А теперь он сидел, ощущая присутствие Хаоса несмотря на закрытые иллюминаторы. Мозг подсказывал ему то, чего не видели глаза. Он не мог избавиться от беспорядочных видений – так же, как не мог контролировать их. Его охватило чувство беспомощности. Еще никогда Беван не считал себя жертвой – даже на улицах Сан-Паулу, где человеческая жизнь ценилась дешевле мусора, который, по крайней мере, можно было отправить на переработку; даже в сиротском приюте, где его душой пытались завладеть монахи ордена Святой Терезы.
Освещение капсулы рассеивало темноту. Беван обхватил ладонями голову и сжал ее, как будто пытаясь избавиться от ощущений, что его мозг вот-вот взорвется. Хаос проникал внутрь капсулы, жег его глаза изнутри. Беван закачался и застонал, и его голос был слабым и отдаленным, а зрение затуманилось от слишком резких движений. Он уронил трясущиеся руки на колени.
Невольно он потянулся и открыл обзорный иллюминатор. Путаница Хаоса взорвалась перед ним. Чувства смешались, вызывая ощущение тошноты, и Беван повалился в паутину поясов.
Но он не мог даже отвести взгляд, поскольку металл и пластик его капсулы внезапно растаяли и Беван оказался висящим в пустоте космоса. Ему подумалось, что если действительно существует ад, то он должен быть вот таким.
Но окружающее его не могло быть адом, ибо он отправился на небеса, небесную твердь, простирающуюся и над землей, и над адом. Беван заворочался в ремнях, прямо в центре полночного мрака и радужных вспышек. Несмотря на защиту иллюминатора, их блеск слепил глаза.
Он вытер слезы. Он висел в ремнях до тех пор, пока не почувствовал, что они врезались в тело, и не ощутил застоялый запах его одежды, пропитанной липким потом. Если это и впрямь был центр Хаоса, то Беван внезапно понял, что не настолько уж беспорядочен. Он огляделся и увидел алую реку. Она сперва извивалась, а затем бросалась со скалы, превращаясь в завесу водопада, бурлящего у подножия.
Беван наблюдал, как течет эта река, пока не понял, что видит перед собой одно из загадочных явлений Хаоса. Мало-помалу ему удалось оторваться от этого зрелища, но он тут же старательно принялся искать другой образчик этой жуткой небесной мешанины.
Он обнаружил нечто, напоминающее плакучую иву, ее ветви склонялись в пространство, отбрасывая снопы искр, похожих на фейерверк. Позади виднелась какая-то чаша. Мимо мелькнула гигантская бабочка.
Беван вздохнул с облечением, как будто кто-то протянул ему руку помощи. Эта бабочка явно была ориентиром, указывающим направление к планете или солнцу, ибо форма ее была достаточно устойчива – значит, нечто наделило ее тяжестью, и внешним видом.
Но как он мог увидеть все это? И если все увиденное действительно существует, что это значит?
Ничего. Хаос крепко держал его. Однако… Беван уцепился за надежду, как за спасательный ремень, полагая, что не ошибся насчет бабочки, что у него есть шанс найти выход из этого лабиринта.
Он протянул руку и коснулся барьера, которого больше не видели его глаза. Он был заперт в клетке-капсуле, хотя и не видел ее стен. Он пробежал рукой по примитивному пульту управления капсулы. Беван понимал, что ему мало что удастся сделать. Но если неподалеку есть выход…
Внезапно перед его глазами возник мрак. Он ввергнулся в пучину Хаоса. Беван слышал подрагивание стен капсулы, неожиданно оказавшихся на своем месте, защищающих его от космоса. Его пронзило ощущение внезапной потери, оно даже вызвало приступ тошноты, и Беван заворочался в ремнях. Его чувства были настолько искажены, что он не мог контролировать их. К счастью, он вновь потерял сознание.
– В округах начались волнения, – заметила Витерна. Она сидела у экрана, постукивая ногтями по столу. – Я хочу провести голосование.
Пришло сообщение из Чаролона, обрывочное и неясное. Пятна на солнце, подумала Витерна, прищурив глаза.
– Теперь, когда Палатон уехал на несколько дней, самое время форсировать этот вопрос.
Астен оказался не в фокусе экрана. Витерна видела только его повернутый на четверть профиль и блестящие темные волосы. Как и призывал долг, чоя пристально следил за сообщениями с конгресса. Ей недостает этого привлекательного юноши, подумала Витерна, стукнула ногтем по кнопке сигнала и пронаблюдала, как Астен обернулся, услышав резкий звук.
– Слушаю вас, – сдержанно отозвался он и взглянул в экран. – Я узнал, чем можно воздействовать на Калдина. Посмотрим, сможет ли он это выдержать…
С экрана, передающего заседание конгресса чоя, послышался громкий ропот голосов, затем его перекрыло звучное восклицание:
– Ставлю вопрос об изменении контракта!
Витерна с удовольствием прислушалась, приоткрыв губы. Эти звучные голоса принадлежали Калдину, и что бы ни сделал Астен, его действия явно оказали влияние на этого пышноволосого политика. Он стоял, повернувшись к рядам чоя.
– У меня имеется финансовое подтверждение того, что Дом Треналла переоценил свои возможности по завершению отданного им контракта. Все мы знаем, что Дом Треналла принадлежит к лучшим из Звездного дома, но где сказано, что пилоты должны сами строить крейсеры? Эти цифры ясно показывают, что контракт тяжким бременем ляжет на Дом Треналла, и шансы на то, что контракт будет выполнен в срок, весьма малы.
Пронзительные, тонкие голоса старой чоя прорвались через общий гул.
– Замолчи и сядь, Калдин! Контракт уже заключен. Этот спор не имеет никакого смысла!
Все камеры, как показали несколько экранов Витерны, повернулись в сторону Калдина. Он расправил плечи, выпрямился, и в его глазах промелькнуло упрямое выражение.
– Контракт не может быть заключен, если есть вопросы. И у меня они есть, уважаемая Софер!
Камеры повернулись к Софер, худой чоя, выглядящей так, как будто все жизненные соки уже давно были высосаны из ее тела, а его остов опалило солнце. По старой моде ее роговой гребень был сточен почти до основания. Ничто не поддерживало ее гриву волос, которая с возрастом истончилась так, что от нее остались редкие и длинные серебристые пряди. Но глаза чоя светились упорством. Она поднесла ладонь к горлу, прибавляя громкость.
– А у меня есть вопрос о законности этого заседания. У чоя есть наследник престола. Почему мы проводим заседание в его отсутствие?
– Потому, – Калдин раздраженно поклонился в сторону своей оппонентки, – что есть неотложные вопросы, которые не могут ждать, пока здесь соизволит появиться наследник. Его голос необходим только в спорных ситуациях. Этот контракт должен быть начат как можно скорее, иначе Чо лишится этого предложения, а я уверен – иврийцы только и ждут, чтобы воспользоваться нашей неудачей. Я хочу, чтобы наша техника уходила с планеты, не больше, чем ты! Но мы умеем строить такие корабли. И я задаю вопрос, разумно ли обременять таким делом Дом, уже много лет балансирующий на грани банкротства. Контракт не спасет их, а скорее окончательно погубит. Такие, с позволения сказать, «попытки спасения» попросту неразумны. Софер улыбнулась, обнажив зубы.
– Финансовые нападки гораздо коварнее нравственных. Неужели Треналл не воспользуется случаем и не попытается защититься?
Камера резко ушла в сторону, показав, как усталый чоя поднялся на ноги.
– Дом Треналла, – произнес он, – не желает обсуждать свое финансовое положение. Однако выводы мы могли бы обсудить. Нам нужен этот контракт. Мы способны выполнить его вовремя. Но лицо его осталось печальным, как будто чоя заранее знал, что дело решится не в его пользу.
Несомненно, Софер на своем мониторе уловила этот взгляд. Витерна изменила угол поворота своего экрана, чтобы проследить, какими глазами чоя смотрела на представителя Дома Треналла.
Астен проговорил:
– Он знает о поражении, и Софер это поняла.
Дом Треналла всегда побаивался чоя, обладающих искусством предвидения. Они не могли видеть последствия контракта, и им оставалось только надеяться. Однако возражения Калдина, должно быть, вызвали новые колебания у Дома, который уже и так страдал от бесконечных сомнений.
– Теперь, – с жаром произнесла Витерна, – остается только заключить контракт, – она повернулась к другому экрану, замечая одобрительный кивок Астена.
Софер произнесла:
– Я согласна с Калдином. Контракт должен быть передан другим исполнителям, – она справилась со своими записями. – Еще одна заявка была представлена Домом Депнера, из Небесного дома. Эта кандидатура заслуживает вашего одобрения?
Еще один шквал голосов стал доказательством никчемности голосования, и когда шум утих, Витерна откинулась в кресле с чувством абсолютного триумфа. Контракт не только был вырван у Звездного дома, но и оказался в ее собственной семье, ибо Депнер был ее кузеном. Витерна возлагала на него большие надежды. Астен пробормотал, почти не разжимая губ:
– Надеюсь, вы удовлетворены.
– Более чем удовлетворена, дорогой. Чем скорее мы покончим с этим делом, тем быстрее ты сможешь вернуться ко мне.
