Но противник не отказался. В 6.00, после довольно сильного артобстрела наших войск, противник на южном фасе Курского выступа ринулся в наступление.
Главный удар он нанес в направлении Обояни силами своей 4-й танковой армии по боевым порядкам советской 6-й гвардейской армии генерала И. М. Чистякова. Войска этой армии проявили массовый героизм при отражении озверевшего врага. В первые же дни стал известен подвиг комсомольской батареи противотанковых пушек под командой старшего лейтенанта Алихана Гагкаева, бившейся с фашистами до последнего. А. А. Гагкаеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а его батарея награждена Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ.
Погибли, но не сдались врагу все члены комсомольского танкового экипажа И. К. Зайцева — командир башни П. В. Федин, стрелок-радист В. В. Пермяков, механик-водитель Г. А. Матросов. Они дважды тушили пожар в своем танке, а когда танк был подожжен в третий раз и пожар уже нельзя было потушить, героический экипаж своим пылающим танком таранил немецкий тяжелый танк.
1-я танковая армия во второй половине дня 5 июля получила приказ командующего Воронежским фронтом о занятии второго оборонительного рубежа 6-й гвардейской армии на обоянском направлении. Противник сумел к этому времени несколько вклиниться в расположение обороны наших войск. С большим пылом рванулись в бой танкисты — танки ринулись в назначенные им районы и с ходу заняли оборону на рубеже Мелово, Раково, Щепелевка, Алексеево, Яковлево.
Забегая несколько вперед, скажу, что наличие в составе фронтов танковых армий было новым для оперативной обороны и, пожалуй, определило то, что, несмотря на массированные танковые удары, наша оборона оказалась для противника непреодолимой преградой. Этому способствовала тщательная отработка вопросов взаимодействия танковых войск с пехотой, артиллерией, авиацией, инженерными частями, проведенная на местности и совместных штабных учениях. На картах и так называемых штабных играх были разыграны также возможные варианты нанесения контрударов (контратак) для разгрома наступающего противника.
3-й мехкорпус выдвинул в первый эшелон обороны 1, 3, 10-ю, механизированные и 1-ю гвардейскую танковую бригады. Впереди бригад, на расстоянии примерно в полкилометра, заняли позиции танковые засады.
Наша бригада оседлала автостраду Белгород — Курск, центр обороны — высокий курган в двадцати метрах от дороги. На самой вершине кургана спрятан в укрытии танк командира бригады. Тут тебе и наблюдательный, и командный пункты, и долговременная огневая точка — танк буквально зарыт в землю по самую башню: стоять насмерть! Так и стояли советские солдаты. Сколько их здесь сложило головы… После войны белгородцы воздвигли на нашем кургане памятник павшим. На нем слова:
Путник!Куда б ни шел, ни ехал ты,Но здесь остановись.Могилам этим дорогимВсем сердцем поклонись.
На участке Чапаево, Яковлево танковые дивизии противника «Адольф Гитлер», 3-я и 7-я, моторизованная дивизия «Великая Германия», пехота прорвали главную полосу обороны 6-й гвардейской армии, не подозревая присутствия целой нашей танковой армии на второй полосе обороны, полагая, что основная трудность уже позади, неожиданно столкнулись с нашими танковыми засадами.
Преодолев первое замешательство, «тигры», «пантеры», «фердинанды» развернулись в боевые порядки и кинулись в атаку.
На степном просторе, на холмах, в балках и оврагах, в населенных пунктах завязались танковые сражения, ожесточенные и невиданные.
«Земля тряслась — как наши груди… и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…» С обеих сторон на обоянском направлении 1400 танков, более двух тысяч орудий, в воздухе полторы тысячи самолетов.
Да, стонала земля. Масштабы сражения превосходили человеческое воображение. Сотни танков, орудий, самолетов превращались в горы металлического лома. Во мгле — солнце, его диск еле пробивается сквозь тучи дыма и пыли от тысяч одновременно раздающихся разрывов снарядов и бомб. От ударов снарядов о броню адский скрежет, столбы копоти от горящих машин…
Танковые полчища Манштейна, весь этот железный «зверинец», изрыгая пламя из длинных хоботов своих пушек, медленно наползает на наш передний край. Снаряды наших противотанковых орудий, угодив в лобовую броню «тигра», рикошетируют, ставя в небе свечку. А все-таки и «тигры», и «пантеры» ползут с опаской, побаиваются приблизиться к нашим тридцатьчетверкам, чтоб не угодить под снаряд бортом.
Со своего НП на кургане, лишь малость утихнут артиллерийская канонада и авиационная бомбежка и медленно рассеется дым, вижу все вокруг километров на шесть-восемь, ведь летний солнечный день! Вот за первым — второй эшелон танков противника в предбоевых порядках, вот расположение наших соседей — танковой бригады моего друга Горелова. Танкисты и мотопехота, артиллеристы, саперы вместе отбивают уже, наверное, десятую атаку врага.
Но вот новая авиаволна противника. Навстречу им наши истребители, снизу залпы зениток, такие частые, что напоминают скорее пулеметную пальбу.
Назойливые бомбардировщики, противника Ю-87 один за другим, звено за звеном пикируют на курган. Правда, наши зенитчики и «ястребки» не всегда позволяют им бомбить прицельно, но кому приятно сидеть на макушке горки и ждать прямого попадания бомбы! А бомбы падают, падают с выматывающим душу надсадным воем и свистом где-то вокруг тебя, в каких-нибудь пятнадцати-двадцати метрах.
Вокруг кургана поле, сплошь изрытое воронками, а макушка кургана, как заговоренная, — не берут ее бомбы.
Остервеневшие пикировщики бомбят курган с отчаянием, словно именно он один, а не тысячи бойцов повинны в неуспехе фашистских войск.
— Что ж, пусть бомбят, военная фортуна, видно, повернулась к ним задом, и праздничек грядет на нашу улицу!
Это я кричу в трубку по радиотелефону Владимиру Михайловичу Горелову, а он, как всегда уверенный и бодрый, басит в микрофон:
— Держись, Армо. Марс иногда и армянам помогает!
— Спасибо, Володя, знаю, ты всегда был уверен в интернациональных настроениях языческих богов!
— Гляди, — басит Горелов, — на бога надейся, а сам не плошай.
Не плошаю, как могу.
Есть потери, но люди чувствуют себя уверенно. С переднего края в полосу обороны бригады отошли артиллерийские подразделения 6-й гвардейской армии, снова включились в борьбу с танками врага. С ними чувствуем себя веселее, хотя становится все тяжелее.
И ни единого случая, чтобы солдат без приказа сделал хоть шаг назад. Не до исторических ретроспекций, но ловлю себя на мысли, что с восторгом думаю, как изменился наш солдат сорок третьего по сравнению с бойцом сорок первого. Сколько у него нынче мастерства и стойкости, упорства и уверенности! И какая мощная техника у него в руках!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
