хочу вам помочь. Какой смысл хранить всю эту информацию, если ее никто не использует?
— А вам не кажется, что ходите по лезвию ножа? — спросил я.
— Да, было дело, — философски пожал плечами Сидни. — Пытался на меня наехать один сомалийский браконьер, угрожал, присматривался ко мне, да вот погиб в автокатастрофе близ Додомы. Может, мне просто повезло.
* * *
Вернувшись в гостиницу, мы всю ночь просидели над собранным Сидни досье, и, когда забрезжил рассвет, у нас уже был готов обширный список вопросов. Нам хотелось знать имена крупнейших дельцов, где они ведут торговлю костью и как организуют ее.
Мы встретились, как было условлено, в отеле «Ойстер-Бей» вдали от центра Дар-эс-Салама.
— Привет, друзья! — зевая, Сидни пожал руку каждому из нас.
Мы заказали напитки с содовой и сели, приготовившись к длительному разговору.
— Людьми, занимающимися сбором добытой кости, командует некий Заиди Барака из Ифакары, — вспомнил Сидни. — Он родом из Азии. Живет в Бурунди, но у него много родственников в Дар-эс-Саламе. На него было возбудили дело, когда один из подчиненных ему шоферов был арестован и показал, что за три года сделал двадцать три рейса с контрабандой кости. Но, боюсь, в расследовании дела Барака воз и ныне там. Как только Управление безопасности и сотрудники Бюро криминального расследования пытаются выяснить, как он вывозит кость из Дар-эс-Салама, они говорят, что их инициатива пресекается начальником полиции. Они говорят также, что начальник полиции частый гость в доме у Барака. Что они могут поделать?
Сидни продолжил свой рассказ о коррупции, о крупных дельцах, о замешанных в этом деле торговцах, их союзниках в мире политики и уплачиваемых ими взятках.
— Знаете ли вы, что один из членов парламента Танзании только что попал в тюрьму за торговлю костью? — внезапно сказал он.
Я так и сел.
— Нет, не слышал. Расскажите все, что знаете.
— Это весьма запутанная история, но я расскажу вам то, что, мне кажется, для вас будет интереснее всего. Это то, что имеет отношение к Европе. Видите ли, этот парламентарий продавал кость в южных районах Танзании через посредника. Среди его клиентов было несколько миссионеров, которые вывозили кость в Германию.
— Вы шутите! — воскликнула Рос.
— Нет, это правда.
— Вам известны подробности?
— Не слишком. Парламентарий, который мне все это поведал, не хочет рассказывать, кто еще замешан. «Я хочу дожить до старости», — сказал он. Но вот статья на эту тему. — Сидни порылся в папке и извлек оттуда вырезку из «Танзаниэн дейли ньюс» за 1987 год.
Я быстро пробежал по ней глазами. Речь шла о священнике церкви в Мтваре, у которого нашли 224 бивня и которого приговорили за это к тюремному заключению.
— Этот священник работал на другого «отца церкви», который контролирует нелегальную торговлю костью в различных миссиях. Этот церковный босс недаром заслужил здесь прозвище «король». Он могуч и обладает огромным влиянием на всех местных чиновников и полицейских. Он собирает добытую браконьерами кость по всему югу Танзании и отсылает в Германию на кораблях-контейнеровозах.
— Но теперь-то с этим покончено? — сказал Дейв.
— Отнюдь, — сказал Сидни. — Даже после того, как попавшегося священника посадили, они продолжили сбор кости.
— Откуда вы знаете?
— Я был в этом регионе, — просто сказал Сидни. — Я говорил с жителями деревень, находящихся близ миссии, и они знают всё. Некоторые работают при самой миссии и рассказывали мне, как в двенадцать часов по ночам приходит этот парламентарий выгружать мешки. Когда кости накапливается достаточно, ее отсылают в Гамбург.
— Как часто уходят контейнеры?
— Примерно раз в три-четыре месяца.
Я заерзал на краешке стула. Я подумал о своем друге Петере Пюшеле из офиса «Гринпис» в Гамбурге — какова будет его реакция на эту историю. Наверняка за этим последует, что отделение «Гринпис» в Германии захочет помочь делу спасения слонов.
— Вы могли бы узнать, когда пойдет следующая партия? — спросил я.
— Да мог бы, — сомневаясь, сказал Сидни, — но для этого мне придется отправиться в эту часть страны. На это уйдут все мои отпускные деньги.
— Мы найдем вам средства, — сказал я.
В самом деле, не могли же мы бросить дело на полпути. До чего дожили — святые отцы занимаются контрабандой кости! Что дальше? Чем глубже мы копали, тем невероятнее казался след, по которому мы шли.
* * *
Настала пора возвращаться в Англию. Лиз и Нейл прокатили нас до аэропорта. Мы пробыли в Восточной Африке месяц и собрали больше информации, чем могли ожидать. Расследование танзанийского участия в этой игре явилось громадным прорывом. Теперь в наших руках были подробности всего пути, который проходит контрабандная кость, от начала и до конца. Это знаменовало собой конец пассивной стороны нашей работы. Настала пора менять положение вещей. Отныне у нас были союзники в Африке, так что предложение к Приложению I относительно африканского слона теперь выглядело не несбыточной мечтой, но реальной возможностью.
Но мы не питали иллюзий, что это удастся легко. Слишком много влиятельных людей в Африке заинтересовано в сохранении браконьерства. Оставшиеся без ответа вопросы, вызванные нашими открытиями, мучили нас. Почему скандалы с сотрудниками посольств, попавшимися на контрабанде, не получили достаточно широкой огласки? Почему никто из «экспертов» КИТЕС не упомянул о коррупции и взяточничестве, окутавших торговлю костью в странах Африки? Сочли несущественным? По-нашему, это был один из ключевых факторов во всем этом грязном бизнесе.
Откинув спинки наших кресел, мы сразу же приступили к разработке плана наших дальнейших действий по возвращении в Англию. С одним пунктом согласились единодушно: хоть и с опозданием, но скандалы с дипломатами, попавшимися на контрабанде, обойдут передние полосы газет по всему свету, как на это отважилась «Танзаниэн дейли ньюс».
Глава десятая
Декабрь 1988 — январь 1989
Лондон — Дубай
Дейв
«Борцы за сохранение природы предупреждают: африканские слоны исчезнут с лица Земли в ближайшие десять лет, если во всем мире не будут предприняты шаги к обузданию спроса на слоновую кость». Это заявление из уст комментатора Джулии Соммервилл в выпуске новостей Ай-ти-эн 5 декабря 1988 года знаменовало собой конец партизанской борьбы ЕИА за спасение слонов. Теперь мы открыто требовали запрета на торговлю слоновой костью.
Решение «выйти в народ» далось непросто. Обычно мы стремились довести до конца наше расследование, прежде чем давать ход кампании: заявивши о себе, вести подпольную работу куда труднее. Но после нашей последней поездки мы чувствовали, что выбирать не приходится.
