— Найри, домой поехали, матушка и так ругать будет, что ты до утра на ногах.
Я отложила ложечку, которую натирала до блеска и без возражений пошла на выход, попрощавшись со всеми.
А вот на выходе столкнулась с господином Меллоуином. И ждал он меня один, и именно меня, потому что стоял хмурый, собранный и нервно носком сапога по полу постукивающий.
В Ну, стало быть пора мне, — сказал мастер кондитер едва я, поправляя плащ, подошла. — Приятно было помочь вам, — продолжил господин Меллоуин, — аккурат будто в молодость свою вернулся, ажно на душе тепло. А вам, леди Сайрен, совет хотел дать.
Я, собиравшаяся было поблагодарить его, удивленно на мужчину взглянула, и не я одна — как раз Сэм подошел.
— Послушайте меня, Найрина, — мастер кондитер взял меня за руку, погладил по еще влажной после мытья ладони, — умничка вы, старательная очень, ответственная любо-дорого глянуть, но… не ваше это, леди Сайрен, ох, не ваше.
Маленькие черные глаза пристально смотрели на меня.
— А чаи смешиваете знатно, — улыбнулся мастер Меллоуин, — и вкус у вас отменный, вон чайная ваша — уходить нет желания, хорошо здесь, уютно, душе приятственно. Этим и занимайтесь, неча вам среди клиентов ходить, им-то может и нравится, да токмо у вас сердце рвется.
Я уже даже не понимала, что он сказать хочет и к чему вообще разговор весь, как мастер Меллоуин резко выдохнул:
— А по гостю вашему зря убиваетесь, лорд Эллохар пакость конечно редкосная, но коли помог, значит ценит вас, высоко ценит, он ведь токмо светлым душам помогает, тем кто без него не выживет. Добрый он, хоть и сам — сплошная тьма.
И с этими словами, не дожидаясь реакции от потрясенной меня, развернулся и ушел, чтобы на ходу запрыгнуть в уходящую вдаль двуколку, в которой имелось несколько мешков чая!
— Это Алех, — пояснил для меня Сэм, — он деньги предлагал, так мастер-кондитер отказался, и тогда Алех ему весь твой чай и подарил, безвозмездно и с самой искренней благодарностью. Не ожидал от старшего, он же скуп до невозможности?
— Ты не прав, Алех очень щедрый, — ответила я, глядя вслед уезжающему мастеру Меллоуину.
* * *
Третье королевство. Сарда.
Адепты Смерти.
— Да сколько можно? — простонала Хеарин, сползая по стене на пол. — Как она на ногах держится еще?
— А Бездна ее знает! — Ааран давно лежал на полу, подстелив мантию.
— Ты бы поднимался уже, Меллоуина за парком догнать нужно и вызвать магистра для переноса.
— Успею, — лениво отозвался оборотень. — Ты слышала, как скрепит левое колесо, м..?
— Не слышала!
— Вот-вот. Соскочит на повороте, извозчику придется повозиться, чтобы на место вернуть.
Вампирша не стала спорить и прикрыла уставшие за ночь глаза.
— Знаешь, а он прав, — протянул неожиданно Хернан.
— Кто прав? — нехотя переспросила Варнаи.
— Гном этот, — оборотень покачивал ногой, — про то, что магистр помогает тем, кто бы без него не выжил.
— А, ты про это, — девушка с хрустом размяла шейные позвонки, — ну вообще да.
— А жаль, — Ааран тяжело вздохнул, — я думал у них чего-то будет.
— У кого?
— Ну у магистра и Найрины. Хорошая она, добрая, чистая, глаза светлые, и внешне все как магистр любит.
Недоуменно вскинув бровь, Хеарин думала сказать, что тут что-то точно будет, уж она-то знала, но решила уточнить заинтересовавший момент:
— А с чего, хвостатый, ты взял, что магианна во вкусе магистра?
Пожав плечами, Хернан ответил:
— Так он в борделе показал, какие нравятся.
— Что? — от удивления вампирша вскочила. — В каком борделе?!
Осознав, что вообще зря сказал, Ааран поднялся, поморщился, и нехотя пояснил:
— В моем клане, когда исполняется четырнадцать лет, оборотень впервые познает женщину. Там обычай такой, древний, отец и старшие члены рода, рассказывают что там и чего, и отводят в место, где оборотень может выбрать женщину и…
Хеарин медленно опустилась обратно на пол, внимательно глядя на оборотня. Хернан повел плечом, словно отгонял что-то назойливое и вообще неприятное, и продолжил:
— А моих всех… вырезали же, — голос его дрогнул.
— И? — почти шепотом спросила девушка.
Адепт Смерти глянул в окно, и продолжил:
— И когда мне исполнилось четырнадцать, я сидел один в комнате, не сказал даже никому. Первый курс, все запуганные, да сама знаешь, тяжело было. А тут еще этот день, и сидишь, вспоминаешь всех, кого уже нет и… — он неожиданно улыбнулся, и продолжил: — И тут вваливается магистр, прошел, сел на кровать, посмотрел на меня, в угол забившегося, и такой:
«А сейчас, Ааранчик, я тебе поведаю, откуда дети берутся!».
— Так… — Хеарин смахнула неизвестно как появившиеся капельки на ресницах, — так мы же размножение видов на первом курсе проходим.
Клыкасто улыбнувшись, оборотень ответил:
— Да, но… но он так рассказывал, ты бы слышала. А потом мы пошли в бордель и сначала до полуночи обсуждали всех имеющихся там женщин, а потом выбрали одну, которая мне действительно понравилась, и… И это была лучшая ночь в моей жизни.
Вампирша подтянула ноги, обняла руками колени и тихо спросила: Я Даже лучше, чем было бы с отцом?
Ааран ответил не сразу, но ответил уверенно:
— Да. Отец и братья любили злые шутки, да и посмеяться надо мной не брезговали, я же последний в семье, щенок был… С магистром все было не так, по-доброму как-то, радостно, и я себя мужчиной чувствовал, смелым, решительным, важным.
Он замолчал, после взглянул на вампиршу и с удивлением понял, что она плачет.
— Хеарин, к Бездне, ты чего?
Торопливо вытерев слезы, адептка Смерти хотела было отмахнуться от вопроса, но вдруг сжав пальцы, тихо ответила:
— Когда девушке в моем клане исполняется двадцать семь, она имеет право появиться на первом балу в честь Тьмы, а я… — она прикусила губу настолько сильно, что капелька крови заскользила по клыку, и это заставило Хеарин опомниться. — А я отверженная, — прошептала девушка. — Отверженная, понимаешь? И мне нечего было мечтать ни о свадьбе, ни о самом грандиозном балу в ДарХашшаре, ни даже о том, что родной отец посмотрит в мою сторону.
Я вообще всегда мечтала, что закончу Школу Искусства Смерти, вернусь и вот тогда он поймет, что его дочь чего-то стоит. Я и в день бала так думала, сидела на лекции и представляла, как вернусь в клан. Как пройду по галерее славы, как… А тут открывается дверь, входит магистр, смотрит на всех так сурово, а затем говорит «Варнаи, пошли платье выбирать, у тебя бал сегодня».
Оборотень улыбнулся, резко встал, подошел, сел рядом с вампиршей, протянул ей чистый платок и тихо спросил:
