Сконфуженный тракторист достал из ящика ключ и принялся опускать предплужники.
— Скажи на милость! — бормотал он. — Будто и правильно стояли… Неужто гайки ослабли?..
Ребята ещё долго ходили вслед за трактористом, следя за работой Неустроева. Тот наконец не выдержал и взмолился:
— Да что вы, в самом деле, не доверяете? Не чужая она мне, ваша бригада. Что надо, всё по совести сработаю!
Костя подал команду расходиться. Школьники направились по домам.
Неустроев задержал Костю и, помявшись, спросил:
— Где бы почитать про эти самые… предплужники?
— У меня такой книжки нет, но я тебе достану… У Галины Никитичны попрошу.
— Достань, будь друг!
— А желаешь, приходи к нам в школу, — проникаясь сочувствием, позвал Костя. — Мы теперь передовую агротехнику изучаем. Здорово полезно!
— А можно?
— Чего ж нельзя… Нам с тобой до самого урожая вместе работать.
…Через несколько дней Саша пришёл на занятия по агротехнике с записной книжкой и карандашом. Потом пришли ещё двое трактористов, затем девушки из Марининой бригады, несколько молодых колхозников.
Вася, Паша и Митя пригласили своих матерей. Вначале взрослые заходили просто послушать, чему обучаются их ребята, но беседы Галины Никитичны о жизни растений, о почве, о переделке природы так увлекли их, что они обратились к учительнице с просьбой:
— Зимой вечера длинные. И нам бы не худо подучиться.
Галина Никитична рассказала об этом Марине и Фёдору Семёновичу.
— Правление уже думает об этом, — сказала Марина. — Вскоре будет открыт для взрослых агротехнический кружок.
С каждым днём Галина Никитична всё больше и больше входила в жизнь школы, узнавала ребят. Часто после уроков Костя и его приятели задерживались в классе и вместе с учительницей читали устав ВЛКСМ. В эти дни подготовки в комсомол настроение у ребят было приподнятое, встревоженное и немного торжественное.
Вася Новосёлов, большой любитель весёлых школьных перемен и всяких проделок, стал серьёзнее, обходил сторонкой шумные компании и, устроившись в тихом уголке, зачитывался какой-нибудь книжкой.
Паша Кивачёв хотя и не стал более разговорчивым, чем обычно, но заметно оживился. Глаза его сделались зорче, наблюдательнее, и он почти каждый день донимал Костю каким-нибудь хозяйственным предложением: «А знаешь, там у школьных ворот столб подгнил… Заменить бы надо». Или: «У родника скамеечку новую хорошо бы поставить».
— Да ты что, в завхозы записался? — недоумевал Костя.
— Надо же нам о школе заботиться…
Ребята с нетерпением ждали дня, когда их должны были позвать на заседание школьного комитета.
— Говорят, там всю биографию надо докладывать? — озабоченно спросил у Кости Алёша Прахов.
— А как же иначе! Надо всё начистоту говорить, без утайки. Раз ты в комсомол идёшь, нужно, чтобы тебя насквозь видели, какой ты есть.
— А если не примут?
— Могут и не принять, — согласился Костя. — Это уж как поверят кому. А ты газеты читаешь? На комитете по текущему моменту знаешь как спрашивают!
Прахов признался, что он всё больше смотрит в газетах насчёт шахмат и футбола. И Костя с приятелями засели за газеты.
Однажды, возвращаясь из школы, Паша Кивачёв показал ребятам толстую книгу:
— Видали, что мне учительница дала!.. Фадеев, «Молодая гвардия». Роман. Это, говорит, про настоящих комсомольцев. Давайте вместе читать.
— Удивил! «Молодая гвардия»! Да мы её, может быть, десять раз… — начал было Алёша, но быстро осёкся, потому что Костя больно ткнул его кулаком в бок.
Затем Костя взял книгу, полистал, словно видел её впервые:
— Давайте вместе… А собираться у нас будем, на «катере».
С этого дня почти каждый вечер ребята сходились в избу к Ручьёвым.
Книгу читали по очереди: сначала Паша, потом Костя, Вася. Заходили девочки, ученики младших классов, присаживались у порога, на сундуке или на лавке. Как-то заглянула в избу Галина Никитична.
За стеной шумел осенний дождь, струйки воды ползли по стёклам; за столом в жёлтом круге света сидел Паша Кивачёв, читал про смелых ребят из Краснодона, и учительница видела, как лица школьников озарялись каким-то новым светом, глаза их блестели.
Глава 10. СЛОВО ОТЦОВ
Друзья не очень радовали Костю.
Паша Кивачёв учился старательно, подолгу сидел над домашними заданиями, почти не появлялся по вечерам в сельском клубе, но больших успехов у него пока не было.
Васю Новосёлова учителя считали способным учеником, но особым усердием он не отличался и также числился в «середнячках».
Но особенно не везло Алёше Прахову. После школы у него всегда находилось столько неотложных дел, что засесть толком за уроки никак не удавалось. Приводили в колхоз породистого быка, огромного, злого, с кольцом в ноздрях, и Алёша не мог отказать себе, чтобы не поглазеть на него. Начинали запрягать в тележку необъезженного жеребца Орлика, и вновь Алёша был тут как тут.
На преподавателей в классе Алёша обычно посматривал, как на грозовую тучу. Хорошо, если бы дождь прошёл стороной и ему остаться сухим!
Мальчик старательно изучал особенности учителей. Про Клавдию Львовну, преподавательницу русского языка, например, рассказывали, что она спрашивает в первую очередь тех учеников, которые отводят глаза в сторону и ведут себя на уроке подозрительно тихо. И Алёша, подняв голову, не сводил глаз с учительницы, был оживлён и шумен. Наоборот, на уроках математики он вёл себя тише воды, ниже травы. Нередко Алёша начинал заниматься сложными вычислениями: если его спросили на уроке сегодня, то следующая очередь дойдёт не раньше как недели через две. Он даже составлял мало кому понятные «графики опасных дней».
Но учителя плохо считались с Алёшиными «графиками» и нередко спрашивали уроки совершенно неожиданно. Двойки в Алёшином табеле росли, как грибы после тёплого дождика. «У меня голова с форточкой, всю теорию выдувает», — жаловался Прахов.
Учителя были недовольны ребятами и нередко спрашивали отстающих, что с ними происходит. За лето они хорошо отдохнули, подросли и если уж решили пойти в восьмой класс, так надо браться за учение по-серьёзному.
— Зато они в агротехнике сильны, на мастеров высоких урожаев целят, — смеялся Витя. — И им, как членам бригады, по другим предметам скидка положена…
— Нам скидка не требуется. Нечего тень на бригаду наводить! — сердился Костя и, оставшись с приятелями наедине, требовал от них не позорить бригаду.
Проходил день, другой. Алёша получал очередную двойку, Вася Новосёлов — замечания от учителей, и Витя, не утерпев, вновь подпускал шпильку:
— Ну как, мастера? Уже урожай собираете? По всем правилам агротехники… Богатый у вас год будет!
У Кости пересыхало в горле. Он сжимал кулаки в карманах, но Паша с Васей уводили его в угол.
— Кораблёв брешет — ветер носит, — невозмутимо говорил Паша. — А ты — ноль внимания, уши ватой заткни.
Но не только в школе подстерегали Костю огорчения.
Началась пора родительских собраний. Школьники всегда ждали их с трепетом. По почину Фёдора Семёновича, собрания проводились не в школе, а по колхозам, где родители чувствовали себя свободнее. Учителя приходили в сельский клуб или в правление и рассказывали родителям, как их дети учатся в школе, и, в свою очередь, просили взрослых поделиться тем, как ребята ведут себя дома, в семье и на улице.
И родители ничего не скрывали. В разговор вступали даже те колхозники, дети которых давно уже закончили школу.
Проводить родительское собрание в Высокове досталось Галине Никитичне.
— Рассказывай о школьниках откровенно, ничего не утаивай, — напутствовал её Фёдор Семёнович. — И сама слушай внимательно, что скажут о детях родители.
Когда Галина Никитична пришла на колхозное собрание, Сергей поднялся и освободил ей место за столом.
Все придвинулись ближе. Дед Новосёлов протолкался к самому столу и, сняв полушубок, положил его под себя, как видно собираясь долго сидеть.
В дверь заглянул Костя с товарищами.
— Домой, други, домой! — сказал им Сергей. — Сегодня не требуетесь… Разговор без вас будет.
Ребята неохотно вышли на улицу. Накрапывал дождь, но по домам расходиться не хотелось.
— А знаете, почему не пускают? — слукавил Вася Новосёлов. — Тесно в правлении — яблоку негде упасть. А в сенях слушай сколько угодно, не возбраняется. И под окном можно!
— Хитришь ты! — попыталась возразить Варя, хотя ей тоже очень хотелось послушать, что сегодня будут говорить о школьниках.
— Тогда слушайте там… и докладывайте по очереди, — приказал Костя Васе и Алёше Прахову.
Те подошли к раскрытому окну, а остальные школьники укрылись от дождя под ивой. Через несколько минут подбежал Вася и сообщил, что в правлении только что обсудили Митю Епифанцева. Колхозники вполне согласны с оценками учителей, а Яков Ефимович даже сказал, что Митя — передовик учебы, дельный комсомолец и побольше бы в школе таких ребят.
