Кто-то бросился поздравлять англичан (а кого еще?). Благо их лодки стояли тут же, в Полярном. Британцы, однако, лишь вежливо разводили руками. Зато народу стало известно, что еще до того у немцев точно так же утонули три транспорта и минный заградитель – с чем англичане поздравляли уже нас, сквозь зубы, но признавая победу. Наши обычно молчали, дипломатично улыбаясь.
Затем стали приходить эти радиограммы о немецких конвоях. После которых пять фрицевских транспортов ушли на дно всего за пару недель. Потому первый поход на Щ-422 с новым командиром прошел удачно. А по возвращению всех вызывали в Особый отдел. И там долго и подробно расспрашивали – но такое впечатление, не затем, чтобы обвинить в чем-то, а лишь для прояснения деталей. Из чего следовал однозначный вывод: наши не имеют отношения ни к этим радиограммам, ни к утоплению фашистских кораблей – о чем, кстати, тогда особист сказал прямо!
Что не помешало задним числом объявить: победы одержала лодка К-25. Хотя все в бригаде подплава знали, что «Катюши» с таким номером на севере нет! Тут уже удивились британцы – русские, что же вы тогда нас выспрашивали? А можно поговорить с командиром и экипажем этой героической лодки, обменяться опытом?
Версий высказывалось – куча. В то, что лодку втайне построило НКВД и держит на своей секретной базе, верилось с трудом. Просто потому, что иметь такое втайне от флота нельзя! – это невозможность взаимодействия, угроза потопления своими же, выигрыша же нет ни в чем. А снабжение – для этого товарищи чекисты создали инфраструктуру и аппарат, тайные и независимые от флота?! Другие предположения, впрочем, были еще фантастичнее – про белоэмигрантов, решивших сражаться с фашизмом, про не покорившихся Гитлеру французов или голландцев, про немецких антифашистов, захвативших корабль – обходя вопрос, где эта лодка или лодки берут топливо, торпеды и еду, если ни союзники, ни мы не в курсе. Рассказы же про некую цивилизацию в Антарктиде, решившую вдруг вмешаться, проходили уж точно по части белой горячки! Фактом, однако, было то, что особисты буквально озверели – причем такое впечатление, опасаясь больше не фрицев, а англичан – шепотом говорили, что некий старлей, делившийся с британцами мыслями о том, был тотчас препровожден куда надо, и больше никто его не видел; фамилию его, впрочем, никто не называл, и был ли он вообще – неизвестно. Однако от союзников в неофициальной обстановке стали шарахаться как от зачумленных. Слухи тем не менее множились.
А тот немецкий катер-раумбот? Верим, что стотонник, встретив в море два эсминца, поспешил спустить флаг – тем более что, как рассказывали овровцы, перегонявшие трофей в Архангельск, на нем не было никаких повреждений, следов боя. Но где тогда пленные, весь экипаж, если все видели, что с катера сняли лишь одного фрица? Зато после, к огорчению подплава, прекратились радио с наводкой на конвои, что явно указывало на связь одного с другим. Причем узнать обстоятельства того боя и пленения у морячков с эсминцев не удавалось – из-за тех же вездесущих особистов. Что было очень странно – что тут секретить и зачем?
А концерт, бывший как раз во время того случая? Радиовахта велась как положено, на многих кораблях и в береговых частях – и тут даже особисты не могли пресечь. Кто-то успел запомнить, кто-то записать – благо песни повторялись – у кого-то оказался музыкальный слух, достаточный, чтобы подобрать мелодию на гитаре или баяне. Короче, эти песни очень скоро распевал весь Полярный, и на Рыбачьем, и еще много где – уже и маршировали, горланя «Артиллеристы – Сталин дал приказ». И опять же, интересуясь – кто автор?
В общем, все непонятно! Скорее бы в море – не нравится мне, когда вот так, полный туман! Ну, а если тут и впрямь оказалась замешана некая сторонняя сила, как бы не кончилось все так, как пять лет назад: где оказались те, кто был в Испании – или резко пошли вверх, как сам нарком Кузнецов, да и наш «батя» Арсений Григорьевич, или же. В море – и хватит об этом! Вернуться – когда уже прояснится, кто и что…
Потому нужно быстрее сделать все, чтобы лодка была готова! Принять запасы, проверить механизмы, устранить неполадки, если они есть. Подготовить лодку «к бою и походу», доложить и ждать приказа. В непонятках пусть разбирается начальство – а наше дело, которое мы умеем делать, это топить немецкие корабли!
Вот наконец и приказ! Прощай, полярный город, уходим сейчас в море!
В штабе кроме комбрига Виноградова были еще Вазгин, начальник флотской разведки, и незнакомый особист с петлицами старшего майора. Что настораживало.
– Выходишь в Карское море. Сегодня же. За тобой пойдет «Котельников».
А что там делать? Операция «Вундерланд»? Карманный линкор и подлодки – на наших коммуникациях? Ну, раз приказано, пойдем, нам крупные боевые корабли еще не попадались.
– Я иду с вами. Позвольте представиться, старший майор государственной безопасности Кириллов.
Вот это уже невесело. И странно. Что особисту делать в боевом походе? Задача поставлена – найдем этот «Шеер», если повезет, утопим. НКВД тут с какой стороны?
– Вы не поняли, Федор Алексеевич. Ваша задача формулируется – не найти и утопить «Шеер», а идти в Карское море для особо секретного задания. Под руководством товарища старшего майора.
Так. Приплыли. И кто же на борту старшим будет – я или этот «старший майор»?
– Разрешите, Павел Анатольевич? Хотел бы прояснить. Вы, Федор Алексеевич, командир – и в ваши сугубо корабельные дела я не вмешиваюсь, как человек сухопутный. Но у меня свое задание, особой государственной важности, которое должно быть выполнено любой ценой. Потому я указываю, что делать – а вы решаете, как делать. Это обсуждению не подлежит. Что до моих полномочий – то вот, взгляните.
Ну и бумага! Всем… Оказывать содействие… Исполнять… Поступить в подчинение… и так далее. Похоже, этот старший майор, по своему усмотрению, может потребовать у флота абсолютно все, что можно взять! И подпись – даже не самого наркома Берии – И. Ст…!
Господи, это во что же я влип?
Вышли. Бежим вдоль берега на дизелях – на восток, что непривычно. Всем хороша «Щука», вот только нетороплива. Пожалуй, «Котельников», выйдя даже на двое суток позже, и догонит и обгонит еще до Карских Ворот.
Вот и старший майор вылез на мостик – ну и вид у него, явно укачало, сухопутного.
– На раумботе хуже было, Федор Алексеевич. Маленький он, да и волна.
Так это орлы из НКВД тот катер в море взяли? Ясно тогда, где экипаж – за борт весь, кроме одного «языка», морской осназ? Скорее, обычный – моряк бы качку лучше переносил.
– У вас ко мне вопросы есть, Федор Алексеевич?
А как же не быть? Простите, товарищ старший майор, я понимаю, что дела ваши секретные – но должен же я хотя бы в общем знать? Чтобы тоже придумать лучше – как, куда, что? Если вы, как сами признались, сухопутный?
– Что ж, Федор Алексеевич, подписку с вас уже взяли, о неразглашении. Но, надеюсь, вы понимаете, что узнав, вы будете обязаны ни при каких обстоятельствах не попасть в плен живым?
Напугал ежа голой ж…! Кто-нибудь пленных подводников видел? Вот без вести пропавших – сколько угодно. М-175, командир Мелкадзе, не вернулась в январе, Щ-401, Моисеев – в апреле, Д-3, Бибеев – в июне. К-23, Гаджиев, погибла в бою со сторожевиками, радиограмма последняя «погибаю, но не сдаюсь», место также неизвестно. Моя Щ-421 на мине подорвалась, там хоть всех спасли, «двадцать вторая» успела снять, которая сейчас за нами идет. Нет у подводников плена – и нет у них могил. Срок автономности вышел, на связь не выходит – ну, значит, все…
Так что, давай, старший майор, свои государственные секреты! Если что – со мной и лодкой на дно уйдут.
– Дело, в общем, простое. Встретиться с К-25. И совместно поохотиться на «Шеер». После «Лютцова», «Кельна» и всех прочих, подозреваю, что охотиться будут они, ну а мы – лишь смотреть. Но, может, и подсобим в чем.
Ничего себе! Так значит, это все-таки товарищи чекисты постарались? Лодку построили – только вот не верю, что хошь со мной делай, что одна лодка могла такое натворить! Просто торпед бы в залпе не хватило. А после пуска из носовых разворачиваться кормой, перископ поднимать, прицеливаться – это лишь при полном отсутствии противодействия возможно. Как, например, в Атлантике – неохраняемый конвой.
– Нет, Федор Алексеевич, тут вы ошибаетесь. Лодка эта, намного наши превосходящая, – не миф, а реальность. Вот только не наша она совсем. Вернее, не совсем наша пока. И задание, с которым мы идем, секретное и особой важности, заключается в том, чтобы она стала нашей без всяких оговорок. А «Шеер» – это так, побоку. Или, скажем точнее, необходимый этап. Яснее объяснить не могу, поскольку сам не уверен. Но очень надеюсь, что я прав.
Ну и загадки! Что ж, будем ждать ответов. Идем на восток – и слушаем эфир.
Интересные, однако, дела творятся на нашей волне!
