одна на другую.
– Я уже почти, – сказала Риина, снова берясь за кусок мыла.
Она не умывалась, и слез на ее лице тоже не было видно. Но зато даже сквозь пену я увидела, какие у Риины красные руки. И не просто красные – пена окрашивалась розоватым, и в сток убегала кровь.
– Ломаный терминал… Что с твоими руками? – вырвалось у меня.
– Я уже почти, – повторила Риина, намыливая ладони по новой.
Обеспокоенной она не выглядела. Только слегка виноватой.
– Риина… Ты больна?
Я смотрела на ее руки, думая о всех возможных кожных болезнях, про которые я, конечно, ничего не знала. А может, это аллергия? Реакция на солнце?
– Я? Ну что ты.
Риина отложила мыло и подставила руки под струю. Смотреть на меня она избегала.
– Но зачем тогда ты…
Я запнулась.
– Я знаю, это прозвучит как бред. – Риина все терла ладони под струей. – Но когда мне становится плохо, я иду мыть руки, и… И все становится хорошо. Но нужно как следует все смыть. Вообще все.
– И кожу тоже? – не сдержалась я. – Значит, ты сама это с собой делаешь?
Риина легко пожала плечами:
– Мне становится легче. А руки заживут.
– Но ты же… Ты себе вредишь.
– Каждый справляется по-своему.
– Но, Риина…
Идеально ровный пробор, чистая, без единой пушинки одежда. Вот почему Риина иногда напоминала мне куклу.
– Да, выглядит не очень. – Она промокнула кровоточащие руки полотенцем, оставляя разводы, и натянула перчатки. – Но если я перестану, мне будет казаться, что я снова плыву как щепка по канаве. Отца выкинули, мама свихнулась, и я ничего не могла поделать. Мне нужен контроль. Или хотя бы его иллюзия.
Риина не могла знать, что Ланс рассказал нам ее историю, но, видимо, догадалась. Я подошла чуть ближе и тихонько тронула Риину за плечо.
– Ты не щепка. Ты отлично справляешься. Тебе не нужно для этого так себя истязать.
– Ну конечно. Справляюсь. Потому что плачу за это вот таким.
Она повесила окровавленное полотенце на крючок. Теперь им точно никто больше не воспользуется.
– Пойдем.
Я осторожно приобняла Риину за плечо и повела ее к выходу.
…В дверях стояла Овия. Она смотрела на Риину расширившимися глазами, и я невольно задалась вопросом: сколько она здесь пробыла? Сколько слышала и что обо всем этом подумала?
Риина встретилась с ней взглядом, а Овия, не сказав ни слова, бросилась к Риине и крепко-крепко обняла. Та глядела на меня через плечо Овии и молчала.
– Риина…
Овия наконец отстранилась.
– Тебе это нужно. Очень нужно. Слушай. Это цирконит, у него мощнейшая энергия…
Она вытащила из кармана несколько крошечных кристаллов. Прозрачные, будто из чистейшего льда, они переливались лиловым, синим и зеленоватым. Овия выбрала из них один.
– Овия… Нет. Не нужны мне твои камни. Спасибо.
Риина отступила в сторону и шагнула к выходу.
– Опять ты… – шепнула я Овии. – Ну сколько можно!
– Риина, погоди! – Она бросилась вслед за Рииной по коридору. – Это безумно редкие камни. У них мощнейшая энергия, слышишь? Я сегодня утром носила их к Лии… Это моя знакомая, она в этом разбирается…
Нагнав Овию, я шикнула на нее и втолкнула в комнату Ланса, плотно прикрыв за нами дверь. Риина, не оборачиваясь, села на постель. Ланс тревожно взглянул на нее, и Риина качнула головой:
– Я в порядке. Правда.
Я заметила, как Ланс бросил быстрый взгляд на ее руки в перчатках, и Риина тут же их спрятала. Он знал. Это ли он имел в виду, когда сказал, что Риина, кажется, так и не починилась?
– Риина, ну смотри. – Овия плюхнулась рядом с ней.
– И что у вас там?
Овия с радостью протянула Лансу камень.
– Ну… Симпатичный.
– «Симпатичный»! Я отнесла их утром Лии, она обычно достает для меня кристаллы. Цены у нее, конечно, высокие, но…
Я прикрыла глаза:
– Овия…
– Но по тысяче у нее точно ничего не стоит. Так, по сотне, по полторы. Ну и сама понимаешь, я нечасто у нее что-то беру, у меня и баллов таких нет.
– Овия…
– А циркониты стоят по тысяче, понимаешь? Это о чем-то да говорит!
– Сдается мне, твоя Лия тебя дурит, – усмехнулся Ланс. – Если камень дорогой, то он, скорее всего, еще дороже. Если захочешь продать такую вещь, лучше делать это в подземке.
– Да не хочу я продавать! Как можно такую красоту продать? И вообще… Если честно, я их нашла у Ганна.
– О, еще лучше, – буркнула, покосившись на камни, Риина.
– Овия, их надо вернуть, – испугалась я. – Где ты их нашла?
– Говорю же, у Ганна. Ну, у того самого парня, с которым мы на церемонии исключения встретились… А эти камни – не особо он их и прятал. В шкатулке нашла. В столе. Ничего такого.
– Овия… Верни их, пока он не обвинил тебя в воровстве. Да еще и кристаллов!
– Про кристаллы он, скорее всего, промолчит, – вставил Ланс. – Все-таки такая тема… Подземельная, так сказать.
– Да что за подземка такая? – воскликнула я.
– А ты не в курсе? – удивился Ланс. – Ну знаешь же, что под городом во времена империи была транспортная сеть? Ну вот. Часть взорвали и завалили, другую часть используют под гидропонные сады, там огромные залы с вентиляцией и освещением. А часть осталась как бы в серой зоне. У Сената не вся схема, переходов куда больше, чем им известно. И туда, кстати, уходят нулевики. Ну некоторые – точно.
– Нулевики… – ахнула я.
– Они самые. Но там много разного народу. В основном те, кто против баллов. Они там все без браслетов.
– Без браслетов… – снова эхом повторила я.
Этот разговор мне нравился все меньше и меньше.
– В подземке на самом деле довольно неплохо устроились. Пока им удается скрываться, жизнь там налажена. Через подземку проходит весь черный рынок. Там он, по сути, и начинается. Там делают свою одежду из шерсти, – Ланс принялся загибать пальцы, – выращивают овощи в самодельных гидропонах. Перерабатывают бумагу. Все это без лицензий и налогов. И продают они напрямую тем, кто не хочет переплачивать официально. Так и живут. Меняют все это на еду, на предметы обихода, на ту одежду, какую сами не могут сделать.
– Значит, на частных лотках вот такие вещи с черного рынка? Из-под земли?
– Да нет же. Там все чистое. Подходит к тебе патруль, а у тебя лицензии нет – все, песенка спета. Так никто не делает. Но перекупщики там есть. Многие выставляют только часть, за которую платят налог. А об остальном можно договориться втихую.
Дышать мне становилось все
