– Арман, – шептала она, – надень мне на палец кольцо, которое ты для меня приготовил!…
Но он лишь нежно обнял и осторожно коснулся губами сначала одной ее щеки, потом другой.
– Только не сегодня, – сказал он. – Сегодня ты слишком устала, чтобы делать подобный выбор. Наша помолвка не должна быть такой поспешной. Это, наконец, нечестно по отношению к тебе.
– Но ведь тогда это будет несправедливо по отношению к тебе! – заметила Рейни, припав мокрым от слез лицом к его плечу. Она всхлипывала и прижималась к нему. – Не отталкивай меня, Арман! У меня в голове все перемешалось, а с тобой я чувствую себя увереннее.
– Бедная крошка, – пробормотал он и, погладив по волосам, поцеловал.
– Ты такой хороший. Я не хочу снова причинять тебе боль, – всхлипывала она.
– Не думай обо мне, – заявил благородный Арман. – Если ты уверена, что будешь счастлива только с этим человеком, то должна уехать к нему. Ты можешь жить в Лондоне, и миссис Оливент больше не будет тебе препятствовать. Когда тебе исполнится двадцать один год, ты сама решишь, с кем остаться – с ним или со мной.
Рейни ошеломленно взглянула на Армана. У нее даже задрожали губы. Сколько благородства было в этом мужчине! Ей даже стало стыдно за себя. Она вдруг осознала, что его душевные качества несравнимо выше тех, которыми обладает Клиффорд Калвер. У Клиффорда столько недостатков и слабостей, а Арман – самый замечательный мужчина из всех, кого она вообще когда-нибудь встречала. И все же… ей казалось, что она по-прежнему влюблена в Калвера. Опасная штука страсть, она влечет человека совсем не туда, куда следует.
– Ты самый лучший человек, Арман, – прошептала Рейни. – И я так благодарна тебе за все…
– Главное для меня – служить тебе. Ты должна это знать и постарайся быть счастливой. Забудь о нашей помолвке. Давай снова станем добрыми друзьями. Просто как брат и сестра… Пока ты не будешь абсолютно уверена, что поступаешь правильно.
– Но это так трудно!
– Для меня – нисколько, – заметил он с коротким смешком, его грустный взгляд скользил по ее прелестной фигурке, укутанной в итальянскую шаль.
На ее поясе все еще оставалась измятая роза. Букет таких роз Арман отправил ей к помолвке. Больно было смотреть на этот жалкий цветок.
– Но у нас будет праздник, – добавил Арман. – Мы отпразднуем выздоровление твоей бабушки.
Она кивнула, а он обнял ее за плечи и повел к двери.
– Иди бай-бай, малышка. Ты едва держишься на ногах. Утро вечера мудренее. Завтра я собираюсь в Канны и, если пожелаешь, подвезу тебя… Ты сможешь повидаться с ним до того, как он улетит в Лондон.
– Ты действительно сделаешь это для меня?
– Я сделаю для тебя все что угодно, – улыбнулся он.
Рейни молча прикоснулась губами к его щеке. Потом вышла из комнаты.
Лепесток от розы, приколотой к ее поясу, упал на пол. Арман поднял его и поцеловал. Если бы он не был мужчиной, то, наверное, расплакался бы вместе с Рейни. Все его мечты были разбиты, повержены в прах.
19
На следующий день никто из реставрационных рабочих не приехал в Шани. Работа была приостановлена. Обычно Андрина де Шани с удовольствием наблюдала, как слаженно и четко трудится маленькая бригада, успевшая за несколько месяцев сплотиться и проникнуться общими интересами. Мастера занимались дренажными работами, заделывали трещины в монастырских стенах, штукатурили и красили… Но на этот раз в Шани было тихо. Тревожное ожидание пронизывало жаркое летнее утро. Правда, по сравнению со вчерашним критическим днем сегодня хозяйке замка было значительно лучше.
У двери в спальню бок о бок лежали две старые верные овчарки, подозрительно оглядывая входящих – за исключением Рейни.
Сегодня утром Арман планировал заняться вместе с рабочим дальним крылом замка, наиболее обветшалым, но теперь было не до того. Он обещал отвезти Рейни в Канны. Нельзя сказать, что он был в восторге от этой миссии. Кроме того, Рейни попросила его позвонить Клиффорду в отель, чтобы тот не улетел, не встретившись с ней.
Утренние часы наполнились для Армана тягостным ожиданием. Он проснулся с рассветом, взад и вперед ходил по комнате, рассматривая бабушкино кольцо. Потом с отвращением сунул его обратно в карман. Если бы он мог забыть о том, что ему известно о Клиффорде и о той девушке из Лондона! Может быть, ему стало бы немного легче.
Но час пробил. Решение было принято. Арман торопливо переоделся и направился к Клиффорду Калверу.
Лучше всего было бы сразу повести разговор так, чтобы не переходить на личности. Арман уже успел узнать дурной нрав англичанина, который, кроме всего прочего, был физически сильнее. Но Арман не испытывал страха. Он должен был убедиться, что Рейни не ждут впереди новые измены и разочарования.
Итак, в десять утра Арман, пройдя через парк, уже стоял перед Клиффордом, который, развалившись в кресле, попивал на веранде кофе и жевал булочку.
Невольно напрягшись, Клиффорд снял солнцезащитные очки. Увидев худенького француза, одетого, как и большинство его соотечественников, в белую рубашку и белые брюки, он не то чтобы забеспокоился – скорее, удивился. Возможно, он почувствовал к нему даже что-то вроде уважения. Что же касается Армана, то тот, конечно, не забыл о том, что случилось в прошлую встречу, когда он вмешался в личную жизнь Клиффорда.
Клиффорд знал, что Рейни собиралась замуж за де Ружа. Вдобавок, расставшись вчера с Рейни, он испытывал острую досаду, что ему не удалось поладить с ней так легко, как он на это рассчитывал. Помолвка с де Ружем не слишком беспокоила его. Клиффорд прекрасно понимал, что Рейни не любит француза. Ею двигали смешные, устаревшие понятия о чести и, может быть, еще и недоверие к нему, Клиффорду… Хотя она недвусмысленно заявила, что не изменила к нему отношения.
Этим утром Клиффорд пришел к нерадостному заключению, что, скорее всего, ему придется вернуться в Лондон и снова заняться Лилиан. Предстояли месяцы ожидания, бессмысленные траты денег, которых у него и без того катастрофически недоставало… Но печальнее всего было то, что Клиффорд искренне привязался к Рейни.
Он поднялся с кресла и с шутливой церемонностью поприветствовал Армана:
– Бонжур, монсеньор! За какие заслуги я снова удостоен счастья видеть вас в столь ранний час?
Арман слегка наклонил голову.
– Монсеньор, мне нужно сказать вам кое-что перед тем, как вы увидитесь с Рейни.
Клиффорд приподнял бровь.
– Разве я снова ее увижу? Я полагал, что наша маленькая глупышка Рейни верна обещанию, которое ошибочно дала вам, и послушна своему милому семейству, которое так хорошо разыграло, с позволения сказать, французскую драму!
