— Старшие классы сделались для меня натуральной пыткой, — помолчав, поделилась Селена. — После занятий мама отвозила меня в женский клуб на лекцию по домоводству, садоводству или еще не-пойми-чего-водству. Но хуже того дела обстояли по выходным. В субботу и воскресенье мы принимали гостей, чтобы соседи могли удостовериться, что «наш дом — полная чаша» и «у нас все, как у людей».
Кирина догадалась, что это цитаты, и не сдержала улыбки. Заметив ее веселье, Селена усмехнулась в ответ.
— Нет, ты не пойдешь на карнавал в Ночь Тысячи Очей, Селена, об этом не может быть и речи, — проговорила она нарочито низким голосом, уперев руки в бока, — это совсем не то, о чем следует думать приличным барышням. Надень-ка лучше свое платье в крупный горох да поскорей. Сегодня у нас обедают Беллзы. С ними будет их старшенький, Борис. Чудесный юноша, не так ли? Продолжил дело отца и открыл собственный стоматологический кабинет. Ему одобрили кредит на покупку дома, и он уже во всю обустраивает свое гнездышко. Его матушка рассказала, что на днях ему предложили приобрести косилку «Гравиолла», представляешь? Но он заявил, что в его доме не место такому барахлу. Славный юноша: твердо стоит на ногах и знает, чего хочет. Ему не хватает только жены.
Селену передернуло от собственных слов.
— Отец этого Бориса — старинный друг моего папы, и они всерьез вознамерились нас поженить. Но мама настояла, чтобы сперва я окончила какое-нибудь приличное заведение, ведь иначе не смогу украсить стену дома бесполезным дипломом. А до тех пор мне надлежало каждый субботний вечер надевать гороховые платья и отправляться с Борисом в театр или кино. Тут мне на помощь пришли пуританские нравы Пятерки, — хмыкнула Сорса. — Я увертывалась как могла от его поцелуев, а он благосклонно принимал это за девичью стыдливость.
— Он так противен, этот Борис?
— Нет, что ты, — посерьезнев, возразила Селена, — папа с мамой не стали бы мне его сватать, будь он гадок. Просто Борис мне совсем не пара. Он слишком приземленный. Кроме зубов и косилок его не интересует ничего. Предстоящий брак наводил на меня смертную тоску. И тогда я предложила родителям отправить меня в Академию. По началу, они восприняли эту идею с ужасом, но, обдумав все хорошенько, нашли ее удачной. Маму подкупило расположение Академии на Шестерке: более престижного места для меня ей было не сыскать. А папе понравилось, что обучение займет лишь три года вместо положенных пяти, а значит, я скорее смогу приступить к своей истинной миссии: домоводству, садоводству и детородству. В день выпуска мама взволнованно сообщила мне, что после вручения диплома Борис увезет меня в ресторан, чтобы сделать предложение. Уверенна, он сказал ей об этом, надеясь, что она проболтается, и я как следует отрепетирую положенное ликование. В тот день я не поехала в Академию. Мой диплом и по сей день лежит где-то в ее стенах. Вместо этого я спустилась на Четверку, сняла комнату в хостеле и отправила заявку на участие в Космическом реалити.
Кирина удивленно качнула головой.
— Тебя, должно быть, искали.
— Разумеется. Но я твердо решила, что не вернусь. Откажи я Борису, родители подыскали бы мне другого жениха, похожего на него как клон. На Пятерке для меня попросту не было другой судьбы, — Селена тяжко вздохнула. — Денег при себе у меня было совсем мало, и не попади я в шоу, мне пришлось бы переехать на Тройку или в Лимб. Но даже это казалось мне заманчивей розового домика с черепичной крышей и Бориса с его газонокосилкой. Я сообщила родителям свое местонахождение лишь после того, как меня пригласили в Посольство. Они были страшно огорчены, но им пришлось смириться.
— А Борис?
Селена закатила глаза и произнесла без тени сожаления:
— Увидев первый выпуск реалити, он написал мне, что такая вульгарная особа как я не сможет стать хорошей женой, и между нами все кончено. Спроси он хоть раз, что на этот счет думаю я, то узнал бы, что ничего и не начиналось.
Краем глаза Кирина заметила движение. Бруно крался к ним широкими кругами, рассеянно смахивая воображаемую пыль с чистых столов и ловя каждое слово Сорсы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что на счет тебя? — вдруг подалась вперед Селена. — У тебя был кто-то?
Кирина вздрогнула от неожиданности.
— Да, был один.
«Майло».
К тому времени из грязного мальчишки он превратился в не менее грязного подростка. Кирина пошла на это, чтобы он и Златек оставили Бруно в покое. Майло был груб, но обещание свое сдержал. Брат же решил, что хулиганов отпугнуло заступничество Айзека. Через несколько лет Кирина снова встретила Майло на собрании Братства. Он кидал на нее сальные взгляды, а Бруно сделал вид, что позабыл годы травли и побоев. Ферия была уверенна, что Пенз разыскал и завербовал Майло специально для нее.
Кирину скривило, и Селена не стала приставать с расспросами.
— Может быть, это просто не мое, — задумчиво проговорила она, уводя разговор от неудобной темы. — Ведь не каждому дано писать стихи или рисовать картины. Возможно, для любви тоже нужен особый талант. Иначе откуда на свете столько несчастных людей?
— А какие мужчины тебе хотя бы нравятся? — осторожно поинтересовалась Кирина, украдкой бросив взгляд на брата. Бруно замер в десятке шагов, весь обратившись в слух.
— Такие же, как люди в целом, — улыбнулась Селена. — Умные, добрые, смелые.
Кирину не удовлетворил ее туманный ответ.
— А как на счет внешности?
— Ну… — протянула Сорса, задумчиво склонив голову на бок. — Никогда особо не задумывалась об этом. Наверное, высокие и темноглазые.
Кирина вновь покосилась на брата, и в этот раз Селена проследила ее взгляд.
— Ох, как неудобно, — Сорса легонько хлопнула себя ладонью по лбу. — Бруно! Иди к нам!
Брат застыл столбом, хлопая пушистыми ресницами. Кирине пришлось выразительно кашлянуть, чтобы вывести его из оцепенения. Он торопливо сунул тряпку в карман и подсел к девушкам.
— Я видела тебя в саду, — проговорила Селена. — Хотела подойти и поболтать, но с тобой был Айзек… — она замялась и вдруг выложила все начистоту. — Не обижайтесь, но мне не нравится ваш друг. Я постоянно ловлю на себе его пристальный взгляд. Бастет сказал, что от него пахнет горечью, как от сгоревшего до углей мяса. Он говорит, что это запах ненависти.
— У Айзека было суровое детство, — поспешно вставила Кирина.
— У вас тоже. Но вы выросли хорошими людьми. У вас добрые глаза, — Селена поочередно посмотрела на брата и сестру.
Щеки Бруно залила краска. Он непроизвольно пригладил вихрастую шевелюру.
— У Айзека и впрямь неприятный взгляд, — неожиданно согласился он.
— Не будем говорить о нем плохо у него спиной, — попросила Сорса.
— А о чем ты хочешь поговорить?
Селена пожала плечами. Бруно на секунду задумался и произнес с хитрой улыбкой:
— Ты так увлечена своими пришельцами, но что ты знаешь о пятой расе Посольства?
Селена заинтригованно вскинула бровь, и Бруно рассказал, как Стефф съел на спор ложку драконьей соли, а потом кашлял до рвоты и слез. Как Пани упилась маёльским ромом до полной отключки и, продрав глаза, приняла касианцев за чертей. Как Грег измучился запоминать порядок раскладки аёрнских анхов и пронумеровал каждый прибор крохотной циферкой, а Трис из вредности поменяла значки так, что Мастеру Гамаюну подали к супу десертный анх, дырявый как решето.
Бруно распалялся все сильней, добавляя в свои байки совсем уж неправдоподобные, но смешные детали. Селена хохотала над проделками землян, сотрясаясь всем телом, и волосы змеились по ее плечам, точно языки пламени. Кирина задумчиво глядела на них, стараясь сделаться невидимкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А еще был случай с Максом. Он уже несколько месяцев в тайне сохнет по Пани, но та крутит шашни с Патриком, нашим поваром. Так вот Макс под видом мясной похлебки подал Мастеру мантикор яло-мийский суп ксикси. А чтобы отбить запах водорослей, накидал туда куриных потрохов. Лагерт на глазах Утавегу с Гамаюном съел ложку и впал в бешенство. А Макс свалил все на Патрика. Маёлец потребовал повара к себе и вылил ему на голову это злосчастное ксикси с потрохами.
