— Схе, Кахтлан, — сказал знакомый голос.
— Схе, Кейден, — ответил Товарищ Пак и нахмурился сильнее. Кейден был парень не дипломатического толка, и обычно договариваться его не посылали.
— Вообще не коммерческий разговор. Прям очень сильно надо кое-что вывезти, не отсюда.
— Почему я?
— У тебя маршрут объявлен же! Тут по дороге вообще, вильнуть на сорок лет, делов.
— А скинуть где?
— Да вот с этим-то как раз... С этим проблема, — признался Кейден, — по-хорошему, вообще бы это из космоса убрать нахрен. На подольше.
— А суть сюжета?Кейден помолчал, помялся, явно не очень понимая, как объяснить, наконец разродился:
—Эвакуация.Одинперсонажхочет лечь на дно, пока тут сам знаешь что.
— Сам знаю что?
— А не ты, чтоль, ноги тут унес без хвоста?
— Ну я.
— Ну вот один тут... Считает что лучше отлучиться. Точнее, старшие его считают.
Ах, вот оно что.Кто-то из субъектов решил прятать свежую модель. С одной стороны, не пофиг ли, любой код в варпе либо лежит тихо и дисциплинированно, либо опять лежит тихо. С другой — приволочь даже совсем пассивную упаковку неведомого кода на военную базу... Ну так себе идея.
— Я так слыхал, тебя вояки наняли, — продолжил Кейден, — так вот, эти старшие вообще не возражают, если упаковку изучат, проверят, просветят чем хотят... Но главное, не заикайся нигде в космосе о ней ну и не запускай, разумеется. Если вояки ее у себя поднимут в глухой зоне позырить не дрянь ли какая — это можно. Но и то...лучше вполголоса.
— А что ты щас мне по публичному каналу звонишь?
— А я все равно конкретики не знаю. Будет принципиально согласие — тебя с конкретикой догонят.
—Ситуацию воякам сдам мгновенно, — предупредил Товарищ Пак.
— Вообще без вопросов, любой анализ, любая просветка, — с облегчением согласился Кейден и вышел из контакта.
Хренассе, — оторопел Товарищ Пак, — это что, он решил, что я подписался? Это как?Кейден, и все его товарищи, и большие и малые, в жизни так не делали, любая договоренность обжевывалась до полной убежденности в отсутствии любых возможных нежданчиков, и вот пожалуйста.Совершенно смурной, он бросил работу, заложил выдру за ухо и пошел в кубрик закинуться чем-нибудь высокоуглеводистым.За столом, освещенным маленькой угловой лампой, неподвижно сидел Димка. Перед ним стояла кружка с чаем, в чае плавал лимон и торчала ложка. Димкины кулаки лежали справа и слева от кружки.
— Я жрать буду, тебе чего-нибудь сообразить за компанию?
— А? Спасибо, капитан, — совершенно нормальным (фух) голосом отозвался Димка, — да чего сам будешь, того и мне, просто порцию подними и все.
Товарищ Пак велел мультижорке сварить полста пельменей, натащил на стол каких-то недоеденных соусов в чеплашках, налил себе чаю (без лимона, конечно), положил пару вилок, вывалил пельмени в большую миску и сел напротив качегара.
Они медленно, со вкусом, отоварили всю миску и по здравому размышлению запустили еще два десятка на добавочку. Едва мультижорка пискнула, что дело сделано, по нижнему коридору от причального выхода кто-то затопал.
Эрманита.
— Мать, пельмени будешь? — подумал Товарищ Пак в локалку.
— Давай, — отозвалась бригадира.
Товарищ Пак высыпал добавку в ту же миску, запустил еще три десятка, достал третью вилку.
— Слышь, капитан, а у тебя дети есть? — вдруг спросил качегар, прожевав очередной пельмень.
Товарищ Пак секунду помедлил с занесенной вилкой.
Ама.
Нет. Не сейчас. Не здесь.
— Нету, а что?
— Да вот, грею голову.
— Голову греть — полезно, — сообщила Эрманита Оса,входя в кубрик. Раздула ноздри, глянула в миску, — ну вы чо, худеете что ли? Что это за поскребышки?
— Вторая порция,добавочку делали, — отверг претензию Товарищ Пак, — щас третья сварится, садись и ешь.
— У меня, ты понимаешь, отец был такой... — Димка скривился, — в общем самое лучшее что я от него видел, это когда он в рейс уходил, сразу веселый такой, застегнется, не орет, чуть ли не приплясывает. А ну вот так подумать, а нахрена вообще так, когда все только и радуются что ты свалил.
— Бухал, поди, — плоским голосом спросила Сестрица Медведица.
— Ну разумеется бухал, — удивился Димка.
Товарищ Пак вдруг осознал, и удивился, что никогда не обращал внимания. Вилку Димка держал в кулаке.
—А мать у тебя?
— А чо мать. Я ж... Я ж не могу ребенка выносить. Мне смысл на мать-то смотреть.
— Ваще не о том спрашивала, — очень сдержанно ответила Эрманита Оса,—а о том, бухала ли матушка твоя, но то что ты вот щас сказал это тоже важно. Бухала, нет?
— Да когда ж ей? — удивился Димка. — Так-то она конечно это дело уважала, чего, но у ней была ее заветная бутылочка, она там, в пятницу или на праздники губы намочит... Ну, на Рождество рюмочку. Бутылки ей на два года хватало. Раз брат у ней остатки выпил, ох ору было. Она пошла, продала
