Я надеюсь, что буду достойной. Я знаю, что не буду трогательно увлекаться какой-нибудь ерундой. Я хотела бы иметь очень большой выводок детей и хороший сад и хотела бы выращивать очень классные гибридные розы и иметь много собак, много кошек, получать журнал «Victoria» и иметь чертовски красивый дом! Я не думаю, что хочу сидеть на веранде, попивая виски и напевая блюз. Зная меня, я, возможно, закончу в баре, прося какого-нибудь парня взять мне мартини. Всё ещё обесцвечивая свои волосы в пятьдесят девять лет.
«Нирвана» закончила свой тур выступлением на акустическом рок-концерте «MTV» «Unplugged», записанном в Нью-Йорке 18 ноября. На освещённой свечами сцене к ним присоединилась виолончелистка Лори Голдстон, а Крис и Кёрт Кёрквуды из «Meat Puppets» выступили в качестве гостей на трёх номерах с их оригинального альбома «Meat Puppets II». Почти половина песен на этом концерте была каверами, и голос Курта вёл концерт; в тот вечер казалось, будто он мог выжать ещё более необузданные эмоции из слов других людей, чем он мог это делать из своих собственных.
Когда слушаешь это выступление сейчас, оно похоже на проект его будущего. «Я не должен думать / Я просто должен это сделать», — полушепчет он на «Oh Me» «Meat Puppets». «Не жди, что я буду плакать по всем тем причинам, по которым тебе пришлось умереть», — предупреждает он (себя?) на «Jesus Doesn’t Want Me For The Sunbeam» «Vaselines». Самая жуткая — его версия «The Man Who Sold The World» Дэвида Боуи, духовная песня для начала. Хотя большинство зрителей этого не знали, Курт вложил свой собственный поворот в оригинальный текст: «Я пристально глядел беспристальным взглядом / С мультимиллионерами / Я должен был умереть один / Много-много лет назад…».
И, конечно, несколько его собственных самых печальных строк:
«И я клянусь, что у меня нет ружья …».
«Хорошо есть рыбу, ведь она ничего не чувствует»*.
«Я думаю, я — глупый / Или, возможно, просто счастлив».
Пока Кортни была в туре, «Нирвана» получила заманчивое предложение стать ведущими исполнителями Лоллапалузы 1994 года. Дэйв и Крист хотели это сделать. Курт не хотел; на самом деле он даже не хотел ехать в европейский тур, который «Нирвана» уже наметила на начало 1994 года. Кортни хотела, чтобы он пропустил этот тур и сыграл на Лоллапалузе. Она отправила ему по факсу письмо на трёх страницах, чтобы изложить свои доводы, которое включало страшные предсказания того, что ведущими исполнителями на этом фестивале будут «Smashing Pumpkins», если «Нирвана» откажется. (Курт всё ещё ужасно ревновал к Билли Коргану.)
«Нирвана», в конце концов, согласилась на Лоллапалузу. Но Курту просто было уже всё равно. Его огонь потух, или он убедил себя, что это так. Его желудочное недомогание вернулось, а с ним — сокрушительная депрессия. Он позволил себе поверить, что ему, наконец, может стать лучше. Теперь он знал, что никогда не избавится от этой боли, которую он описал Майклу Азерраду как «жгучая, тошнотворная, как самое худшее расстройство желудка, которое можно себе представить. Ты можешь чувствовать, как он пульсирует, словно у тебя в желудке сердце… Я прямо могу чувствовать, что он весь сырой и красный».
Он начал принимать клонопин, транквилизатор, часто прописываемый артистам от тревоги. И он снова начал принимать героин. Эта комбинация делала его сильным параноиком и вызывала у него отключки, длящиеся часами.
Посреди всего этого Кобэйны подыскивали себе дом. 19 января 1994 года они заплатили 1 485 000 $ за имение на Лэйк-Вашингтон в районе Сиэтла Мадрона. Окружённый высокой живой изгородью рододендронов, серо-гонтовый бутовый особняк был построен семьёй Блэйн, которые были в числе основателей Сиэтла, в 1901 году. Над передней дверью аркой вились глицинии, а внутри до второго этажа изящно вилась парадная лестница. В самой большой из этих пяти спален было огромное венецианское окно, выходящее на парк напротив, на мерцающее озеро вдали и далёкие завуалированные пики Каскадов. От этого дома было рукой подать до Капитолийского холма, района, где Курт обычно покупал свои наркотики.
В имении было второе здание, первоначально каретный сарай, ныне гараж с маленькой комнатой над ним, которая тоже выходила на озеро. Кортни вскоре превратила эту комнату в оранжерею для орхидей.
В начале февраля, вопреки всем своим желаниям, Курт полетел на самолёте в Европу, чтобы начать европейский тур «Нирваны». Кортни осталась дома, чтобы рекламировать «Live Through This», который был намечен к выпуску в апреле и уже получил предварительную похвалу «Spin», «Rolling Stone», «Advocate», даже «Newsweek».
Руководство «Нирваны» обещало группе лёгкий график в Европе; вместо этого было запланировано тридцать восемь концертов в двенадцати странах, изнурительный маршрут, который продержал их в дороге более двух месяцев. К 16 февраля голос Курта начал пропадать, и он уже был физически и умственно истощён. «Спустя целую вечность я занималась любимым делом со своей группой, — рассказывала Кортни «Rolling Stone». — Он был в Мадриде и проходил по залу. Ребята курили героин с фольги, и ребята говорили: «Курт! Героин!», и показывали ему большие пальцы. Он звонил мне, плача … Он не хотел стать кумиром героинщиков».
Но он на самом деле хотел принимать героин. В Париже он его нашёл. Фотограф Юрий Ленкетт снял Курта под кайфом, положившим ствол ружья себе в рот и притворившись, что стреляет из него, его голова дёргается от воображаемого воздействия. Теперь Кортни была в Лондоне, давая интервью, и когда Курт узнал, что «Smashing Pumpkins» тоже в Лондоне, он стал подозрительным.
Первого марта, в Мюнхене, его голос полностью пропал. У него обнаружили серьёзный ларингит и бронхит, и остальные двадцать три концерта были отложены. Курт полетел в Рим и остановился в гостинице «Эксельсиор». Кортни присоединилась к нему на следующий день вместе с Фрэнсис и её няней, Джекки. Супруги были врозь двадцать шесть дней, рекорд.
Когда Кортни туда добралась, Курт из кожи вон лез, чтобы ей угодить. Он купил ей розы, шампанское, даже кусочек Колизея как дань её любви к римской истории. Они выпили шампанское и начали целоваться, но где-то по пути Кортни приняла валиум и заснула.
Кортни впоследствии говорила различным СМИ:
Это было просто ужасно. У него были те таблетки [роипнол]… Он был в Словении или одном из тех злачных мест, и я хочу сказать, он никогда не пьёт. Он уже был на болеутоляющих и на чём-то от гриппа. Он просто думает, что он бессмертен…
Я повернулась около трёх или четырёх утра, чтобы заняться любовью, а его не было. Он был в конце кровати с тысячей долларов в кармане и с запиской, в которой было написано: «Ты меня больше не любишь. Я лучше умру, чем переживу развод». Это всё было у него в голове. Во время наших отношений я была вдали от него, возможно, шестьдесят дней. Вообще. Мне надо было быть в туре. Мне надо было заниматься своим делом…. Чёрт побери, чувак. Даже если я была не в настроении, я должна была просто перепихнуться ради него. Всё, что ему было нужно, это перепихнуться. С ним бы всё было в порядке.…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
