— Куда-куда? — спросил я.
— В поселок Ропшино. У нас там продовольственный склад. Оттуда до Иркутска полчаса езды на машине, как-нибудь сами доберетесь.
Капитан встал и направился к выходу. Задержался возле полусонного прапорщика, что-то шепнул ему, кивнув в нашу сторону.
— Мне до фени. Твои заморочки… — пробасил прапорщик.
Судя по всему, дело с нашим коммерческим вояжем шустрым капитаном было улажено. Возможно, он вошел в долю с командиром, давшим «добро».
Выждав минут десять-пятнадцать, мы с Игорем без лишней суеты спустились вниз и потопали на вертолетную площадку. Рядом с вертолетом уже стояли капитан Капралов и пилот, поглядывая на часы.
Едва за нами захлопнулась дверца кабины, как загудел двигатель, а лопасти стали стремительно набирать обороты. Мы опустились на деревянную скамейку возле левого борта «стрекозы» — прямо напротив капитана.
Я, как всегда, уткнулся носом в иллюминатор. Вертолет на мгновение завис над тайгой, а потом взял курс на Иркутск. Кое-где среди тайги проглядывали голые вершины сопок. Я с интересом разглядывал расстилавшийся под нами пейзаж, совершенно непохожий на березовые рощи европейской России.
Вот они, необъятные российские просторы!… Триста с лишним километров до Ропшина на вертолете за жратвой — не крюк!
Когда-то мудрый Ломоносов изрек фразу, долго красовавшуюся на центральных площадях почти всех сибирских городов: «Могущество России Сибирью прирастать будет…»
Вот и приросли! Сохранить бы, что осталось!…
До места долетели быстро и в полном молчании. Вертолет плавно опустился на бетонную площадку. Движок затих, замер винт, и наступила тишина.
— Прибыли! — сказал капитан, и я протянул ему три сотни за оказанную услугу. Потом, немного подумав, добавил еще одну сотенную банкноту.
Капралов удовлетворенно крякнул, убрал доллары в планшетку, а затем, хитро прищурившись, выдал:
— А ведь вы, ребятки, что-то не особо похожи на бизнесменов. Точно! Меня не проведешь…
Мы с Бойковым переглянулись.
— Ты прав, друг, — невозмутимо заявил Игорь. — Мы — молодые ученые. Орнитологи. Специалисты по дятлам. Я — по сибирским…
— Заливаешь! — усмехнулся капитан Капралов. — У нас тут и дятлов-то никаких нет!
— Откуда ты знаешь?
— А никто не долбит!
— Если дятел не долбит, то он либо спит, либо дуба дал. Не долбить дятел не может, потому что у него, во-первых, клюв — казенный, а во-вторых, этот клюв всегда перевешивает. Если же дятла не слышно, то есть если стук негромкий, плохой, — значит, дятел негодный. Сильный дятел может долбить за двоих. Гигантский дятел, в природе встречающийся крайне редко, может задолбать небольшого слона.
Пилот прыснул в кулак, а Капралов наморщил лоб и поскреб пятерней подбородок.
— И такой херней ты занимаешься по жизни? — спросил он и прищурился.
— Ты что, капитан? — Бойков сделал большие глаза. — Я — кандидат наук, а он, — Игорь кивнул в мою сторону, — доцент. И в Иркутске нас ждут в обществе орнитологов, потому что в мире пернатых много всякого неопознанного и загадочного. Например, испанский храмовый дятел является единственной в мире жующей птицей, а его самка, согласно поверью, способна высовываться из дупла аж на три четверти. А знаешь ли ты, что подземные дятлы долбят в полной темноте, с закрытыми глазами, по памяти, потому что их предками были упавшие в колодец подбитые дятлы? Или вот еще одна любопытная подробность: розовый певчий дятел, как и его пляшущая разновидность, встречается в основном в местах скопления алкоголиков. А городские дятлы — почти все одноразмерные, с пластиковыми клюв-ми девять на двенадцать и изменяемой геометрией крыла.
Пилот заржал.
— Ты чего, парень? — обратился к нему Игорь.
— Ну, отпад, ну, стебаешься…
— Я? Стебаюсь? Серый ты, братец, как солдатская шинель! Кирсанов, — хитро подмигнул мне Игорь. — Вот ты специализируешься на изучении промышленных пневматических дятлов. Скажи, от твоих трудов есть польза народному хозяйству?
— А как же! Неизмеримая! — Я приосанился и выпятил грудь. — На Кузбассе, в частности, подвергается сомнению его способность к воспроизводству, хотя так называемые «отбойные» дятлы сидят в огромных количествах на всех деревьях и даже пользуются некоторыми гражданскими правами наряду с говорящими попугаями, а также…
— Кстати о пилотах и летчиках, — перебил меня Игорь. — Синхронные дятлы водятся только в Австралии. И работают они парами, звеньями и так далее, вплоть до полка. Переносимая таким дятлом доза — двести пятьдесят децибел, либо сорок рентген, либо сто пятьдесят вольт, либо четыре пинка. Ну и, конечно, в литровой банке этого дятла утопить невозможно. А вот мое собственное открытие. Оказывается, на Руси, в древности, дятлы служили в княжеских банях ходячими вешалками для белья, а толченые и квашеные дятлы украшали любые застолья. Между тем, чтобы вы знали, редкостный по красоте двуглавый дятел послужил прототипом для российского герба.
— Но в настоящее время ярко выраженной иерархии среди дятлов не наблюдается, хотя крупный дятел может запросто издолбить мелкого! — решил я внести свою лепту в стеб.
— Ты прав, старик! — улыбнулся Игорь. — Срок полного созревания дятла в яйце — две недели с момента удара об пол дупла. Между прочим, маленький дятел сидит тихо и жрет все, что ему подают. На днях я делал замеры и вот что выявил: умело брошенный дятел летит не менее тридцати метров, втыкается по пояс и висит в среднем два часа…
Игорь подошел к пилоту, хлопнул его по плечу ладонью и сказал:
— А если ты, парень, на каком-нибудь костюмированном балу оденешься дятлом — тебя ждут слава, успех и большая удача в любви.
Игорь выпрыгнул из вертолета, я — за ним. Капралов тоже спрыгнул. И вовремя. К нам неслась здоровенная немецкая овчарка. Я подобрался, готовый к неожиданности. Кто их знает, местных инструкторов-кинологов…
— Найда, свои! — Капитан присел на корточки и потрепал псину по холке. — Хо-оро-ошая собачка, хо-орошая. Иди, гуляй!
Я обвел взглядом внушительную по размерам территорию войсковой части, отгороженную от внешнего мира высоким забором из бетонных блоков с колючей проволокой поверху, и подумал: что будет, если кто-нибудь из местных командиров захочет вдруг выяснить личности неизвестных гражданских, прибывших вместе с капитаном Капраловым. А заодно проверить, нет ли при них оружия.
Я поежился. Не помогут тогда имеющиеся у меня и у Игоря ментовские разрешения на стволы, поскольку при любом раскладе мы не имеем права находиться с личным огнестрельным оружием на военных объектах с их особыми порядками и законами.
— И куда дальше, товарищ Сусанин? — поинтересовался я, выхватив взглядом контрольно-пропускной пункт у железных ворот с красной звездой, метрах в двухстах от вертолетной площадки.
— Пойдем провожу, дятел! — усмехнулся Капралов.
Когда мы остановились возле кирпичного домика, из дверей вышел совсем еще молодой солдат азиатской наружности.
— Привет, Худайбердыев. Ты никак в Иркутск намылился…
— Да, товарищ капитан. Намылился. В Иркутск. Командира забрать надо, — скороговоркой затараторил солдат, почтительно улыбаясь.
— А людей моих не захватишь? Очень надо им, понимаешь, в город.
— Вообще-то не положено, товарищ капитан! — прищурился Худайбердыев. — Командир ругается всегда…
— Ладно, дорогой, ты давай не стебайся! Я тебе не сибирский дятел. — Капралов хмуро покосился на Игоря. — Отвези ребят, а когда вернешься, найди меня. Договоримся! С дежурным я этот вопрос улажу.
Капитан шагнул к двери домика. Я достал пачку сигарет, открыл, протянул Худайбердыеву.
— Не-а, не курю, но спасибо, — помотал он головой. — А вы сами кто такие?
А мы ученые, из Петербурга, — улыбнулся Игорь. — Орнитологи… — уточнил он.
— А я здесь баранка кручу у товарищ подполковника, — в свою очередь пояснил солдат, не переставая улыбаться. — Служба — лафа! Только командир злой как собака, а так хорошо!
— Понятно, — кивнул Игорь. — Повезло тебе. Из домика вывалился капитан и гаркнул:
— Таможня дает «добро». Так что садитесь, поедете на командирском лимузине прямо до города. Худой Бердыев, чего стоишь? Давай поторапливайся!
— Спасибо тебе. — Я шагнул к капитану и пожал ему руку. — Родина тебя не забудет.
— Давайте, шутники! — ответил, добродушно улыбнувшись, капитан. — Привет скандинавским потребителям кедровых орехов и дроздам.
— Дятлам, — засмеялся Игорь.
— Высадишь нас у главпочтамта, — сказал я солдату, как только мы выехали за ворота.
— Высажу. Там рядом командир нашей части живет.
Глава 56.
Гостиница «Ангара».
Через двадцать пять минут мы уже въезжали в город, а еще через десять — Худайбердыев остановил «уазик» возле желтого двухэтажного здания и ткнул в него пальцем.
