Я старался говорить тихо, чтобы никто из зрителей меня не услышал.
Поднеся садовые ножницы к его левому соску, я отрезал его и слушал музыку его криков, вытаскивая кляп изо рта.
— Если бы не ты, я бы не встретил Моргану.
Я отрезал ему правый сосок, убедившись, что зрители видят, как брызнула кровь.
— Да ладно тебе, Фил. Напрягись, — вздохнул я, наблюдая, как он всхлипывает. — Так ты мне тогда сказал. Помнишь?
— Не трогай... ее, — простонал он.
Я нахмурился, глядя на него, и схватился за молоток.
— Я нахожу твое беспокойство слегка тошнотворным. Ты трахаешь одну дочь и пытаешься спасти другую? Со мной она в большей безопасности, чем с тобой, — резко прошептал я ему на ухо, прежде чем ударить молотком по его яйцам.
Он взвыл от боли, извиваясь в своих оковах.
Я положил на место молоток и ножницы, взял скальпель. Я пообещал Портеру, что он получит свою очередь, поэтому я не мог убить его, но мог усилить его страх. Подняв его отвратительный член, я вонзил в него скальпель с обеих сторон.
Добавив еще четыре пореза на его грудную клетку, я потянулся за контейнером под стулом. Сняв крышку, я вывалил свежие пиявки на его тело, начиная с его окровавленного члена, заканчивая его окровавленными сосками. Маленькие жирные черви извивались на его потной коже.
Это была скорее тактика запугивания, чем что-либо еще. Пиявки были безвредны.
Они высасывали около чайной ложки крови и падали сами. Он даже не почувствует этого
Разумеется, Филипп об этом не знал.
— Скоро придет Портер, чтобы прижечь твои раны. Спокойной ночи.
Я погладил его по голове и засунул кляп обратно в рот. У него оставалось минут пятнадцать на ожидание.
Глава 47
Моргана
Я чувствовала, как он прикасается ко мне, его твердое тело прижимается к моему, сильные руки скользят вокруг моей талии. Держа глаза закрытыми, я отклонила голову назад, на его грудь.
Он пах свежестью уже четвертую ночь подряд, и я знала, что он не принимает душ в нашей ванной. Отодвинувшись от него так быстро, как только могла, я повернулась и села на колени.
— Я ни с кем не спал.
Его глаза сузились, когда он ответил на первый вопрос, который я собиралась ему задать. Неделю назад у нас был похожий спор.
— Тогда где же ты был?
Уже зная его возможный ответ, я ждала, что он сам мне скажет. Ребенок шевельнулся внутри меня, привлекая его внимание.
— Посмотри на себя, Куколка. Внутри тебя растет часть меня. Никто не может быть для меня так прекрасна, как ты сейчас.
Я сморщила нос, глядя на него. Прекрасна?
— Мои сиськи набухли, влагалище зависит от желудка. Запоры, перепады настроения, не говоря уже о том, что я не могу найти удобную позу для сна. Какая часть из этого прекрасна?
Он сел и пополз ко мне через кровать. Его руки легли по обе стороны от моего округлого живота.
— Мы создали его. Разве это не прекрасно? И ты всегда прекрасна.
Он схватил мое лицо, прижимаясь к моим губам своими, пока не получил доступ.
— Обещаю, я стану лучше.
Сдерживая слезы, я кивнула, но отказалась надеяться, что он заботится обо мне. Я знала, что он любит меня, но его любви было уже недостаточно.
***
Его любви ко мне было недостаточно, чтобы он прекратил убивать.
Он воссоздал наш самый первый ужин на балконе за пределами нашей комнаты. У меня не было особенно приятных воспоминаний об этом месте.
Но он пытался. Это был милый жест. Накануне на ночном столике меня ждали розы. В течение нескольких ночей он не исчезал. Мы спали вместе, не раздеваясь и не трахаясь, как кролики.
Некоторые, наверное, думали, что муж перелистнул новую страницу для меня, когда я внезапно перестала быть зависимой от боли.
И все это было ложью.
Мы могли обмануть внешний мир без особых усилий, но мы никогда не могли обмануть друг друга. Он знал меня, и я знала его.
— Джулиан, что происходит?
Я терпеливо ждала, пока пройдет половина ужина, прежде чем позволить ему сказать мне, чего он хочет.
— Что ты имеешь в виду?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мы можем сидеть здесь и притворяться нормальными, но я все еще больная мазохистка, а ты все еще садист.
Он улыбнулся мне, показывая ямочки на щеках, постоянно напоминая, какой он великолепный.
— Мне нужно, чтобы ты прочитала это.
Он положил на стеклянный стол небольшую пачку бумаг. Мягкие тлеющие угольки на факеле позволили мне легко прочитать.
— Ты... хочешь, чтобы я переписала свои юридические права? Ты хочешь запереть меня?
Я перечитала лежащие передо мной бумаги.
— Я едва позволил тебе ступить за пределы этого дома. Когда ты злишься и просишь меня оставить тебя в покое, делаю ли я по-твоему? Нет, я даю тебе свой член и заставляю тебя прийти в себя. Я постоянно говорю тебе, что люблю тебя. Проверяю тебя по меньшей мере пять раз в день. Ты действительно думаешь, что я когда-нибудь отпущу тебя? Ответ — нет, Моргана. Я никогда тебя не отпущу. Если бы я хотел запереть тебя, у меня есть множество комнат, куда я мог бы тебя поместить.
Не отвечая, я изучил ключевой раздел документа.
— Филипп и Джули мертвы?
Я уставилась на него через стол. Он раздраженно вздохнул и наклонился вперед.
— С ними произошел ужасный несчастный случай. Я не думал, что тебя это волнует.
Он и глазом не моргнул, рассказывая мне очередную свою ложь.
— Зачем ты вообще принес мне это? Почему бы просто не подделать мою подпись?
— Я подделал твою подпись. Это всего лишь копия.
По сути, он полностью контролировал мою жизнь. Все мои финансы были его финансами; часть замка, которая должна была стать моей, принадлежала ему.
Мне было бы наплевать на все это, но меня выводило это из себя.
— Так вот в чем дело? Дурацкий дом, на который мне наплевать. Я бы просто отдал его тебе.
— Дело не столько в доме, сколько в тебе. Ты никуда не уйдешь. Если ты хочешь цветы и ужин при свечах, я могу дать тебе это. Я с радостью отдам тебе все, но не пытайся изменить меня, я никогда не пытался изменить тебя.
— Я никогда не буду пытаться стать хорошим человеком, и я никогда не буду жалким рыцарем в сияющих доспехах. Я убийца, и это меня не беспокоит. Тебя это тоже не беспокоит. Когда ты признаешься себе в этом, то жизнь станет проще.
Он отодвинулся от стола и оставил меня одну; через несколько секунд дверь спальни захлопнулась. Это было самое большее, что он когда-либо говорил мне, подтверждая все, что я уже знала.
Встав из-за стола, я пошла в ванную и заперла дверь. Сунув руку под раковину, я вытащила свою старую коробку с тампонами и достала одноразовый телефон, который спрятала внутри.
С дрожащим вздохом я включила его и отправила сообщение, которое никогда бы не хотела отправлять.
Глава 48
Джулиан
На меня смотрело толстенькое лицо, на пухлых щеках уже появились ямочки.
Я не мог оторвать глаз от крошечного человечка, который когда-то жил у меня в яйцах. Честно говоря, меня немного смущало, сколько моих детей было проглочено за эти годы.
Как могло пройти уже полтора месяца?
Стянув с себя радужное одеяло, я тихо вышел из комнаты. Моргана умоляла меня разрешить покинуть дом на неделю. Как только она заметила, что не покидала «Георгин» больше года, я согласился.
Между нами все было... по-другому. Она все еще умоляла меня причинить ей боль; я все еще с радостью подчинялся. Но свое время обычно тратил на расширения прямых трансляций, запуская их все, чем когда-либо больше прежде, и участвуя в некоторых из них сам.
К тому времени, когда я ложился спать, она была так измучена уходом за новорожденным, что было бы неправильно будить ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С тех пор как мы привезли ребенка домой, у нее не было ни одного срыва.
Ее ум был полностью сосредоточен на том, чтобы делать все правильно. Белль вмешалась и начала помогать, после того как я преодолел свой первоначальный гнев из-за того, что она приближается к моему ребенку.
