к увеличивающейся группе, некоторых отводят отдельно.
— Это они мастеровых отбирают, охотников тоже туда.
Меня даже ощупали, тот что постарше довольно поцокал на мои мышцы и на неплохом русском спросил:
— Кто таков? Боярского роду?
Вспомнив совет Афанасия я отрицательно помотал головой.
— Дружинник? — и вопрошающий вывернул мою ладонь, убедившись, что там мозоли отнюдь не от сохи, осклабился.
— Не, кузнец я. По железу работаю.
— Кузнец? Хорошо, — и меня толкнули в сторону небольшой группки людей.
А вот Афанасия сразу увели в юрту. Меня кольнуло чувство, что я сделал ошибку, отказавшись от статуса боярина. Может Афанасий меня обманул? Но деваться некуда, не будешь же кричать, — подождите, я вам наврал.
Но когда нашу группу усадили в тени кроны большого дерева и выдали по лепёшке и куску варёного мяса, я смирился с произошедшим. На сытый желудок и думается легче.
Купил меня на следующее утро какой-то чумазый киргиз. Заплатил за меня и ещё троих крестьян и получив в руки верёвку, повёл нас в сторону. К сожалению его сопровождали двое низкорослых степняков, вот те не спускали с нас глаз.
Благо, что не пешком ехать, нас уторкали в повозку с большими колёсами и связали попарно руки. Я откинулся на мешок с сыпучим грузом и принялся наблюдать. Два всадника трусили позади, поначалу они посматривали за нами, потом убедились, что деться нам со связанными руками не куда.
Местность равнинная, попадались лесные колки, берёзовые и осиновые.
Часа через два мы спустились в долинку, где раскинулось поселение. Его даже деревушкой не назовёшь. Семь юрт, среди них две побольше. Вдалеке пацаны пасут овец, следят, чтобы не разбрелись. Я заметил несколько взрослых мужчин, те подошли, по-хозяйски рассмотрели нас и разошлись. Нас усадили около повозки, я сразу забрался под неё, больно солнце достало. Дни стоят жаркие, несмотря на то, что лето стремительно катится под уклон.
С утра моё положение определилось, после завтрака кашей меня развязали и отвели к возвышенности. Там была утоптанная до твёрдости бетона земляная ровная площадка. На четырёх палках навес, прикрывающий от солнца и непогоды. Остатки каменной кладки непонятного предназначения и расколотое бревно, служащее скамейкой.
Приведший меня хозяин заговорил, тыча в сторону кучи камней.
Что хочет, не пойму. Выругавшись тот ушёл, оставив меня одного с неизменным охранником. Часа через два вернулся в сопровождении товарища. Вот того я понял. Степняк говорил коряво, но понятно.
Спрашивал, смогу ли я починить очаг?
Хм, так это кузнечный горн? Угадывается кирпичный короб высотой сантиметров в восемьдесят. Нет верхней железной части, колпака, угадывается только угольная топка. Я бы сказал, что чинить тут нечего, проще новый построить. Но иди знай, как отреагирует на это хозяин. Не будет горна, не будет кузни и я не нужен буду. Уж лучше с железом возиться, чем баранам хвосты крутить.
Ответил, что мне нужно время. Разобрав вывалившиеся кирпичи и удалив мусор прикинул свои шансы. В принципе небольшой горн можно восстановить, для этого мне нужна огнеупорная глина и кое-что их железа.
Вернувшемуся хозяину с переводчиком так и сказал, что кроме этого нужен конечно ещё инструмент. Те выслушали, покивали и ушли, оставив меня тут.
Через день мне привезли образцы глины, я все отбраковал, кроме серо-белой, в этой явно присутствует каолинит, дающий нужные свойства глине. Три дня я восстанавливал горн, а вскоре из повозки мне сгрузили два мешка железа. Отдельно сбросили небольшую наковальню. В мешках оказались клещи, два молота, пробойники, зубила и резцы. Жить можно, сабли конечно с этим не изготовишь, так для них и горн маловат. Отдельно положили кожаные меха, которым требовался ремонт.
Первый рабочий день ознаменовался дождём. Но под навесом сухо.
Разжёг угли и стал разогревать горн. Хозяин сунул мне обломок сабли, с отломившимся наконечником. Наверно хотел использовать её вместо рычага, а плохонькая сталь не выдержала. Для сварки пришлось попросить помощника, дали невысокого паренька. Тот быстро понял, что мне требуется и начал подавать воздух. Без мехов нужную температуру не нагонишь. После сварки я обработал плоскости и даже заточил на камне лезвие. Вместо похвалы хозяин приказал принести мне еду.
Согласен, к чему мне его похвала. А вот две большие лепёшки из пресного теста с солидным куском мяса порадовали мою душу.
На следующий день мне начали возить всякую сельскохозяйственную лабуду. Работа ученика деревенского кузнеца, как раз для меня. Опыта то не много, правда теоретически я подкован. Но раньше больше смотрел, чем делал.
19
А жизнь-то моя наладилась, спал я здесь же. Мне дали несколько облезлых овечьих шкур, на них и спал, ими и укрывался. Кормили тоже грех жаловаться, дважды в день. Голодным не оставался, а ещё уговорил оставить мне помощника. Без него трудно, а так он разогревает горн, работает на мехах и вообще на подхвате. Парня приводят утром и к вечеру забирают. Он обычной славянской внешности, но к сожалению немой. Нет, язык у него на месте. Просто не говорит, мычит и показывает жестами. У меня есть некий опыт общения с такими, поэтому общий язык нашли. А меня парнишка понимает. Раньше он баранов пас, ходил голодный, а сейчас я подкармливаю. На мне пока не экономят.
Я уже недели три здесь. Хожу свободный, так, за мной присматривают — не более. Ну это и понятно, приковывать кузнеца — глупо, освободится в любой момент. Убежать не просто, у меня даже обуви нет. Та, что дали взамен сапог, развалилась при переходе. Местность здесь полустепная, открытая и вокруг одни степняки. Я конечно убегу, но предпочитаю хорошо подготовиться. Наступает осень, по холоду я не сбегу, нет подходящей одежды. Поэтому надо дёргать отсюда в ближайшее время.
— Иди сюда, малышка, — я присел, приманивая девчушку годиков трёх.
Забавное и симпатичнее создание с карими блестящими и страшно любопытными глазами. Девчушка уже не в первый раз подходит и наблюдает в сторонке. Я протягиваю малышке кусочек лепёшки, а той и хочется и мамка не велит. Но не удержалась, маленькими шажочками приблизилась, всмотрелась в меня, склонив мордашку набок, как птичка. Решив, что мне можно довериться, она сделала стремительный бросок и выхватила из руки заманчивое лакомство.
Отскочив на несколько метров стала кусать мелкими зубками чёрствую лепёшку.
Неожиданно из соседней юрты выскочила девушка, лет пятнадцати на вид. Типичная славянка откуда-нибудь из-под Пскова с соломенного цвета волосами и довольно милая. Усмотрев около меня малышку в несколько прыжков подбежала и схватив ту за руку, поволокла в юрту.
Понятно, юная наложница местного богдыханчика
