Он оторопел.
– Пока нет, – добавила я спокойным тоном. – Я подожду до завтра.
Джексон попятился, уставившись на меня.
– Магия – не твоя судьба, Мерси. Она…
Слово «магия» он произнес с брезгливостью.
– …неестественна. Это неправильно. Я больше в ваши штуки не ввязываюсь.
– Вряд ли, – ответила я. – Мэйзи состоит из магии, она этим живет.
– Поэтому я и искал тебя, – произнес Джексон. – Хватит с меня колдовства! И Мэйзи тоже! Я решил расторгнуть помолвку.
Я хотела возразить, но он поднял руку, жестом останавливая меня.
– Я серьезно, Мерси. Я прозрел. Я видел, во что превратилась Мэйзи в ту ночь, когда тянули жребий. Я спросил себя, смогу ли я искренне любить ее после того кошмара. Она парила в воздухе, ей нравилось причинять нам боль. Не забуду ее взгляд. Меня от нее тошнило.
– Тебе не следовало быть в нашем доме во время церемонии. И не следовало наблюдать за тем, как вытягивали костяшки.
– Ничего не поделаешь! И я хотел тебя найти! Вчера пришел и тебя ждал, чтобы серьезно поговорить насчет вашей семьи. Надеялся, что это поможет мне разобраться, хочу ли я и дальше быть с Мэйзи.
– Тебе нужно встретиться и обсудить все с Мэйзи, и ни с кем другим, – парировала я, но Джексон покачал головой.
– Нет, – вздохнул он. – Я понял ответ сразу, как посмотрел на тебя, когда мы в дом вошли, а потом начался тот ужас… ну, с Оливером. Я не смогу прожить жизнь среди безумия и магии. А если я буду с Мэйзи, то оно станет частью моей жизни, а я сломаюсь. Я много думал о вашей семье, ведь я соображаю туговато, но потом меня осенило. Ваша магия неестественна. И я никогда не забуду то, что было вчера. Прости, но для меня Мэйзи просто мертва. Я не смогу любить ее.
Его лицо смягчилось, и он впился в меня взглядом.
– Но ты не такая, как они. По крайней мере обычно. Мерси, я должен тебе кое-что сказать. Бог свидетель, лучше бы я тебя первой встретил.
– Ты шутишь, – возразила я из чувства преданности Мэйзи.
А может, заклинание Хило мешает мне броситься ему на шею? В тайных мечтах, наполнявших меня чувством вины, я всегда слышала, как он говорит мне эти слова. Но в фантазиях не было никаких последствий.
– Мерси, послушай, – продолжал он. – Ты настоящая. Ты человек. Если честно, я не смогу то же самое сказать про Мэйзи. Я уже не люблю ее. Я не смогу строить с ней отношения. И я уверен в одном – не хочу, чтобы она стала матерью моих детей.
Он помолчал.
– Я уезжаю из Саванны. Мерси, уезжай вместе со мной, – добавил он.
– Нет…
– Не отвечай сейчас. Подумай и ответишь позже. Конечно, ты подарила надежду Питеру. Ты чувствуешь ответственность перед ним и Мэйзи. Но, по-моему, в глубине души ты понимаешь, что я прав. Мы созданы друг для друга, и чем дальше мы будем от Саванны, тем явственнее ты это осознаешь. Мы можем отправиться куда угодно, только подальше отсюда. Сиэтл, Лос-Анджелес, как сама захочешь.
Он говорил все громче, но внезапно осекся на полуслове и провел пальцами сквозь свои светлые кудри, стараясь собраться с духом.
Я оцепенела. Магия Хило соединила меня с Питером, а моя любовь к Мэйзи делала невозможной саму мысль о том, чтобы разбить ей сердце. Однако в моем воображении вспыхнула картина: мы с Джексоном гуляем по калифорнийскому пляжу, держась за руки. Но я сразу же прогнала этот образ.
– Даже если ты сейчас откажешься, тебе тоже придется бежать, – заявил Джексон. – Нельзя позволить отравить себя их магией. Пусть они живут здесь, а тебе надо спасаться.
Он кивнул на лежащую на земле подвеску. Подошел ко мне и обнял меня. Не попытался поцеловать меня, просто уткнулся лицом в мои волосы, вдыхая их запах.
– Подумай о моем предложении перед сном, Мерси, – прошептал он мне на ухо. – Завтра меня не будет в Саванне. Если согласишься, а я молюсь, чтобы ты так и сделала, встречаемся на рассвете у входа в собор Иоанна Крестителя. Я не хочу больше ни дня оставаться в городе.
Отвернувшись, он бросился к своему «Понтиаку GTO», плюхнулся в кресло и умчался. Только на асфальте чернела полоса от колес, будто прощальный знак.
Я наклонилась, подняла амулет и совершенно инстинктивно надела его на шею. Глядя на вихрь цветов, плясавший после Джексона, я неожиданно ощутила маятник Коннора и его силу. Он искал меня.
Ладно, Коннор подождет. Я отмахнулась от дядиной энергии, как от назойливой мухи.
Глава 24
Я направилась к больнице, и окружающая ее энергетическая сеть вцепилась в меня, будто крепкая паутина. Я ощущала, что Хило рядом, но чем ближе я подходила к зданию, тем дальше она от меня оказывалась. Внезапно я догадалась, что петляю по стоянке. Побродив пару минут, я уловила знакомый отблеск призрачного света, отражающийся от наружной стены здания. Я ринулась туда в надежде найти его источник прежде, чем он померкнет. Сияние разгоралось, и я сообразила, что этот маяк приведет меня к Хило. Присмотревшись, я поняла, что свет исходит от потайной лестницы. Тяжелый лист металла, обычно закрывавший дыру в земле, был сдвинут в сторону. Вероятно, Хило засела в одном из туннелей, где складывали умерших от желтой лихорадки. Трупы прятали, чтобы скрыть от горожан масштаб эпидемии. В детстве я часто кружила вокруг больницы и залезала в холодный туннель, прорытый под Дрейтон-стрит в сторону парка Форсайт. Но этот вход я почему-то никогда не замечала. Жадно поглядев на солнечный свет, я принялась спускаться вниз, окутанная магическим мерцанием Хило.
Невероятно длинный туннель уподобился мосту, идущему сквозь вечную тьму. И тьма эта не пустовала – она была соткана из живых теней, которые, в свою очередь, населяли и призрачно-синюю комнату Хило. Я ощущала, что их здесь несчетное количество. Они сливались в единое целое, хотя алчность у каждого создания была своя. Инстинкты подсказали мне, что их мир лежит за пределами границ защиты заклинания, наложенного на дуб Кэндлера. Они находились дальше и глубже. Мрак словно взирал на меня угольно-черными глазами, а я шла, еле переставляя ноги и размышляя, оградит ли меня от мгновенной смерти магия Хило.
Спустя некоторое время я очутилась в призрачно-голубой комнате Хило. Все случилось молниеносно. Долю секунды назад я еще находилась в туннеле, но вдруг перенеслась в покои Хило. Рациональный ум, чуждый магии, запротестовал, говоря, что комната никак не может быть рядом с парком Форсайт. В конце концов, дед Адама Кука вез меня по грунтовой дороге, когда Хило вынудила его похитить меня. Но сознание ведьмы уверенно заявило, что комната – это своеобразный узел, перекресток, вход в который может открываться из разных мест.
– Долго возилась, – раздался голос Хило из середины помещения, которое было и гигантским, как футбольное поле, и маленьким, как наша бельевая. – Слишком занята была, чтобы Хило навестить. Как там твоя любовь, кстати?
Хило усмехнулась. Она восседала на своем аквамариновом троне в платье, цвет которого я бы назвала малиновым, не будь он столь ярким.
– Подойди, маленькая девочка, – приказала она.
Я подчинилась, но, несмотря на показную силу Хило, я чувствовала, что во мне гораздо больше энергии. Скоро я лишусь колдовского преимущества, поэтому надо поторопиться, чтобы до завтрашнего рассвета Мать Хило дала мне ответ на все вопросы.
– Хорошенькая у тебя подвеска, девочка. Хило такую же не принесешь? – засмеялась она.
– Вряд ли, – ответила я.
Она протянула руку и взяла амулет, но тотчас дернулась, будто ударило током. Хило судорожно вдохнула.
– Проклятье, девочка, Хило не пытается его забрать. Просто хочет поглядеть. Хило не дура. Никогда не воровала ведьмовскую силу, и не будет пытаться украсть ее у Тейлоров. Наказание за воровство – куда хуже, чем Хило готова заплатить за игрушку на полдня.
Я молчала, чтобы не дать ей понять, что еще плохо контролирую силу.
Хило мотнула головой и откинулась на спинку трона.
– Значит, они сделали тебя королевой на день. Чья идея?
– Долгая история, – произнесла я. – Но это сила Оливера.
Хило лукаво ухмыльнулась:
– А он еще с нами?
– Ты знала про Грейс, – отчеканила я. – Почему меня не предупредила?
– Тебя? Зачем, девочка? Грейс – моя родная кровиночка! Хило пыталась тебя защитить. Дала тебе все, что надо, и ты не пострадала. Но Хило даже пальцем не пошевельнет для остальной твоей родни. Твой дядюшка виноват в смерти моей Грейс! Ее кровь запеклась на его руках. Что бы она с ним ни сотворила, он заслужил. Я молила Бога, чтобы она убила самодовольного ублюдка.
Она сплюнула, не меняя своей надменной позы.
– Грейс – лишь малая доля того, что твоя родня сделала Хило. Наши семьи не могут поквитаться, девочка. Мы враждуем очень давно. Хило не надо бы на тебя время тратить. Но ты не такая, как они, поэтому Хило желает помочь тебе. Ты нравишься Хило, но она представить не могла, что станет заботиться о ком-то из Тейлоров. Но не думай, что ради тебя Хило предаст свою кровь.
