Выбегаю к воротам.
Денис держит за ворот куртки Карима. Тот побитый, едва стоит на ногах.
— Отпусти его немедленно! — кричу.
Охранники нас окружают, но я даю им знак не лезть. Если они затеют драку, тогда с Каримом может произойти непоправимое.
— А то что? — скалится Денис.
— Ты ненормальный! Слабого будешь бить? Человека, вышедшего из больницы? — от моих слов, Карим болезненно морщится.
Задела его мужское самолюбие. Но в данной ситуации нет времени выражения выбирать.
— Еще и замуж за него сходи! Я ведь не оправдал твоих надежд. Не то, что он! — выплевывает каждое слово с неприкрытой горечью.
— А это не твое дело! Я сказала, убирайся!
Швыряет Карима об металлический забор. Мой бывший жених со стоном оседает на землю.
Денис запрыгивает в машину и уезжает. А с носа Карима течет кровь, глаза закатываются, он в полусознательном состоянии.
— Зачем же ты из больницы вышел?! — причитаю.
— Виктория Андреевна, позвольте, помогу, — охранник склоняется над Каримом и пробует остановить кровотечение. Его напарник уже звонит в скорую.
— Виктория я так тебя люблю, — шепчет заплетающимся языком.
А я не знаю, что ответить. Правильнее всего было бы — забудь меня. Я приношу тебе только неприятности. Но сейчас явно не время для подобного разговора.
К счастью скорая приезжает быстро. Извиняюсь перед Каримом, что не могу поехать с ним.
Дети превыше всего. А сейчас я не могу их оставить. Я все еще не понимаю, от кого исходит основная угроза.
Денис знает, но он не сказал. Значит, и рассчитывать, на его защиту бессмысленно.
Неужели теперь он враг?
Эта мысль отравляет. Не хочу верить. Не могу смириться. Но факты вещь упрямая. А они указывают именно на это.
Глава 39
Следующие два дня проходят спокойно. Если можно назвать состояние, когда сидишь как на вулкане, ожидая со всех концов извержения.
Карим снова в больнице. Ему ожидаемо стало хуже. А я… не хочу к нему ехать. Переписываюсь с ним, желаю скорейшего выздоровления, игнорирую его признания и теплые слова.
После всего происходящего, меня полностью от него отвернуло. Не в Кариме дело. Он ничего плохо не совершил. Просто во мне окончательно что-то разбилось и восстановлению и починке не подлежит.
Отец тоже мне звонит. Рассказывает, что жизни Галины ничего не угрожает. Просит быть осторожной и не выходить из дома. Также снова предлагает уехать. И обещает заехать ко мне на днях. Его видеть тоже не желаю. Беда нас не объединила. Доверия к нему нет. Хоть есть сомнения, что все же не он главное зло. Но от этого не легче, слишком отец постарался отравить мне жизнь, чтобы я так просто все забыла.
Конечно, провести время с детьми — это хорошо. Но я не могу вечно сидеть взаперти. Мысли атакуют. И Денис все из головы не выходит. Неужели он встал на сторону врагов? Что вообще в его голове? Чем он думает? Что с ним происходило эти четыре года?
На третий день мне звонят из больницы. Сообщают, что Ярослав пришел в себя, и хочет меня видеть.
Детей оставить одних не решаюсь, потому вижу единственный выход — звоню брату. Костя соглашается, правда он не в восторге от моей идеи. На удивление, он солидарен с моим отцом. Пока я не покидаю дом, твердит мне не переставая, что тут оставаться опасно.
В больницу доезжаю быстро. Охрана на месте. Ярослава перевели в другую палату. Он выглядит заметно лучше. Уже не такой бледный, даже улыбается мне.
— Викуся, как я рад тебя видеть! Спасительница моя! — тянет ко мне руку.
— Яр, очнулся! — сажусь на край кровати и расцеловываю его в обе щеки.
— Если бы не ты. Меня бы не было, — вздыхает.
Видно, что он еще очень слаб, но пытается держаться.
— Ты знаешь, кто мог тебя отравить? Я думала, на отца, но… потом выяснились другие факты… Я запуталась. Мне тебя так не хватало, — сжимаю его сухую ладонь.
— Не время мне тут валяться, когда тучи сгущаются, — поджимает губы. — Я хотел тебя уберечь. Многое не рассказывал. Еще и потому, что понимал — ты меня возненавидишь. А ты мне как дочь, Викусь. Жалею, что не разглядел этого раньше. О многом жалею, — в глазах плещутся сожаления.
— Мне нужно все знать. Яр, я не понимаю уже кто друг, кто враг. Степан в городе. Я ведь все были уверены, что он погиб…
— В этом была уверена только Елена. Мы с Андреем давно знаем, что смерть он свою подстроил. У него смысл существования — отравлять жизнь другим. Начну с истоков, так тебе будет понятнее, — тянется за стаканом с водой. Я ему помогаю сделать несколько глотков. — С Андреем мы дружили с детства. Тогда казалось, что это дружба на всю жизнь. Нас было много общего, оба из неблагополучных семей, вдвоем хотели вырвать у судьбы свой вкусный кусок пирога. Когда мы уже заканчивали школу, на одной из вечеринок мы познакомились со Степаном. Он отличался от нас, парень из богатой семьи, который сорил деньгами направо и налево. Чего греха таить, — Ярослав смотрит на меня виновато, — Мы с Андрюхой, привыкшие считать каждую копейку, восприняли дружбу с ним как манну небесную. Степан не скупился, оплачивал выпивку, водил нас в крутые места. Мы тогда не задумывались, почему он не общается с парнями из своего круга, а все свое время тратит на нас босяков. Это сейчас я понимаю, что он нас прикармливал. А тогда юношеская наивность творила свое дело. Больше двух лет мы дружили. Степан часто втягивал нас в не совсем законные делишки. Не так для заработка ради, как больше для адреналина. Ему было скучно, у Степки было все, и ему постоянно хотелось острых ощущений. Андрей же в то время влюбился в девушку, которая упорно его не замечала. Мы ее не видели, но он нам все уши прожужжал, какая она нереальная и замечательная. И он на все пойдет, чтоб заполучить ее себе. А у Степана назревал
