Две кровати — одна пустует, на второй с прямой спиной сидит Алла. Взгляд опущен на журнал на коленях, в руке ручка. Она кажется стала еще худее, чем была, и халат нежно голубого оттенка сидит свободно на хрупких плечах. Но удивляет не это, а все те же густые светлые волосы, заколотые на макушке.
— Привет, — негромко здороваюсь, и она вздрагивает и вскидывает взгляд, а потом выдыхает и слегка удивленно заговаривает.
— Привет, Лен. Проходи, садись.
Она приветливо на меня смотрит и похлопывает край постели, сдвигаясь в сторону.
— Не ожидала увидеть тебя тут, — отвечает честно и я смущенно улыбаюсь и сажусь рядом с сестрой Яра.
— Мне Наташа сказала, что ты в больнице лежишь, вот я и решила навестить, — ставлю пакет на пол у ног и окидываю палату любопытным взглядом. — А у тебя ничего так, уютненько.
Алла улыбается и отвечает в тон.
— Да, прямо курорт, так и хочется остаться здесь навсегда.
Смеюсь, она улыбается тоже и мы ненадолго замолкаем. Странно, но молчание с ней не напрягает. Оно будто теплый кокон окутывает и становится спокойно.
— Ты как? Я слышала, в кафе устроилась? — Алла спрашивает, а я мысленно отмечаю, что она в курсе, значит скорее всего Яр рассказал.
— Да, оказывается если не работаешь, деньги имеют свойство заканчиваться, — отвечаю с иронией, а потом продолжаю уже более серьезно. — Мне хотелось уехать в другой город, но решила пока остаться. Тут мой дом.
Ответила и поняла, что затронула болезненную тему, поэтому поспешила сменить направление разговора.
— А ты? Что говорят врачи? Как твое здоровье?
Алла на секунду задумалась, а потом спокойно заговорила, расправляя полы халата на коленях.
— У меня вторая начальная стадия. Через день операция, вот и положили дожидаться под присмотром. Если все пройдет нормально, то после нее нужно будет пройти коротенький курс реабилитации и отпустят домой.
Ответила и замолчала, а я вздохнула, размышляя какие испытания может подкинуть жизнь совершенно молодым людям. Все это так рядом, что становится страшно. Но в то же время внутри меня сейчас растет непреодолимая потребность оставаться рядом с Аллой. Быть для нее опорой, отвлечь от дурных мыслей. И кто знает, может именно поддержка поможет ей справиться с тем, что выпало на ее долю.
— А прогнозы какие? — старалась сделать голос как можно более ровным, но беспокойство все равно просочилось.
— На самом деле все не так страшно. Опухоль операбельная и после удаления я вполне смогу вернуться к обычной жизни. Единственное, что требуется — приезжать на плановые осмотры к врачу, но это скорее для профилактики. А вцелом, жить буду…
— Я думаю, если бы дела обстояли иначе, Яр бы поднял на уши всю больницу и врачей, а раз его здесь нет, то…
Мы рассмеялись и взгляд Аллы потеплел.
— Он сказал, что уедет как только удостоверится, что со мной все в порядке. Когда закончится операция и реабилитация.
— Уедет? — переспросила, все еще надеясь, что мне послышалось, но Алла подтвердила, и мое сердце сжалось. Если я больше его не увижу, мне не будет так мучительно больно от мысли что в тот день, когда он пришел в кафе, все могло быть иначе. Я могла бы заговорить с ним, ведь ничего плохого не случилось бы. Но я испугалась. Испугалась его, и своих чувств. Побоялась, что не смогу контролировать их и сорвусь.
— Да, — она ответила, и я закусила губу и отвернулась, впиваясь взглядом в прикрытую дверь. Он уедет, уедет! — У него осталось одно неоконченное дело, а потом…
— Что ж… — вздохнула чуть громче, чем обычно, выдавая себя с головой и тут же стушевавшись, потянула ручки пакета на себя и достала оттуда первую баночку. — Вот держи, я сварила новое, не знаю, что случилось с тем, но…
Заметила соленый блеск в глазах Аллы и продолжила, только бы не поддаться чувствам. В последнее время я стала сама не своя — постоянно реву как протекающая труба.
— А это для иммунитета, там на баночках наклейки, в каких дозах принимать. И вот это. Здесь одна капля раз в день, я написала инструкцию, — достала из пакета листик и протянула Алле, а та молча взяла его, опуская на колени к стеклянным баночкам. А тут фрукты, ну мало ли, захочется. В больнице наверняка так себе кормят…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вздрогнула, когда Алла сгребла меня и прижала к себе. Этот неожиданный жест так растрогал, что я всхлипнула и на секунду позволила себе поддаться чувствам, а потом торопливо стерла со щек слезы и улыбнулась сестре своего похитителя.
— Я пойду, мне сегодня на работу надо, начальница хоть и добрая, но чем черт не шутит…
— Иди, — Алла сморгнула соленые капельки и провела по щеке ладонью. — Если будет желание, заходи еще.
Она смутилась, как и я, но не смотря на это, я чувствовала, что между нами появилась связь, которую никакое время и расстояние не нарушит.
— Приду. Могу завтра, если хочешь. Что тебе принести?
45
Очередной рабочий день подходил к концу и впереди меня ждало два выходных. Обычно я радовалась возможности отдохнуть, но в последнее время она стала в тягость, ведь когда я оставалась наедине с собой в голову снова лезли дурные мысли.
Почему не заговорила, зачем приходил, вспоминает ли обо мне?
Пыталась заткнуть голоса в голове, но они назойливыми мухами жужжали над ухом и не позволяли перестать думать о Яре. В конечном итоге я просто извела себя домыслами и из-за этого была еще сильнее вымотана, когда выходила из кафе после смены.
Вечер уже укрыл город мягким светом фонарей и охладил раскаленный за день асфальт, и я спустилась со ступеней кафе и медленно пробрела вдоль здания
Знакомая фигура в паре метров от меня шагнула навстречу, и сердце ошиблось на удар, когда я заметила, как Яр выщелкнул окурок в урну и медленно выдохнул, будто делая усилие, чтобы успокоиться.
Никогда раньше не замечала за ним этой вредной привычки и сейчас была удивлена. Передо мной будто стоял совершенно другой человек, хотя выглядел он привычно: уже знакомые мне джинсы и черная футболка, но что-то в нем будто изменилось. А может так кажется, потому что изменилась я сама?
— Привет, — сунула руки в карманы широких шорт и почувствовала как легкий ветерок коснулся прядей у лица, щекоча кожу. Яр пару секунд смотрел на меня, и мне почудилось, что в глазах цвета непролитого дождя мелькнула искорка тепла, но возможно так показалось из-за бликующих огней проезжающих мимо машин.
— Привет, — поздоровался спокойно с ноткой отчужденности и кивнул по направлению к многоэтажкам. — Проводить?
На улице было не так темно, да и этот район я знала хорошо, но все равно ответила согласием, понимая, что это всего лишь предлог. Волнение постепенно разбавляло кровь адреналином и я сжала и разжала кулаки в карманах, стараясь хоть немного успокоиться.
— Давно ждешь? — зашагала рядом со своим похитителем по тротуару все еще хранившему жар полуденного солнца. Ноги в балетках оставляли едва заметные следы на размякшем асфальте. Лето в этом году выдалось жарким и безжалостным. Не отказалась бы от прохладного душа, тем более сейчас рядом с Яром меня почему-то бросило в жар.
— Ты навещала Аллу, — предпочел не отвечать на мой вопрос и я едва не улыбнулась. В этом весь Яр. Он никогда особо не любил отвечать на вопросы, его прерогатива их задавать. — Принесла ей свои баночки…
— Мне хотелось ее увидеть, — ответила честно и остановилась у мигающего светофора. Яр встал рядом и мы ненадолго замолчали, ожидая пока загорится зеленый. Пешеходы получив негласную команду «марш» торопливо бросились наперерез проспекту и мы с Яром зашагали по зебре, переходя на другую сторону улицы. — А ты против наших встреч?
— Она сказала, что ты приходишь каждый день.
Снова он за свое. Если один раз я могу потерпеть игнор, то второй раз он начинает понемногу раздражать. Ладно, потерпим. Вряд ли Яр задержится дольше чем займет дорога до моего дома.
— Да, посещения разрешены, и я стараюсь выкраивать время. Ей там скучно одной.
