квартире не исчезает сам по себе и что запасы продуктов неминуемо иссякают. Выяснилось, что Никита не способен приготовить ничего сложнее глазуньи, поэтому ему пришлось научиться есть полуфабрикаты, а от них у него случалась изжога.
И вот, спустя три недели после ухода Юли, Никита, сидя в неубранной квартире, совершенно без денег, понял, что ему необходимо во что бы то ни стало вернуть любимую, о которой он не вспоминал до этого момента.
На звонки бывшего парня Юля ответила лишь через месяц и, к удивлению Никиты, была совсем не рада его слышать.
— Чего тебе? — холодно спросила девушка.
— Просто соскучился. — Никита добавил в свой голос грусти. — Хотел услышать тебя.
— Услышал, — продолжила Юля все так же холодно. — Это все?
— Нет, подожди! — залепетал Никита. — Как ты там? У тебя все в порядке?
— Все просто отлично! Моя жизнь заметно наладилась после того, как мне посчастливилось избавиться от большого ребенка.
Никита поежился от нежелания слушать нотации, но, пересилив себя, сказал все так же грустно:
— Знаешь, я многое переосмыслил за это время. Я понял, как ты была важна для меня и скольких усилий тебе стоила наша любовь.
— Моя любовь! — поправила его Юля. — Ты всегда любил только себя.
— Ты права. Но я понял это только сейчас, когда потерял тебя. Я так заблуждался.
— Боже мой! — выдохнула девушка. — Опять твои пустые слова.
— Нет-нет, — заверил ее Никита, — в этот раз все иначе. Я устроился на работу. Непросто, конечно, но я не жалуюсь. Я научился преодолевать трудности. Теперь я сам занимаюсь домашними делами. Даже научился готовить. — Никита попытался умаститься в кресле, но тут же вскочил, поняв, что сел прямиком на недоеденный шоколадный батончик.
— Неужели? — немного смягчилась девушка.
Он понял, что ему удалось пробиться через первый барьер безразличия, и решил усилить натиск.
— Я понимаю, почему ты ушла от меня. Ты имела на это полное право. Я был никудышным парнем, и теперь мне очень стыдно. — Никита выдержал паузу. — Я бы хотел все вернуть. Но на этот раз все будет по-другому. Поверь, я сильно изменился. Я стараюсь стать человеком, который будет достоин твоей любви.
— Ты это серьезно? — Девушка заметно оттаяла. — Мне сложно верить тебе, ведь ты много раз говорил, что все изменится…
— Я знаю, милая, — не давал ей опомниться Никита. — И мне так стыдно, что я часто обманывал твое доверие. Я не жду, что ты мне поверишь. Но без тебя моя жизнь стала невыносимо тоскливой и безрадостной. Последние два года я был ослеплен своим эгоизмом, но, потеряв тебя, я прозрел.
— Правда?
— Да, милая. Я понимаю, что ты не согласишься вернуться ко мне сразу. И ты будешь права. Но давай хотя бы встретимся. Просто дай мне последний шанс. Всего один. Ты увидишь, что я стал совсем другим человеком.
— Хорошо, — сдалась Юля.
— Обещаю, я не разочарую тебя.
— Я надеюсь, — сказала девушка с горечью. — Где и когда мы встретимся?
— Может быть, в воскресенье? Я бы встретился с тобой раньше, но теперь у меня не так много свободного времени. — Последнюю фразу Никита произнес не спеша, надеясь, что она придаст особый вес всему сказанному ранее.
— Хорошо. Давай в воскресенье, — согласилась Юля. — А место?
— В центральном парке, у моста.
Никита выбрал это место не случайно. Именно там прошло их первое свидание, и он надеялся, что радостные воспоминания помогут ему вновь добиться расположения Юли.
— Тогда, — сказала Юля, — буду ждать тебя в восемь вечера на мосту.
После этих слов Никита был убежден, что сможет вернуть Юлю. Она уже не раз обижалась на него и грозилась уйти, но каждый раз, успокоившись, возвращалась, и все вставало на свои места.
В день встречи Никита впервые за три недели убрался в квартире. Он боялся, что Юля захочет заглянуть домой и обнаружит, что парень вновь обманул ее. Вечером, надев единственную чистую рубашку, которую он берег как раз для таких случаев, он вышел из дома за час до назначенного времени, поскольку боялся опоздать. Никита никогда не отличался пунктуальностью, чем всегда раздражал Юлю.
В половину восьмого он уже стоял на мосту. Парень не испытывал волнения и пребывал в чудесном расположении духа. Он уже представлял, как через месяц сможет вернуться к своему привычному существованию. Никита считал себя человеком привлекательным и притягательным, и был убежден, что Юля в очередной раз не сможет устоять перед желанием быть рядом с ним, стоит ему приложить лишь немного усилий. Но когда он отвлекся от своих размышлений, то обнаружил, что на часах уже 8:10. Прежде Юля никогда не опаздывала на встречи. Никита понял, что это дурной знак. Подождав еще пятнадцать минут, он решил позвонить ей. И тут случилось то, что заставило Никиту не на шутку разволноваться. Едва лишь в трубке раздались гудки, как Юля тут же отклонила вызов. Он предпринял еще несколько попыток, но все они не возымели успеха. И вдруг парень с ужасом понял, что Юля не придет и что ему придется самому разбираться с проблемами, которые свалились на него за последнее время. Впервые в жизни Никита ощутил на своей шкуре горечь, которую испытывают люди, чьи надежды были обмануты. Он злился на Юлю и то и дело повторял про себя: «Как же это гнусно — не сдержать данное кому-то слово».
Никудышная мать
Весь вечер Анастасия Ефимова кружила по дому в халате. Сегодня она ждала в гости своих подруг, женщин, которые были матерями одноклассников ее десятилетнего сына. Дружбу с ними она завела на родительских собраниях, где им рассказывали о том, как их дети в очередной раз разбили окно в коридоре или подрались на перемене. Признаться честно, негодование классного руководителя было не совсем понятно Анастасии. После этих собраний она не раз говорила: «Подумаешь! Они ведь мальчики. А она хочет, чтобы наши дети вели себя, как ангелы! Но они же МАЛЬЧИКИ!». Последняя фраза часто слетала с уст Анастасии, когда разговор заходил о воспитании ее сына. Этим она оправдывала неопрятность мальчика, его безответственность и агрессию, а порой даже грубое отношение к девочкам и учителям. Также, по мнению Анастасии, это оправдывало и низкую успеваемость ребенка, знания которого с трудом можно было назвать удовлетворительными.
Стоит сказать, что Анастасия баловала сына, который был единственной отдушиной в ее незначительной жизни. Она всюду брала его с собой и нянчила с утра до вечера, несмотря на то, что окружающие не раз намекали на то, что ее сын достаточно взрослый, чтобы позаботиться
