Вспомним, как Орда попросту побоялась сунуться в Смоленск и Новгород. Как долго и умело сопротивлялся первый русский король Даниил Галицкий. Как объединенные силы всех русских князей опрокинули попытки ввести институт баскаков на Руси. Как вопреки воле Орды возвысился моральный лидер русского сопротивления – дом великих князей Тверских.
И далее в истории было все то же. Ощутимый шанс на победу всегда был. И всегда были борцы с византийщиной.
Исходя из сказанного, можно утверждать, что помимо несправедливости по отношению к русским, спонтанная, непродуманная реакция Запада была еще и контрпродуктивна для интересов самих европейцев в их борьбе с византийщиной.
Мы не рассматриваем здесь нелогичные и противоречивые мифы о шведском и немецком «контрударе» в 1240–м и 1242–м году по землям Новгорода и Пскова. Как мы показали выше, его просто не было. Хотя, даже, если бы он и был, то удар по областям, которые могли бы стать базой для сопротивления Орде внутри самой Руси, не логичен и ошибочен.
Впрочем, не будем углубляться в анализ того, чего не было.
А что же было?
Было базовое непонимание, которое потом и обусловило все трагические коллизии в отношении России и Запада. В 1240–1242 году католическая Европа как–то сразу отождествило страну, народ и новый режим на территории Руси. Для большей части Европы, а тем более лидеров европейской цивилизации была непонятна сама возможность такого глубокого, чудовищно бессмысленного для цивилизованного человека, различия народа, страны и государства, которое обуславливает византизм. Эта ошибка в оценке тем более не простительна, что в то время значительная часть Руси еще активно сопротивлялась Невскому и Батыю (Смоленское и Галицкое княжества), а еще большая часть была этому режиму неблагожелательно нейтральна. Тот же Новгород и Псков, например.
Но Запад всего этого в огне Батыева нашествия и политической игры Гогенштауфенов, стремящихся соответствующим образом представить события, не понял. Это естественно.
Но мы говорим о политике. А для политика ошибка хуже преступления. Тем более трагично, что ошибка не осознана и не исправлена до сих пор.
Итак, Запад начал бороться с византийским режимом шаблонно. Он начал противоборство со всей Россией. Но этим он только подыгрывал Невскому, его последователям и византийско–православным попам.
Внешнее давление, тем более давление военное, консолидирует страну и народ вокруг государства. Даже такого уродского, как построенная по византийским лекалам империя.
И это продолжалось почти до наших дней.
Надо, тем не менее, признать, что война и вооруженная борьба не одно и то же. Понятие войны гораздо шире. Это, несколько схематично говоря, конфронтационная политика, принципиально не ограничивающая себя в средствах. Если следовать этому термину, то война, начатая Батыем и Невским, продолжается до сих пор.
И в этой войне было с той поры много чисто «военных», «горячих» фаз. Эти горячие фазы и определили не просто военный, а прямо–таки солдафонский характер политики Запада по отношению к России. Можно даже сказать, что солдафонский менталитет этих отношений со временем все усиливался. Хотя с некоторых пор войн, в традиционном понимании этого слова, было все меньше и меньше.
Но подобный характер отношений определял и стратегию «мирных» войн Запада с Россией. Запад не боролся с византизмом как таковым. Он боролся со страной Русью и русским народом, не делая никаких различий между ними и российским государством. Которое для страны и народа является гораздо более опасным врагом, чем любой иноземный завоеватель.
Поэтому, даже когда Запад поощрял некие силы в России, он находил здесь в качестве контрагентов не искренних врагов византизма, а вульгарную пятую колонну, тривиальных предателей, имеющихся на любой войне, готовых продаться любому, кто казался в данный момент сильнее. Искренние борцы с византизмом были среди этой публике весьма редки.
В качестве примера «полувоенного» вмешательства Запада в дела России лучше всего рассматривать его участие в различных внутренних конфликтах.
Рассмотрим в качестве такой иллюстрации ту же Гражданскую войну 1918–1920 годов. Были ли среди ее участников те, кто не хотел восстановления империи (мы не берем в расчет сепаратистов национальных окраин)? Разумеется, были. Однако Запад помогал белым, которые хотели восстановить империю. Но большевики были более адекватными этой задаче. В итоге они победили и успешно эту задачу выполнили. А Запад получил сохранение византийской язвы на теле современной цивилизации. И еще больше углубил пропасть между собой и Россией.
«А что, были альтернативы?», — спросит иной читатель. Разумеется. Но Запад не помогал повстанцам Махно, не помогал повстанцам малоизвестной «чапанки», восстания против большевиков, охватившего все Поволжье, не помогал антоновцам в Тамбове, не нашел возможности помочь восставшему Кронштадту, многочисленным восстаниям в Сибири и т.д. и т.п.
Между тем, для диктатуры комиссаров эти восстания были гораздо страшнее Колчака и Деникина вместе взятых. Об этом откровенно писал Ленин. Уж ему–то было виднее.
Можно, конечно, все эти ошибки списать на некие технические трудности. Но это только отговорка. Запад просто не знал и не знает Россию после возникновения непреодолимой конфронтации в результате кампании 1240–1242 годов. Но если не знаешь устройства, не надо в него лезть. Тем более на ходу. А то руки поотрывает. Лучше повнимательнее изучить его описание.
Еще одной особенностью политики «холодных» и горячих войн Запада против России была их нацеленность на откровенный грабеж. Это тоже весьма примитивно. Конечно, если идет столь долгая война, то, как не соблазниться добычей. Но много добычи в России легко не возьмешь. А вот сложить здесь кости очень легко.
Поэтому попытки поживиться на противостоянии с Россией в итоге обходятся для Запада в целом гораздо дороже. Сплоченная внешним давлением и обозленная откровенным грабежом, Россия вновь оказывается для западной цивилизации тем монстром, которым она была во времена Батыя и Невского. И Запад отдает потом за каждый награбленный у нас рубль по червонцу.
Не так ли, сначала своей безответственной политикой в значительной степени способствовавший (или как минимум прозевавший) октябрьский переворот Запад, поплатился потом огромными издержками. Это отдельная тема, которую мы не собираемся здесь поднимать.
Но развал колониальной системы очевидно не был бы возможен без помощи СССР. И что бы ни говорили о т.н. «неоколониализме», но нам все же кажется, что классический колониализм был для Запада и проще и выгоднее.
А сейчас в вопросе отношений с Третьим миром Запад напоминает нам все более проигрывающегося джентльмена, утешающего себя тем, что он все еще при часах и пиджаке. Ничего, господа, если все будет идти как сейчас, то останетесь вы и без часов и без пиджаков. А может, и без трусов.
А те, кто в этом сомневаются, пусть поговорят с зажиточными белыми фермерами Родезии, выкинутыми из своих хозяйств черными. Или с иными гражданами ЮАР, продающими шикарнейшие имения по цене хорошей московской квартиры.
Но, напомним, без десятилетий соответствующих усилий СССР, белые фермеры все еще владели бы своими хозяйствами в Родезии, а поместья в ЮАР ценились бы раз в 5–6 дороже.
Список издержек Запада от самого факта существования СССР можно множить и множить. И встает вопрос, а не дорого ли в итоге заплатил Запад за то, что сначала вел неправильную политику в отношениях с Россией. А потом вместо того, чтобы ответственно и дальновидно исправлять свои ошибки, соблазнился добыванием легких трофеев в полуразвалившейся стране.
«Каких трофеев, о чем вы?», — возмутиться иной читатель. А то вы не знаете, — ответим мы. Если не знаете, напомним. Например, Колчака в прямом смысле слова «продали» красным за возможность чехам спокойно увезти царское золото во Владивосток без существенных изъятий.
И опять же, что в итоге выиграли чехи, предав и продав своих белых союзников? В стратегической перспективе они «выиграли» почти полвека, прожитых под игом советского византизма.
Что выиграла католическая церковь, попытавшись примитивно подмять под себя Великое княжество Литовское и Русское? Она выиграла временный контроль над этим княжеством. А потом присоединение его к оплоту католичества – Польше.
Но такими действиями она спровоцировала конфронтацию в народе и элите этого княжества. Конфронтацию, в итоге приведшую к поглощению и Литвы, и Белоруссии, и Польши византийской имперской Россией.
А ведь в том виде, в котором существовало Великое княжество Литовское и Русское до установления там религиозной монополии католичества, оно могло бы стать альтернативой византийской России и центром воссоздания европейской, цивилизованной, белой Руси.
