онкологии состоит в том, что защитные силы организма не видят раковые клетки, не могут отличить их от здоровых. Стоит найти способ пометить опасные клетки, и организм сам их обнаруживает и уничтожает. Ведь подавляющее большинство представителей интеллигенции до сих пор продолжают считать, что при Ельцине они жили в какой-никакой демократии, т. е. произвол массовый, дикий и бесшабашный они просто не замечали, не могли понять, что с ними происходит. Зато произвол, творимый от имени государства, всегда на виду, его легче разглядеть и идентифицировать как зло (наш печальный исторический опыт показывает, конечно, что не всегда, но это тема отдельного разговора). Таким образом, эволюционно мы идем к возможности осознания обществом произвола как главной проблемы, а значит, возможно вслед за этим и осознание необходимости восстановления правового государства как главного условия преодоления притяжения черной дыры. Безусловно, кризис права не является причиной, по которой Россия оказалась в черной дыре. Но восстановление правовой системы является обязательным предварительным условием ее освобождения. Эмансипация России теперь возможна только через эмансипацию русского права.
Во-вторых, внутри самой сложившейся сегодня в России политической системы заложены механизмы ее неизбежного ослабления, из-за которых она не сможет оказывать длительное сопротивление гражданскому движению, если таковое возникнет. Это своего рода заряд самоуничтожения, встроенный в баллистическую ракету. Нынешний политический режим генетически возник как режим «корпоративного управления» обществом. Но создавшая его корпорация стала активно разлагаться, как только превратилась в «государственную корпорацию». Мы стали свидетелями массовой фрагментации политической силы, совершившей антиолигархический поворот. Единые команды, будь то «силовиков», «питерцев» или «юристов», перестают быть едиными, как только получают под свой контроль те или иные ресурсы. Они разбиваются на десятки корпораций внутри большой корпорации и начинают перебивать планы друг друга, выстраивая несогласованные схемы, проталкивая несовместимых людей на всевозможные государственные позиции. Сейчас об этом рано говорить, но через несколько лет государственная власть России окажется опять колоссом на глиняных ногах. Проклятое «советское ребро», из которого изготовлена нынешняя государственная система России, даст о себе знать. Новый трест, как и старый, лопнет от внутреннего напряжения.
Вопрос в том, кто на этот раз воспользуется историческим шансом? На фоне всеобщего тления советских культурных останков происходит медленный, несмелый рост элементов новой культуры. Появляются «новые русские» элиты. Они еще очень слабы и пугливы. Их трудно обнаружить невооруженным глазом. Но почти в каждом сегменте общественной жизни появляются исподволь совсем несоветские люди.
Подрастает когорта молодых управленцев, прошедших дисциплинирующую школу западного бизнеса. Десять лет назад руководящий состав представительств крупнейших западных компаний в России был сплошь иностранным. Сегодня можно наблюдать прямо противоположную картину, для этого достаточно полистать справочник американской торговой палаты или других бизнес-ассоциаций. Где-то в щели между госкорпорациями и спекуляцией «зацепился», как кустарник на скале, отечественный инновационный бизнес. Но есть и старые бойцы теневой экономики, чья рука «колоть устала». Пройдя огонь, воду и медные трубы экономических войн, они хотят мирно закончить свою сытую жизнь в правовом государстве. Появляется новое чиновничество, над которым довлеет груз образованности и которое не лишено элементов протестантской этики. Сегодня это, как правило, представители второго и третьего эшелонов власти, но у них есть одно естественное преимущество – они молоды. Да, это все микропроцессы на фоне общей заскорузлости нашей культуры. Но не замечать их нельзя. Камень тоже сначала покрывается сеточкой мелких трещин и лишь потом раскалывается на части.
Эти «новые русские» так незаметны еще и потому, что они в принципе интегрированы в сегодняшнюю элиту (правда, на вторых ролях). Это естественно, поскольку в противном случае у них не было бы шансов выжить. В России пока можно быть эффективным, только находясь внутри системы. Следует помнить, что и политическую революцию, поставившую точку в советской истории, совершили «системные диссиденты» – ассимилированные в номенклатуре интеллигенты.
Но сегодня события подталкивают «новых» к более активным действиям. Поражение, которое на практике терпит сегодня «либеральное крыло» в правительстве, выталкивает «номенклатурную интеллигенцию» на улицу. Они уходят с государственной службы в частный сектор, чтобы там осмотреться и отдышаться. Но на дворе уже не начало 90-х, теперь есть куда уйти так, чтобы остаться. Заняв флагманские позиции в государственных и полугосударственных корпорациях, новое поколение топ-менеджеров будет более независимым и политически амбициозным, чем их предшественники. Немаловажно, что эти амбиции будут поддержаны соответствующим финансовым ресурсом и кадровым потенциалом из «новых русских». В принципе в России может появиться обеспеченный класс, соединяющий в себе оба борющихся сегодня между собой начала – государственничество и гражданственность. Надо только уметь ждать.
В недалеком будущем к активной общественной жизни в России придет поколение, родившееся после коммунизма, для которого советское прошлое будет только легендой[63]. Это будет совершенно иное поколение, чем то, которое определяет общественный климат сегодня. Его реакции и поведение с позиций сегодняшнего дня непредсказуемы. Оно будет способно создавать новую реальность. Ему придется делать выбор: либо прежний произвол с последующим неминуемым распадом страны, либо поворот к правовому государству с открывающимся шансом возврата к «исторической жизни». Именно следующему поколению предстоит выводить Россию из «черной дыры» нового средневековья.
Очерк 8
Конец русской идеологии. Новый курс или новый путь?
Призрак бродит по России, призрак консерватизма. В московских салонах и кабинетах новые разговоры о русской идентичности, авторитаризме и издержках демократии. Наметился еще один исторический водораздел.
Однако русское историческое поле так плотно усеяно всевозможными вехами и вешками, что их сменой уже мало кого можно удивить. Сегодня интригует не столько сама смена вех, сколько постоянство, с которым эта смена происходит. Русская духовная жизнь циклична, и последовательность, с которой один период сменяет другой, может раскрыть многие тайны.
В России редко получается думать и делать одновременно. Поэтому эпохи бесплотных исканий здесь часто чередуются с годами бессмысленных преобразований. По всем признакам Россия начинает XXI век с переосмысления.
В кремлевском калейдоскопе замелькали самые причудливые конфигурации: от Солженицына до Ли Кван Ю. Кажется, что выбор у политиков безграничен, а Россия мчится по широкому автобану, где из-под цивилизационных эстакад во все стороны разбегаются исторические дороги. Но чем дальше мы уходим от русской политики в сторону русской идеологии и культуры, тем меньше возможностей просматривается и тем больше Россия напоминает витязя на распутье с картины Васнецова.
Эти мои размышления – попытка посмотреть на проблемы русской политики на рубеже веков сквозь призму русской идеологии и культуры, чтобы оттуда лучше разглядеть историческую альтернативу.
Идеология – это посредник между политикой и культурой. Мы видели потребности политики. Их удовлетворение зависит от возможностей культуры, поэтому идеология всегда имеет национальную основу. Русская идеология имеет свои культурные предпосылки и свой уникальный характер. Эти предпосылки и этот характер обусловили внутреннюю логику ее развития. Перспективы «модернизации» русской идеологии находятся в пределах, начертанных этой логикой.
Культура развивается за счет энергии «пружин» ее внутренних и внешних противоречий. Первые – дают импульс к развитию культуры из ее собственных оснований, вторые – аккумулируют в себе энергию взаимодействия с другими культурами. Причем если внутренние противоречия задают мощность импульса и направление движения, то внешние – обусловливают темпы и формы последнего. Внешние противоречия русской культуры играют особую роль в судьбе русской идеологии.
Отношения России с другими культурами во многом предопределены ее статусом как «парной», «ведомой» цивилизации[64].
Если верить Гегелю, то движение мировой истории происходит таким образом, что дух истории поочередно воплощается в истории той или иной культуры, постепенно
