Когда они закончили еду, Аджай повел Уилла к бювету с минеральной водой. Там, неподалеку от боулинга, они выпили по стакану шоколадно-молочного коктейля, который для них приготовил кондитер в белом остроконечном колпаке – совсем как продавец содовой на рисунке Нормана Роквелла[14]. Когда Уилл переливал свой коктейль в высокий стакан, краешек серебряного кубка покрылся инеем. Он с восторгом стал пить чудесный напиток, в котором плавали маслянистые кусочки мороженого. Из динамиков музыкального автомата звучала приятная популярная музыка. Приглушенный стук падающих кегель звучал убаюкивающе, как водопад. Как бы то ни было, жизнь снова стала прекрасна.
Что подтверждалось заповедью номер восемьдесят четыре.
№ 84: ЕСЛИ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ НЕ ПОМОГАЕТ, СЪЕШЬ ШОКОЛАДКУ.
– А зачем тут боулинг? – спросил Уилл.
Аджай пантомимой изобразил, что бросает мяч.
– Наверное, директор прочел какую-то научную работу насчет того, что упадок радости в Америке вызван исчезновением организованных лиг боулинга. А через несколько недель – вуаля.
– Ты в команде?
– Ага. И тебе это понравится. У тебя даже есть рубашка с твоим именем на кармане. Правда, я из эстетических соображений попросил, чтобы на моей рубашке было имя «Тони».
Пока что все, связанное с Центром, выглядело и ощущалось, как близкое к идеалу. Просто осуществленная мечта – как в кино. Куда бы ни повернул голову Уилл, всюду он видел довольные и радостные лица. Все в точности так, как в рекламе.
– А ты никогда не просыпаешься с чувством, что все это тебе снится?
– Уилл, – произнес Аджай с неожиданной серьезностью, – моя мама приехала в Америку из Индии, когда ей было девять лет. Ее родители, бедняки, работали уборщиками в казино в Атлантик-Сити и ухитрились скопить денег на покупку химчистки. Мой отец – из старинного аристократического польского рода. Во время Второй мировой войны его семья потеряла все, кроме багажа. Отец вырос в Милуоки. Нищий иммигрант. Но он упорно учился, закончил университет в Дьюке, а потом купил маленькую сеть аптек в городке Рэйли, штат Северная Каролина. Эти аптеки называются «Таблетка и порошок». Моя мама по вечерам ходила в общественный колледж, чтобы выучиться на фармацевта. Она получила работу в одной из отцовских аптек. Так они познакомились и полюбили друг друга. А потом на свет появился я, их единственное дитя.
Происхождение у меня уникальное, и я им очень горжусь. Сейчас мой рост – чуть меньше пяти футов, но если ты сейчас считаешь меня малявкой, видел бы ты меня, когда мне было шесть лет. Думаю, ты не удивишься, узнав, что в школе меня безжалостно дразнили и поколачивали. Еще с детского сада – и до девятого класса. Желание отвесить мне пинка возникало у каждого неандертальца, стоило ему только глянуть на меня. Девочки все эти годы меня не замечали, словно я не виден невооруженным глазом. Я втайне догадывался, что я умнее всех этих остолопов. Я и выживал только благодаря своему уму, но при этом не понимал, что ценного я могу предложить любому другому живому существу. Я вообразить не мог, что могу завести друзей, встречаться с девушками, что у меня может быть не только настоящее, но и будущее. До того дня, когда я оказался в Центре.
Аджай смотрел в глаза Уиллу – открыто и искренне. И Уиллу стало стыдно, что он мог сомневаться в этом парне.
– Если это сон, – добавил Аджай, – то я умоляю тебя, не позволяй никому меня будить.
Ник и Элиза
Когда они допили коктейль, Аджай сказал, что ему пора на занятия. Уилл совершил пробежку по продуктовому магазину и приобрел кое-какие продукты для быстрых перекусов – арахисовое масло, крекеры и молоко. Некачественных продуктов на полках он не заметил, зато здорового питания здесь было просто тонны. Его родители это одобрили бы. Возвращаясь в Гринвуд-Холл, он чувствовал себя толстым, как колбаса, в новой куртке с шарфом, шапке и перчатках, но зато не дрожал и шагал с удивительной скоростью. Он решил поставить плюс северной погоде: она помогала тебе добираться до цели намного быстрее.
Войдя в вестибюль, Уилл увидел, что дверь в кабинет коменданта открыта. На стене над дверью он заметил камеру наблюдения, а в кабинете разговаривали Лайл и Тодд Ходак.
Почему-то Уилл понял, что они говорят о нем.
Лайл и Тодд его заметили. Глаза Тодда гневно полыхнули. Уилл начал подниматься по лестнице и услышал, как Лайл захлопнул дверь своего кабинета.
Добравшись до четвертого этажа, Уилл вошел в отсек с помощью карточки-ключа. Когда он понес свои пакеты в кухню, он почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он обернулся.
На одном из диванов разлеглась девушка, подперев голову согнутой в локте рукой. Перед ней лежала раскрытая книга. Волосы цвета воронова крыла были подстрижены на макушке коротким ежиком, но при этом чуть выше висков начинались завитые локоны, обрамлявшие лицо девушки, как кольчужное завершение шлема. Фарфорово-белая кожа, дуги черных бровей над миндалевидными глазами. Глаза большие, ярко-зеленые. Такой цвет Уилл видел только на картинках с изображением тропических вод. Фигура у девушки была, как у египетских цариц. При этом, по обычным понятиям, красавицей ее назвать было нельзя. В ней вообще не было ничего обычного. Первым делом на ум Уиллу пришли слова: «Властная. Поразительная. Ядовитая».
Девушка была во всем темно-синем – облегающая юбка, леггинсы, водолазка. Она не шевелилась и старательно скрывала свой интерес к новичку. Неподвижная и царственная, как персидская кошка, она не спускала с Уилла глаз, и ему стало не по себе.
– Должно быть, ты Элиза, – наконец выговорил Уилл.
– Должно? – чуть приподняв одну бровь, вопросила девушка.
Уилл почувствовал себя мышью, с которой играет кошка.
– Да. Должно. Мне так сказали.
– Ну, тогда…
«Она хочет узнать мое имя».
– Уилл, – сказал он.
– Ну, тогда, – сказала Элиза, – у тебя фора, Уилл.
«Ненадолго», – подумал он, отсалютовал Элизе двумя пальцами, нарочно оступился и выронил пакеты.
Элиза сделала большие глаза и углубилась в чтение.
«Свободен», – сказала она всем своим видом. Уилл собрал с пола продукты и понес их в кухню, мысленно твердя себе: «Делай вид, что считаешь ее личностью, только и всего».
Он вошел в гостиную, готовясь поболтать с Элизой, но та предупреждающе подняла руку.
– Работаю, – объявила она.
Все умные слова, заготовленные Уиллом, разом вылетели у него из головы. Он поспешил ретироваться в свою комнату, чтобы перевести дух. Брук и Элиза под одной крышей? Такого просто не могло быть. Пока получалось, что отзывы Аджая о девушках в Центре – не преувеличение.
