самый договор, который я так опрометчиво подписала. Причем оба экземпляра.
Подняла на мужчину непонимающий взгляд.
— Это наш контракт. Зачем ты его принес?
— Чтобы ты сама решила, что с ним делать, — равнодушно ответил Герман.
— В каком смысле? — нервно сглотнула я. — Ты хочешь его… продлить?
— Ты плохо меня слушаешь, Кудряшка, — насмешливо ответил тот. — Ты можешь делать с ним все, что захочешь.
— И даже уничтожить? — рискнула я.
— И даже уничтожить. Порвать, сжечь. Ну, или съесть, если тебе захочется. Впрочем, это не особенно полезно для здоровья…
Я стояла оглушенная его словами и не верила. Он же издевался надо мной! Ну, точно! Не мог этот непонятный мне мужчина вдруг взять и проявить такое благородство!
Или все-таки мог?..
— И с чего такая щедрость? — тихо спросила я, сжимая злосчастные листы в руках.
— Я так решил.
Было странное ощущение нереальности происходящего. Катюша будто чувствовала важность момента и сидела тихо, глядя на нас. Я демонстративно порвала первый договор пополам, а затем и второй. Глядя прямо в глаза Морозу. Но на лице того не дернулся ни один мускул. Просто удивительное самообладание.
— Это значит, что он больше не действует?
— Верно.
— И ты не сможешь потребовать больше того, что… что еще оставалось? — запинаясь, спросила я.
— Именно, — подтвердил мои догадки Герман.
Мне не верилось, и для надежности я порвала бумаги еще раз, и еще. Пока они не превратились в ошметки. Малышка агункула и ткнула пальчиком в них, потянувшись за кусками бумаги. Но отец вовремя удержал ту и посадил к себе на руки.
— Спасибо, — выдавила я с трудом, отводя взгляд в сторону. Оказалось, это потрясающее чувство облегчение меня захлестнуло. — Не знаю, почему ты это сделал, но спасибо.
— Ты невнимательно меня слушала, Кудряшка, — снисходительно ответил он. — Поэтому повторю — я не хочу удерживать тебя силой. Хочу, чтобы ты осталась сама.
Его слова смутили меня. Возможно, дело было в том, что хоть в них и содержался весьма приятный смысл, произнесены они были довольно… равнодушно.
— Ладно, — растерялась я. — Мы заключим другой договор?
— Другой?
— Ну, трудовой. Я же буду няней…
— Нужны гарантии, что я оплачу твое время?
Черт, он снова ставил меня в тупик.
— Нет, я верю, но… — беспомощно опустила взгляд на руки. — Но ведь так поступают при приеме на работу?
— А для тебя это всё ещё просто работа?
Казалось бы, это был простой вопрос. Но правда заключалась в том, что я не могла на него ответить. Да, в доме малютки я тоже привязывалась к малышам, старалась дать им внимания по максимуму. Как и с Катей. Но вместе с тем я привязалась к малышке куда сильнее, чем, наверное, стоило бы.
Ведь я была просто няней… которая рано или поздно могла надоесть Морозу.
— Тебе, вероятно, нужны повседневные вещи, — добил меня мужчина, пока я думала, как ему ответить.
— Вещи? — глупо переспросила я.
— Да. Одежда и что там ещё женщинам нужно для себя — белье, шампуни…
Я изумленно посмотрела на Германа. Да что сегодня с ним случилось? Он только и делал, что повергал меня в шок.
— Отпустить тебя в магазин я не могу — за Катей некому присмотреть. Так что просто закажи все, что нужно. Кредитка в твоем распоряжении, — добил он меня окончательно.
И если я ждала подвоха, то вот таки дождалась.
— Спасибо, но не стоит.
— Почему? Тебе не нужна свежая одежда? Или ваши бабские принадлежности?
— Спасибо за щедрое предложение, но я все же откажусь. Деньги за лекарства и вчерашние… вещи я обязательно верну. Видимо, раз я вчера использовала твою карту, у тебя сложилось неверное впечатление обо мне.
Лицо мужчины тут же помрачнело.
— Считаешь, я обеднею от этого?
— Считаю, что мне не стоит принимать подобные…. подарки.
— Это почему же?
— Я могла бы просто забрать свои вещи из дома, — попыталась я сгладить назревающий конфликт.
— И оставить Катю одну?!
— Мне совершенно не к спеху… — добавила я.
— Что, Кудряшка, тебе до того противно принимать что-либо от меня? — Его голосом можно было заморозить все вокруг. Настолько, что я невольно поежилась и сдалась.
— Ты опять пытаешься меня купить, — устало призналась я. Каждое противостояние с ним выматывало эмоционально. Он слишком давил, даже находясь поодаль.
Мы молчали долго. Катя задремала на руках Германа, а я просто ждала. Понимала, что, скорее всего, снова разозлила его, и только нахождение рядом ребенка удерживало его от продолжения нашей ссоры, что ли.
— Я всего лишь хочу создать для тебя комфортные условия, — раздраженно произнес он, когда уложил Катю в кроватку. — Ты вольна отказаться, если это настолько претит тебе.
После чего ушел… А у меня появилось странное, неуместное ощущение, что я не просто разозлила. Обидела…
Вечером Герман пришел, как ни в чем не бывало. Словно и не было разговора днём. Он спрашивал про Катю, играл с той и даже сам решил уложить.
А я боялась лишний раз посмотреть на него, чтобы не спровоцировать. Даже про тот же трудовой договор не рискнула уточнять.
С Морозом всегда было как на пороховой бочке.
Подспудно я ждала, что мужчина захочет близости. Ведь не зря же он задержался в детской допоздна.
Но нет.
Он проследил, что я тоже приготовилась спать, легла, и тогда ушел. А я испытала укол разочарования. Нет, про секс я не думала. А вот о том, что он мог бы снова лечь рядом и обнять, предательская мысль промелькнула.
Дурочка, конечно. Ради чего ему со мной носиться? Особенно теперь.
Спала я плохо этой ночью. Мысли о том, как вел себя хозяин дома, не оставляли меня.
Я не понимала, почему он отдал договор. Неужели думал, что я захочу его отработать? Понимал же, что я избавлюсь от этой кабалы сразу.
