Чуть позже приехала и медсестра, чтобы дежурить около графини ночью. Утром пришла еще одна. Роскошный будуар графини моментально лишился своего очарования. Здесь царил беспорядок и пахло лекарствами. Комната превратилась в больничную палату, а сама графиня лежала на кровати без движения, словно мертвая. Единственное, что еще жило в ней, – ее черные, полные отчаяния глаза.
Рейни просидела у ее постели всю ночь. Расстроенный Арман тоже отказывался идти домой. Он сидел в гостиной внизу – на случай, если что-нибудь понадобится.
Рейни даже забыла переодеть свое белое бальное платье. Бледная, она сидела в кресле, укутав плечи шалью, и держала графиню за руку.
Слишком много довелось пережить бедной девушке за последние несколько часов. Вся ее враждебность мигом испарилась, лишь только она увидела, как бабушка пролила вино. Ее показалось, что ее собственное сердце разорвалось и из него хлынула алая кровь… Кроме ужаса и отчаяния, в душе Рейни не осталось ничего. Она все еще любила старуху и прощала ей все содеянное. Другое дело мать… Что же касается бабушки, то та находилась в таком плачевном состоянии, что осуждать ее было просто невозможно. Оставалось лишь молить Бога, чтобы она поправилась.
Доктор де Витт был отменным специалистом. Он пришел к заключению, что, несмотря на преклонный возраст графини, нынешнее ее состояние позволяет надеяться, что лечение даст свои результаты. Судя по всему, она перенесла какой-то жестокий шок (доктор не стал интересоваться, какой именно), и у нее резко подскочило давление. Такое случается. Графине и прежде приходилось в одиночку справляться с тяготами жизни, она предпочитала не беспокоить близких своими жалобами.
Немного погодя старуха остановила взгляд на внучке и чуть слышно прошептала:
– Дитя мое!… Прости меня…
В ответ на этот страстный призыв Рейни наклонилась и поцеловала ее неподвижное лицо. По щекам девушки покатились слезы.
– Я прощаю тебя, бабушка!
Таким образом, между ними снова воцарился мир. Доктор де Витт, который пришел проведать больную под вечер, сказал, что графиня спокойно заснула и ее пульс значительно улучшился. Он даже высказал надежду, что, даст Бог, все обойдется без последствий.
Ночная сиделка уговорила Рейни пойти отдохнуть. Если графиня проснется и пожелает видеть внучку, она пошлет за мадемуазель. Мадемуазель самой нужно поспать.
Рейни казалось, что она уже вообще не сможет заснуть. Она отправилась в библиотеку, где ее ждал Арман. Елена настояла, чтобы девушка съела крылышко цыпленка и выпила несколько глотков кофе.
Арман стоял у окна, устремив взгляд на звезды. Рейни подошла и встала рядом. Шаль соскользнула с ее плеч. Арман поднял ее и бережно укутал девушку. У нее был смертельно уставший вид. Он взял ее руку и прижал к своей щеке.
– Тебе столько пришлось пережить! – сказал он.
– Ты заботишься обо мне, о других и никогда – о себе! – прошептала она.
– Чепуха, – улыбнулся он. – А как мадам?…
– Заснула… Я простила ее. И, кажется, сама прощена…
– Но ты-то в чем виновата? – удивился Арман.
– В том, что позволила себе так ожесточиться. Бабушка поняла это. Она так чувствительна. Я едва не убила ее…
– Любовь моя, это она едва не убила тебя. Она и твоя мать…
Рейни поежилась.
– Странно, но у меня совсем нет на них обиды.
– Ты просто святая!
Она закрыла лицо ладонями.
– Ах, Арман, если бы ты знал, как низко я пала, ты бы разлюбил меня!
– Ты наговариваешь на себя, милая.
– Нет! – воскликнула она. – Я знаю. Я слабая, и я…
– Нет, ты сильная, – прервал он, – я даже не подозревал, что ты такая сильная!
Ее взгляд потеплел, а глаза наполнились слезами.
– Когда я узнала о письмах, со мной что-то произошло. Я всегда так верила, а меня жестоко предали.
Он не ответил. Неужели она говорит лишь о предательстве матери и бабушки?… А как насчет Клиффорда Калвера? Кажется, ему и теперь нельзя доверять.
Словно прочитав мысли Армана, Рейни сказала:
– Клиффорд тебе не нравится. Ты все еще настроен против него, да?
Арман отвернулся и молча закурил.
– А ты думала, я его полюблю? – проговорил он наконец. – Если хочешь, считай это ревностью… Но я не верю ему. Пусть это лишь подозрение…
– Но почему? Ведь он писал мне! И он действительно все еще любит меня.
Арман снова промолчал, погрузившись в свои мысли.
– Арман! – продолжала Рейни. – Уверяю тебя, Лилиан ничего для него не значит. Он никогда не сможет полюбить ее. Просто ее отец пригласил его на рыбалку в Норвегию. Он, конечно, был с ней вполне приветлив. Как и всякий мужчина на его месте. Ведь Лилиан – очень красивая девушка… Но я – единственная любовь в его жизни!
Арман щелчком отбросил сигарету в сад. Ему казалось, что сами звезды насмехаются над ним и Рейни, безусловно, тоже. Иначе зачем она говорит все это? Он мог бы рассказать ей кое-что о Клиффорде и Лилиан и о своем подбитом глазе, который по-прежнему беспокоил его… Но Арман промолчал. Он никогда не расскажет о том, что ему известно, пока не будет уверен, что Клиффорд Калвер навсегда исчез из ее жизни.
– Арман, – продолжала Рейни, – я вовсе не осуждаю тебя за твою подозрительность. В этом мире вообще трудно во что-то верить. Я очень хорошо это понимаю после того, как со мной обошлись мои близкие. Но Клиффорду я верю. Он клялся, что…
– Все еще хочет на тебе жениться? – договорил за нее Арман.
– Да, – тихо сказала она. – Он даже предлагал сегодня же вернуться в Англию.
– Несмотря на то, что ты еще несовершеннолетняя?! – воскликнул Арман.
– Он знал, что бабушка и мамочка скорее примирятся с происшедшим, чем навлекут на меня позор…
Молодой француз круто обернулся.
– Но ведь это подло – подвергать твою честь такому риску!
Наклонив голову, она размышляла над его словами. Ей вспомнилась та минута в машине, когда Клифф сделал предложение. Это были мгновения настоящего безумия. Она забыла обо всем, потому что он обнимал ее и жарко целовал.
– Больше я тебя никуда не отпущу! – восклицал Клиффорд. – Едем со мной в Англию, любовь моя!
Почему же она не поехала с ним? Почему она решила вернуться в Шани? От безумия ее спас лишь здравый смысл. Несмотря на всю свою страстность, Рейни Оливент не желала становиться рабой эмоций.
Клиффорду пришлось круто развернуть автомобиль и ни с чем уехать в Канны.
– Ты не можешь выйти за француза! – сказал он на прощание. – Ты не для него. Очень скоро ты сама это поймешь и вернешься ко мне. Я буду ждать тебя в Лондоне, любимая!
Как бы там ни было, Рейни вернулась в Шани полная решимости обвенчаться с Арманом. В глубине души она чувствовала, что поступает совершенно правильно, что, несмотря на любовь к Клиффорду, не сможет без Армана жить… Словом, она сама себя не понимала. Ее душа разрывалась. Она и теперь, стоя рядом с Арманом, не знала, что с ней происходит, и слезы катились у нее по щекам.
