– А этого, если убили, – продолжал Дорофеев, – затащим сейчас обратно в монастырь, там его тыщу лет никто не найдет. Проблем-то куча…
– Только те, на парковке возле перевала, нас, кажется, видели, – сквозь зубы возразил Рябинин. – Еще болтать начнут.
– Ну и хрен с ними!
– И потом, кто будет контейнер из галереи доставать? – крикнул Рябинин с ожесточением. – Времени остается в обрез! Я на этого твоего североморца так рассчитывал.
– Ты сам виноват, что он сбежал! – огрызнулся Дорофеев. – Я тебя предупреждал: никогда не доверяй ему. Эти североморцы так просто не продаются.
Тем временем они оказались у тела распростертого на камнях Полундры. Дорофеев бросился ощупывать его, старлей застонал от боли.
– Живой, – удовлетворенно констатировал Дорофеев.
– Живой, только наверняка все кости переломаны! – с досадой проговорил его товарищ. – Ладно! Какого хрена здесь его ощупывать? Все равно, если у него переломы, ты ничем ему тут помочь не сможешь. Давай бери его и понесли к машине.
Полундра снова застонал, когда его извлекли из-под груды гранитного щебня и, взяв за руки и за ноги, потащили по крутому склону Байдарского перевала куда-то к машине. Несмотря на стоны, глаза спецназовца оставались закрыты. Он по-прежнему был без сознания.
Глава 33
Пойти смотреть на прибытие отряда американских кораблей Наталью Павлову уговорила все та же соседка по столику.
– Моя милая, вы сделаете глупость, пропустив такое зрелище, – щебетала она. – Увидеть настоящие американские корабли своими глазами, а не на картинке, не по телевизору! Ради этого я бы поехала за тысячу километров! Здесь же нам всего-то нужно пройти до городской набережной.
Наталья не спорила. Хотя «флотская вдова» была дура набитая и поначалу сильно досаждала ей, со временем Наташа привыкла к ее обществу, чувствовала себя с ней чуточку легче, ее нелепая болтовня отвлекала от тревожных дум о муже. Теперь они втроем – маленький Андрюшка вместе с ними – неторопливо шли по многолюдной набережной в Севастополе. Посмотреть на американцев собрались многие.
Смотреть-то было особенно не на что. Оливково-зеленые военные корабли – ракетный фрегат и эсминец, – для не искушенного в морском деле человека мало чем отличающиеся от российских и всех прочих боевых судов, медленно зашли в бухту и встали на якорь примерно в километре от берега. На лазурной глади залива их корпуса смотрелись великолепно. Даже в не очень сильный бинокль можно было подробно разглядеть происходящее у них на палубах, как там ходят, стоят группами и тоже глазеют на раскинувшийся перед ними город американские военные моряки. Однако на этом зрелище, собственно говоря, и кончалось, и более ничего интересного на севастопольском рейде не происходило.
– Вы знаете, моя милая, – щебетала меж тем «флотская вдова», разглядывая оливковые силуэты американских кораблей, – для меня самое интересное, будут ли американцы сходить на берег. Потому что, знаете ли, по городу поползли слухи, что корабли вовсе не станут заходить в порт, а останутся стоять на рейде. Но ведь это не значит, что матросам не дадут хотя бы немного времени для того, чтобы погулять по городу! Мне кажется, командование американцев строгое, но справедливое и заботится о настроении экипажей судов.
Наталья слушала болтовню своей соседки рассеянно. Она глазела по сторонам равнодушно, американские корабли на рейде ничуть не интересовали ее.
– Но посмотреть на настоящих американцев вблизи – это, конечно, здорово, – продолжала щебетать «флотская вдова». – Я слышала, что во флот, как и в морскую пехоту, в Штатах берут самых крепких и красивых мужчин. Это вообще воинская элита в Америке. Конечно, познакомиться с такими мужчинами было бы здорово. Как вы считаете, моя милая?
Но Наташа не отвечала. Ее взгляд был прикован к одному мужчине, стоявшему на автомобильной парковке возле роскошного белого «Лексуса». Он не отрываясь смотрел на маячившие посреди бухты американские суда, и находившуюся у него немного позади жену старлея Павлова он попросту еще не заметил.
– Да, это красивый мужчина, – проследив взгляд Наташи, прокомментировала «флотская вдова». – Вы хотите с ним познакомиться? Отчего же нет… Я вам просто советую сделать это. Не все же одним этим мужикам гулять в Крыму! Нам, женщинам, тоже надо что-то иметь в жизни красивого. Хотите, я пока послежу за вашим мальчиком?
– Нет, спасибо, не нужно! – торопливо ответила Наталья. – Извините, мне нужно поговорить с этим человеком.
«Флотская вдова» с понимающей циничной ухмылкой посмотрела вслед спешившей к Дорофееву Наталье Павловой.
Тот вздрогнул от неожиданности, когда, обернувшись, вдруг обнаружил возле себя жену спецназовца, устремившую на него требовательный взгляд. Леха торопливо оглянулся, с явным намерением куда-нибудь деться, но их окружала довольно плотная толпа народу, к тому же Дорофеев при всем желании не мог бросить машину своего хозяина.
– Ах, вы тоже пришли посмотреть на прибытие американских судов! – фальшиво, одним ртом улыбнувшись, проговорил он. – Очень рад с вами снова встретиться.
– Где Сережка? – без всяких предисловий спросила Наталья. – Где мой муж? Куда вы его дели?
Дорофеев изобразил на своем лице удивление.
– Как, вам разве ничего не сообщили?
– Что мне должны были сообщить?
– Видите ли, Серегу увезли рано утром, прямо у меня из дома. Сами понимаете, служба у нас, моряков, такая беспокойная.
– Служба? И вы ничего не могли сообщить мне?
– Простите, но приказ был строгий: никому о происшедшем не рассказывать! – Дорофеев ослепительно улыбнулся. – Государственная тайна, сами понимаете. К тому же вы находитесь на территории другого государства.
– Но почему, скажите, они поехали сразу к вам? – настойчиво заглядывая Дорофееву в глаза, спросила Наташа. – Откуда в штабе флота могли узнать, что Сережка с вами пьянствует? Мне они даже не позвонили, не заехали в санаторий.
Дорофеев смущенно рассмеялся, пряча от белокурой жены старлея Павлова глаза.
– О, вы не знаете методов работы нашей контрразведки! – с деланым весельем воскликнул он. – Они иногда знают такое, что только диву даешься, откуда. Кстати, как вам нравятся американские корабли? Правда, изумительны?
– Меня интересует, где мой муж, а не американские корабли, – ответила Наташа с досадой. – До сих пор не было такого, чтобы он исчезал, ничего не объяснив.
– Послушайте, вам лучше всего сейчас успокоиться и поехать в санаторий! – Дорофеев становился раздражительным. – Кстати, хотите, я вас подвезу? На моей машине мы доедем туда за пять минут.
– Лучше отвезите меня к моему мужу! Ну-ка, отвечайте! У него что, здесь другая женщина?
– Да какая женщина?.. Говорю же вам…
– Что за тип приходил ко мне вчера в санаторий? Такой же дружок его, как и вы? Вы же больше не служите во флоте! Откуда вы можете знать, что у него секретное задание?
– Да послушайте же!
Дорофеев, теряя терпение, схватил Наташу за руку и хотел было силой посадить ее в машину, но молодая женщина вырвалась из рук Дорофеева.
– Пустите меня, или я буду кричать! – сказала она тихо, но отчетливо. На них и без того уже оборачивались. – Имейте в виду! Если вы покрываете какую-то его любовную интрижку в этом городе, то это довольно гнусно и бесчестно с вашей стороны.
И Наталья Павлова, крепко взяв маленького сына за руку, поспешила прочь от Дорофеева, стоявшего столбом возле своего белого «Лексуса» и с озабоченным выражением лица глядевшего ей вслед.
Глава 34
Основную часть пространства бывшей ламповой комнаты заброшенного маяка на мысе Фиолент занимал огромный полуразрушенный светильник, от которого теперь не осталось ничего, кроме бесполезно торчащего бронзового каркаса, позеленевшего от времени и непогоды, укрепленного на высоком кирпичном цоколе. Узкий проход между цоколем и полуразрушенным кирпичным бортиком казался тропинкой на краю бездны, таким низким и ненадежным был ряд кирпичей в этом месте. Зато из ламповой комнаты открывался великолепный вид на все четыре стороны от маяка, и с высоты его кирпичной башни можно было бы бесконечно любоваться красотами открывающихся взору картин.
Однако прикованному цепью за ногу к обрывкам торчащей из стены арматуры Полундре было вовсе не до любования пейзажем. Над ним, израненным и контуженным падением, теперь склонился Рябинин, бывший каперанг, бывший отец-командир. Некоторое время он рассматривал лицо североморца, потом усмехнулся.
– Ну что, сынок? – спросил он. – Оклемался немного? Нога твоя, как я вижу, заживает потихоньку. У тебя всегда все раны хорошо заживали, прямо как на собаке.
Полундра не отвечал, спокойно и твердо глядя мимо ухмыляющейся рожи Рябинина.
– Извини, сынок, но больше времени на выздоровление у тебя нет, – невозмутимо продолжал тот. – До первого сентября осталось всего ничего. Пора браться за работу.
