В общем, мысль о пересадке крепко засела в голове у Щетины — тем более что самостоятельных идей у него отродясь не водилось. Он был не прочь провести некоторые предварительные опыты. Конечно, с разрешения Ферзя. Тот сперва поднял его на смех, но затем переговорил с Полиной и внезапно изменил точку зрения.
Получив хозяйское благословение, Семен рьяно взялся за дело. Он отобрал лучших поросят и внебрачных крестьянских детишек, которых в поместье хватало с избытком. Он оборудовал при свиноферме операционную. Выкупив у старьевщика набор хирургических инструментов, он заточил и начистил их до устрашающего блеска. В развалинах городской библиотеки он отыскал книжонку по трансплантации и чудом сохранившиеся анатомические атласы. Вооружившись всем этим, а главное, неугасимым энтузиазмом, Щетина принялся экспериментировать. Занимался он своими экспериментами по ночам, в свободное от основной работы время. Неудивительно, что вскоре ферма приобрела дурную славу.
Задача оказалась сложнее, чем он думал. Угробив с полдесятка малолетних подопытных, доморощенный хирург сделал паузу, чтобы переосмыслить проблему. Жертвы упорно отказывались дышать поросячьими легкими или переваривать пищу поросячьими желудками. Заодно выяснилось, что и нитки для операций нужны какие-то особенные, а Семен зашивал «пациентов» обыкновенными, льняными… Он был так поглощен своими изысканиями, что чуть не прозевал конспиративную встречу с Заблудой-младшим.
Они встречались в условленное время (обычно в новолуние) и в заранее оговоренных местах (порой довольно экзотических). Семен побаивался Начальника, но служил не за страх, а за совесть. У него были идеалы. Веселая и разгульная городская жизнь импонировала ему гораздо больше, чем скучная и однообразная деревенская, заполненная вдобавок отупляющим трудом. (Кстати, немаловажную роль при вербовке сыграло то, что Начальник вполне мог запретить Щетине появляться в городе — если бы они вдруг не договорились. Поскольку они договорились, свинарь по-прежнему расслаблялся, шляясь по кабакам, — однако не так часто, как ему хотелось бы).
Щетина мечтал о том дне, когда Гришка шлепнет Ферзя и установит в поместье свои порядки. При новом режиме Семен рассчитывал возглавить «коллективное хозяйство». Или, на худой конец, ветеринарную клинику. Его заслуги перед Начальником города Ина были весомыми.
Он жил в коттедже, стоявшем в двух сотнях шагов от главной усадьбы и совсем рядом со свинофермой. После того, как прошел слушок о непотребствах, творившихся в операционной, местные стали огибать Семена десятой дорогой. Бабы его возненавидели, а детишки панически боялись. Он не очень сильно огорчался и не слишком долго переживал по этому поводу. Учитывая его секретную миссию, находиться в изоляции и внушать малограмотным соседям суеверный страх было даже полезно.
Когда от одиночества становилось совсем невмоготу, Семен пользовал молоденьких свинок. Те оставляли приятное впечатление (если, конечно, забыть об ароматах) и не требовали дополнительных затрат на ухаживание. Умное словечко «зоофил», которое иногда употреблял помещик, Семена не обижало. Ради торжества идеалов можно было стерпеть многое…
* * *
Очередную встречу Григорий назначил на старой ветряной мельнице, служившей своего рода неофициальным разделительным пунктом между владениями Начальника и Ферзя. Сама мельница давно пришла в негодность и считалась нейтральной территорией.
Прежде сюда частенько забредали смешанные парочки, чтобы попытаться стереть грань между городом и деревней или по крайней мере уменьшить зазоры. Это удавалось им до тех пор, пока не случилась крупная ссора из-за одной скороспелой деревенской Лолиты и мельница не украсилась десятком трупов цветущего возраста. До полномасштабной войны дело не дошло, но идиллия безвозвратно канула в прошлое.
Щетине выбор Начальника нравился. В случае чего Семен всегда мог сослаться на то, что ездил на мельницу пообщаться с какой-нибудь неразборчивой городской бабенкой. Иметь алиби было жизненно важно. Свинарь неоднократно видел, что случалось с теми, у кого этого самого алиби не оказывалось. Ферзь не упускал возможности потренировать свою свору.
Поэтому Семен тщательно подготовился к встрече, стараясь не упустить из виду ни единой мелочи. Он даже положил в карман пару презервативов, изготовленных кустарным способом, надел новую рубашку и оросил себя сомнительными благовониями, чтобы заглушить неистребимый свиной запах.
Он решил прогуляться до мельницы пешком. Бояться ему было некого, кроме патрулей, а их маршруты Семен изучил с точностью до десяти метров и пяти минут.
Вечер выдался ветреный, и задолго до того, как Щетина приблизился к ободранным мельничным крыльям, он услышал душераздирающий скрип ржавой оси, далеко разносившийся по окрестностям, — еще одна причина, чтобы в плохую погоду это место никому не казалось приятным. Заблуде с его железным характером было, конечно, плевать, а вот свинарь не на шутку разнервничался…
Семен пошел на звук, раздвигая руками мертвые конопляные стебли и стараясь не свалиться в многочисленные мелкие овражки, избороздившие землю, как морщины — стариковскую рожу. Кое-кто утверждал, что это остатки окопов.
Луны не было. Все еще невидимые крылья перемешивали влажную темноту…
Щетине вдруг почудилось, что его засасывает в гигантскую мясорубку.
Ветер настойчиво подталкивал в спину. Скрип незаметно превратился в однообразный крик, будто где-то рядом страдало тупое животное, попавшее в трясину.
Семена охватила паника. Двигаться вперед и возвращаться домой было одинаково страшно. Единственное, на что он мог рассчитывать, это на пистолеты Заблуды-младшего. Сам свинарь боялся оружия — особенно той ответственности, которая возникает, когда его достаешь… Он побежал в сторону мельницы, однако попасть под защиту огневой мощи Начальника так и не успел.
Черный смерч налетел сзади. Семена оторвало от земли, и все ориентиры сгинули в мглистом тумане. Свинаря с бешеной скоростью завертело вокруг оси, проходящей через макушку и мошонку. В глазах у него померкло. Его стошнило, и он изверг из себя остатки полупереваренного ужина. Они слабо фосфоресцировали, летая по спиральным траекториям; снизу это было похоже на фейерверк или карнавал светлячков… Затем Щетина почувствовал запах эфира, которым и сам часто пользовался, усыпляя голозадых ребятишек, и погрузился в удивительно мирный сон.
Вначале сон был очень глубоким; позже Семену приснились свиньи. Множество свиней, однако не на ферме, а в операционной. Впрочем, не совсем свиньи — скорее всевозможные гибриды. С руками, ногами и прочими «излишествами». Похоже, кто-то интересовался пересадкой органов и конечностей не меньше свинаря (но с гораздо большим успехом). Собственный «близнец» Семена, болтавшийся поблизости, выглядел настолько странно, что хозяин его даже не сразу признал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
