Вот примерно по такой схеме мыслит весь подчиненный личный состав, включая даже некоторых офицеров. И что же делать? Начать им всем втолковывать, объяснять что-то о величественном плане морского командования, рассчитанном на далекие перспективы? Ведь ни в коей — массаракш! — мере нельзя. Это нарушит приказ о неразглашении. Так что…
Вот именно. Тут случай для того самого алюминиевого чемодана, полученного от шторм-адмирала Таззара. Пора вскрывать и исполнять инструкцию, запечатанную внутри. Вроде бы она должна быть проста до жути. Никоим образом не иначе. Она ведь предназначена вот для такой кризисной ситуации.
Интересно, что там, окромя инструкции? Двадцать кило динамита? Да ну, маловероятно. Вдруг нечаянно уроню со стола еще до всяческих кризисов? Стоило ли рисковать чудовищно дорогой подводной лодкой уникального типа? Так что явно не взрывчатка. Тогда что?
Цунами-коммандер Биндж наклоняется и решительно вынимает из каютного шкафчика тяжелый, аккуратно опечатанный и опломбированный чемодан. Ну что ж, посмотрим, поглядим!
34
Если разобраться, это был попросту какой-то отпуск. Странный, несколько экзотический, но отпуск. Бывают же у людей странности? Вот некоторые богатые страшно хотят испытать, что же это такое — стоять за чем-нибудь в очереди. У них все есть из продовольствия и вещей и, по сути, давно уже ничего не надо. Но вот хочется же постоять? Понятное дело, элитному барону не пристало вставать где-то на пересечении улиц в очередь за похлебкой для бездомных. Очередь же это сама по себе жизнь. Есть некоторая приятность побеседовать с незнакомыми очередниками, посетовать, что «вот, мол, приходится…». Только о чем же барон станет говорить с оборванцами, которые и вправду выстаивают часами за остывшей похлебкой? Потому некто предприимчивый изобретает новую услугу: специальный магазин для богатых с очередью. Там, для блезира, даже что-то продают, но это не главное. Тому, кто выстоял, дарят некую побрякушку: чертика в коробочке на пружинке или прозрачную модельку Сферы Мира, с контурами стран и с прозрачным маслом внутри, в котором, если встряхнуть, плавают блестящие искорки, изображающие Мировой Свет. Но зато продавец тут не явится вовремя, завсегда будет кулёмать как черепаха, чуть не засыпать за кассой, считать копеечную сдачу по сто раз, опять сбиваться, потом в неудобный момент плестись куда-то к подвешенному на стену телефону, балаболить там о какой-то ерунде. А ты все стоишь, стоишь. Часто знакомишься и беседуешь с приятными людьми — бизнесменами, маркизом из провинции, зашедшим глянуть на экзотику…
Короче, у штатного радиста-пулеметчика нечто вроде такой экстремалки. Вместо службы — побродить с какой-то толпой, переночевать под дождиком под открытым небом, испытать жажду, урчание в желудке от голода. В общем, все живые друзья-коллеги воюют: у них вроде где-то атомная война. А ты бродишь, ходишь, воруешь носки поновей, сутулишься при появлении машин маскировочного окраса, совершенствуешься в разговорном наречии Империи. Чем не отпуск, в самом деле? Новых впечатлений — вагон!
Но где-то в неизвестном месте тикает себе будильничек. И вот дотикивает… Вперед, радист-разведчик! Опух тут от сна и натер ножки?! Получи, распишись в новых трудностях на свою голову! Галочку — вот тут.
Бюрос-Ут бредет по дороге. Действительно никого не трогает. Расспрашивает какого-то мужичка, почему он попал сюда из далекой северной провинции. Там что, тоже бомбят? Или профилактика, просто чтобы не расслаблялись? Мужичка зовут Каан Гаал. Оказывается — ученый, палеонтолог (вот такой массаракш!). Выгнали из города. Опасались бомбежки и вначале везли по железной дороге «как людей», а потом выбросили на какой-то промежуточной станции, словно котят. Эшелон срочно потребовался куда-то для перевозки военных. По возвращении назад — когда неизвестно, но по возвращении — серьезный дядька палеонтолог, член Имперской академии наук и еще чего-то там будет жаловаться самому министру науки. А еще… Правда, разговор о палеонтологии, в смысле о заинтересовавших Бюроса древних ящерах, как-то не получился. Словарный запас у радиста-шпиона специфический — не той системы.
Неожиданно, как раз при выруливании беседы на ровное, более приземленное место, все окрестности тонут в гуле. Ревет где-то наверху. Бюрос-Ут озирается. Так и есть. С юго-запада (вроде) надвигается огромный… в смысле, пока он довольно маленький, ибо далеко и высоковато… восьмивинтовой бомбовоз марки — как раз подстроившейся в недавний диспут — «Птеродактиль». Бывший радист-пулеметчик спешно припоминает, какие страны Временного Союза закупали данный тип «летучего острова». Северной Империи среди оных явно не значится. И потому что-то будет!
Бомбовоз ревет как у себя дома. Никаких истребителей сопровождения у него нет. Или, может, уже нет. Вообще-то к этому монстру под плоскости цепляются две штуки, но сейчас их не видно. Бюрос-Ут останавливается как вкопанный и наблюдает. Куда тут идти, да и бежать тоже? Но не будет же тяжелющий «Птеродактиль» заниматься козявками, шурующими по грунтовке? Или будет? Массаракш! Где это имперское ПВО? Где дальние — да в принципе уже и ближние перехватчики? Почему молчат зенитные орудия? Расчеты спят? Запамятовали, в каких ящиках схоронились снаряды?
Восемь моторов ревут будто их восемьдесят. «Птеродактиль» явно приближается. А что, если он просто сбросит контейнер с каким-нибудь ипритом? Так, между большими делами? Да не сплющится Сфера Мира во веки веков! Какого рожна гражданским жителям не выдали опечатанные противогазовые сумки? Конечно, может быть и напалм. Про эпицентр разлива и говорить нечего, но одной капли на излете, угодившей в макушку, хватит, чтобы воспламенилась и выгорела вся черепная коробка. Ни саперной лопатки, ни совка, ничего нет, чтобы сделать окоп полного профиля. Да и времени тоже.
Барабанные перепонки уже можно выковыривать шпилькой и выбрасывать на мусорку — так жутко ревет этот «Птеродактиль». Как ему хватило керосина дочухать сюда? Не дай Мировой Свет, еще свалится сейчас от недостачи топлива. Тоже бед не оберешься. Лопастей у него, что у сенокосилки ножей. Покуда погасят импульс, пройдут по толпе, что отара гильотин на выгуле.
Не, все-таки моторы ревут ровно. Вроде не рухнет. Хотя нет, звук переменил тон. А! Эффект колебания волн, массаракш! Штуковина, значит, на удаление поперла. Вот сволочная этажерка, запугала до смерти.
«Птеродактиль» и вправду куда-то уруливает. Какое счастье бесплатно привалило! Да он и отбомбился, наверное, давным-давно, а сейчас так летит — намечает цели для следующих.
Бюрос-Ут облегченно выдыхает. Кажется, он не питал легкие кислородом с самого появления бомбовоза. Хорошо, что на нем нет формы. Вот бы было посмешище. Представитель Его Величества Королевских военно-бомбовозных сил испугался какого-то «летучего острова». Ладно хоть за кустами и деревцами не схоронился, как местные шпаки.
Радист-пулеметчик оглядывает окружающий мир почти победно. Ну, что, гражданские устрицы? Уразумели, что такое настоящая мощь? Тут вам не имперские тру-ля-ля-лозунги, тут силища! Убедительнейшая, цементная силища Временного Оборонительного Союза!
35
Ну что ж, способ исполнения несколько экстравагантный, но приказ есть приказ. Конечно, методика разработана явно не флотскими, скорее какими-нибудь «островными жандармами», ранее специализировавшимися на тайных заграничных операциях. Примитивный динамит или, пусть, миниатюрный ядерно-нейтронный запал (помечтать-то можно!) подошли бы к случаю гораздо больше. Это, как по мнению цунами-коммандера, понятное дело. Может, и по мнению команды тоже. Но уж у нее-то спрашивать не придется. Референдум не получится. «Братья моряки! А какой способ самоубийства вам предпочтительнее? Просто открыть кингстоны или…». Список прилагается. Рядышком — места для галочек и плюсиков.
Если подумать, то в предложенном способе есть свой шик. В самом деле. Что тут новенького, если лодка, самостоятельно и не всплывая, проулюлюкала на дно? Глядя сверху, с поверхности, причин можно насочинять предостаточно. То, что она ушла искать далекую поверхность Сферы Мира, прикрытую океаном по преднамеренному решению экипажа, — только одна из версий. Субмарина — штуковина сложная. Пару клапанов не в то положение, с недосыпу, и — «прощайте острова мои навек, я больше вашим мхом не полюбуюсь» (как поется в любимейшем морским народом шлягере). На миноносце-преследователе только в ладоши похлопают да потискают в объятиях гидроакустиков, как будто это их личное достижение. А тут, конечно, совсем другое дело.
Лодка всплывает, сдается. Наверное, только тронутый командир миноносца распорядится перебить всех из пулемета. По возвращении в порт с героя, допустившего такое безобразие, снимут шкуру. Дело не в гуманизме. Экипаж чужой субмарины — ценнейший материал для познания противника. Северо-имперские «хранители» волосы на всех местах у себя повыдергают, если такую конфетку упустят. И потому возглавляющий погоню капитан-охотник, конечно же, подберет всех, кто барахтается в спасательных кругах и на плотиках. Ну а потом…
