Я повернулась около трёх или четырёх утра, чтобы заняться любовью, а его не было. Он был в конце кровати с тысячей долларов в кармане и с запиской, в которой было написано: «Ты меня больше не любишь. Я лучше умру, чем переживу развод». Это всё было у него в голове. Во время наших отношений я была вдали от него, возможно, шестьдесят дней. Вообще. Мне надо было быть в туре. Мне надо было заниматься своим делом…. Чёрт побери, чувак. Даже если я была не в настроении, я должна была просто перепихнуться ради него. Всё, что ему было нужно, это перепихнуться. С ним бы всё было в порядке.…
Когда за ним приехала скорая, я избила папарацци. Мы были в Американской Больнице, и этот парень начинает трогать кислород Курта, и он ударил меня в челюсть. А я изо всех сил ударила его по яйцам.
Курт был в коме двадцать часов, и всё это время я была в истерике, я хочу сказать, у него было две трубки в носу и две во рту, какие-то штуки, выходящие из всех имеющихся артерий… Им пришлось колоть ему глюкозу через шею. Все его жизненные функции, включая мочеиспускание, делались при помощи машины.
Я имею в виду, я и раньше видела, что он очень удолбан, но я никогда не видела, чтобы он почти этим питался.
Курт воспользовался большей частью шампанского, чтобы запить пятьдесят таблеток роипнола — нелёгкая задача, поскольку каждая таблетка была в своём собственном пакетике из фольги, и её нужно было разворачивать по отдельности. Сильный транквилизатор, иногда используемый для лечения героиновой ломки, роипнол стал печально известен в Соединённых Штатах (где он по закону недоступен) как «таблетка для изнасилования на свидании». Он легко растворяется в напитке, не оставляя никакого привкуса, а при смешивании с алкоголем он может одурманить на несколько часов.
Курт был в коме, когда прибыл в Многопрофильную Больницу Умберто I. Ему промыли желудок, и его признаки жизни стабилизировались; потом его перевели в Американскую Больницу за пределами Рима. В течение следующих двадцати часов следовал вызванный СМИ ажиотаж. Действительно ли Курт мёртв? Он сошёл с ума? Была ли это попытка самоубийства? Была ли записка? Никто особо ничего не знал, но все желали размышлять.
Когда он открыл глаза, Кортни была рядом. Он не мог говорить, поэтому она дала ему карандаш и блокнот. Курт написал: «ТВОЮ МАТЬ», потом: «Убери у меня из носа эти чёртовы трубки».
«Ты такой глупый, — шептала она ему позже, устроившись рядом с ним на больничной койке, когда вокруг перестали виться доктора и медсёстры. — Я никогда с тобой не разведусь. Ты сумасшедший».
Курту только что удалили катетер, и эрекция была для него болезненной, но они всё равно занимались любовью. Им пришлось. Они почти потеряли навсегда эту возможность.
«Он не отделается от меня так легко, — вскоре после этого сказала Кортни. — Я за ним и в ад пойду». И она была близка к этому.
Глава восемнадцатая
Разговор, подслушанный на рейсе из Рима в Сиэтл, 12 марта 1994 года:
«Дай мне роипнол».
«Он кончился».
Тишина. Спустя пять минут: «Ну, дай мне роипнол».
«Он кончился, Курт. Он кончился. Я спустила его в чёртов туалет. Его нет».
«Твою мать, лживая сука, дай мне роипнол.… Пожалуйста…».
Когда они вернулись домой, Кортни запретила принимать героин в доме. Курт мог принимать его, если он хочет, сказала она ему, но ему придётся идти в гостиницу. Он пошёл в гостиницу. После того, как это продолжалось две ночи, Кортни так безумно волновалась, что запретила ему принимать героин где-нибудь, кроме дома.
Помимо героина и клонопина Курт начал принимать много кислоты. Никогда не являясь заядлым купальщиком, он совершенно перестал мыться. Он не спал неделю. Он, казалось, совершенно сошёл с ума; всё, что он делал, не имело никакого смысла. Он одевался в охотничью одежду — ботинки, грубый жакет, шапку с отворотами — и бродил вокруг дома с винтовкой. Кортни намеревалась измельчить валиум и добавить ему в питьё, чтобы его тело могло немного отдохнуть. В конце концов, он заснул сам.
18 марта Кортни снова позвонила по 911. Курт заперся в ванной с кучей оружия, и Кортни была уверена, что он собирался покончить с собой. Курт сумел убедить полицейских, что он не хотел покончить с собой, и что он находился в ванной, прячась от Кортни, которая пыталась его побить. В качестве доказательства он показал следы от царапин у себя на спине.
Полиция конфисковала четыре ружья, двадцать пять коробок патронов и бутылку таблеток. Когда полицейские спросили Курта, не хочет ли он пойти куда-нибудь ещё, Курт ответил: «Куда угодно, только не сюда». Он велел им высадить его в центре города, приобрёл наркотики и отправился в своё имение в Карнэйшне, где он провёл остаток уикэнда один.
Однажды Курт нашел тайник почты от фэнов и журналов, которые прятала Кортни — все они были переполнены ссылками на его наркоманию и опасность, которой он подвергался. «Если ты умрёшь, — написал ему один десятилетний мальчик, — как я смогу жить дальше?». Они стали драться из-за этих бумаг, Кортни пыталась их вырвать, Курт разорвал бумаги и бросил их на пол. «Это дым! — рыдала она. — Это пройдёт!».
«Верно, чёрт возьми, это пройдёт; я больше никогда не буду писать чёртову музыку. Я не собираюсь, на хрен, оставаться здесь и смотреть, как это проходит».
25 марта, в полном отчаянии, Кортни организовала то, что известно в кругах советников по наркотикам как интервенция. В дом пришли Крист Новоселич, Пэт Смир, старый друг Курта Дилан Карлсон и трое менеджеров «Нирваны» и по очереди говорили с ним в течение пяти часов. Все они грозились его бросить, уволить, оставить выбирать между жизнью и смертью. Всё это время Курт сидел с открытыми глазами, но никто не мог сказать, слышит ли он их.
Когда эта сессия закончилась, Кортни убедилась, что это не сработало. Курт просто ждал, когда они замолчат, чтобы он мог пойти и принять наркотики. В тот момент она поняла, что только чудо помешает её мужу покончить с собой.
Наконец, она убедила его обратиться в Центр «Эксодус», детоксикационную клинику в Марина дель Рей, штат Калифорнии, где он был раньше. За Куртом согласились послать скорую, но когда она прибыла, Курт отказался в неё заходить. Санитары выволокли его из дома. Кортни вышла вслед за ними и увидела Курта, окружённого людьми, который плевал в лицо всем, кто к нему подходил, крича своим по-прежнему громким голосом: «ПОШЛИ ВЫ!!! ПОШЛИ ВЫ!!! ПОШЛИ ВЫ!!!».
Один из санитаров из «Эксодуса» отвёл Кортни в сторону. «По закону мы не можем заставить его ехать, — сказал он ей. — Если вы любите своего мужа, вы поедете в Лос-Анджелес, а он последует туда за вами».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
