справится в одиночку, а я на подхвате буду. Но завтра чтобы как штык!
Оторвалась от подруги и вытерла никак не прекращающие катиться слезы.
— Спасибо, Надь…
— Ой да иди уже, иди, — начальница подняла со стула мой фартук и бейдж. — Пока я не передумала.
— Пойдем? — приобняла Натку и та стерла со щек слезы и пробубнила глухо.
— Я на машине, так что…
— Ой, а я кстати тоже научилась водить! — воодушевленно заговорила, увлекая подругу к выходу и та скептически на меня посмотрела. — А что, Яр тебе не говорил?
44
В приемном покое больницы было тихо, и мне пришлось прождать без малого два часа, чтобы дородная женщина в розовом больничном халате разрешила мне пройти и навестить пациентку, Огневу Аллу Сергеевну.
— Проходите, время приема началось, — ответила с видом уставшей королевы и я торопливо соскочила со своего места и схватила пакет, с которым пришла. — Ну куда вы девушка. Тапки обуйте, и халат набросьте!
Её царская снисходительность до жути бесила, но я проглотила эту пилюлю и покорно скинула сандалии и подцепила с вешалки темно-зеленую накидку. Халатом это не назовешь — нет прорезей для рук, но зато есть завязки для тех, кто хочет покрасоваться в больничном плаще. Чувствую себя супергероем. Особенно сейчас, когда торопливо шагаю по длинному коридору, который представляет из себя зимний сад — с двух сторон застекленный окнами, подоконники которых сплошь уставлены горшками с цветами.
Безумно красиво, и если бы не режущий, проникающий под кожу запах лекарств, мне бы хотелось сюда вернуться. Но он отвращает.
А еще эта атмосфера безысходности и тоски, царящая вокруг, будто липкая паутина окутывает и ты не можешь сглотнуть этот противный ком в горле — не позволяет прячущийся внутри страх.
А вдруг и я когда-нибудь здесь окажусь…
Коридор заканчивается тупиком, но справа я вижу двойные двери и толкаю их, запах лекарств становится еще явнее и я оказываюсь в большом холле. По левую руку окна, по правую — палаты под номерами, мне нужна третья, и я иду вдоль дверей, оглядывая помещение.
Большой телевизор на стене работает — показывает новости. Напротив на длинном темно-коричневом диване сидят пациенты. Женщины в косынках, немолодые мужчины. Кто-то смотрит в экран, кто-то читает завалявшуюся на столике книгу, кто-то сидит в телефоне. Все заняты, никто не замечает незваную гостью, и я прохожу к нужной двери и приоткрываю.
